Побочные эффекты

Еще один проход, потом доедет до своей станции, доберется до съемной квартиры. сосчитает прибыль. И можно спать ложиться. Завтра выходной, так что к занятиям готовиться не обязательно.

Первый курс Ванька прожил в общаге. особенных неудобств не испытывал, а в этом году стал снимать. Все из-за купленной установки. За баян не особенно переживал, оставлял в комнате. Кому он нужен, а тут понял, что и замки хлипкие, и соседи любопытные, так и норовят пальцами в какую-нибудь кнопку ткнуть. А главное – жалко, дорогая установка. Для Вани – дорогая. В общем, решил жить сам себе хозяином. теперь не зашикуешь, зато спокойно.

Закончил обход вагонов. Уселся на крайнее к выходу из последнего место. Скрутил шопер для сбора денег и сунул в карман. Выходило по самым приблизительным подсчетам почти четыре тысячи за сегодняшнюю работу. Совсем неплохо. Прямо хлебное место, а не направление. Каждый раз отлично “поднимается” на этой ветке.

Вытащил мобильный и сделал запись в телеграм-канале.

“Всем привет, бро и сестренки! Завтра в планах записаться в студии. Принимаю заказы. Чего хотим, как вам угодить? Видео будет, как всегда, на моем ютуб-канале.” В соцсетях по большей части пока тусовались друзья и сокурсники, но Ванька все равно выкладывал записи, делился новостями. А что? Москва тоже не сразу строилась. У него много времени. Поднимается! Раскрутится!

И вообще, он придерживался той позиции, что под лежачий камень вода не течет. И это, во-первых. А во-вторых, если не он, то кто должен стать успешным? Ну вот, правда. У Вани почти четыре октавы в голосе, он играет на баяне, синтезаторе и гитаре, и, если честно, он не урод. Учителя хвалят, поклонники пищат. Значит, хорош Ваня. А когда ты хорош, то непременно найдешь дорогу к успеху. Иван искал.

Подпрыгнув на стыках, вагон переморгнул светом, а когда мерцание закончилось, против Вани сидел по всем параметрам необычный гражданин в костюме тройке, тонких очечках и с благостной улыбкой всепонимания на круглой физиономии.

Парень непонимающе хлопнул ресницами от удивления, да и отвел взгляд: неприлично пялиться на людей, даже если они очень странные.

– Добрый вечер, молодой человек,– кивнул головой незнакомец.

Голос был похож на весь внешний вид: кругленький и мяконький. Лишь в глубине невольным отблеском послышался металл, но кто бы его разглядел за общей благообразностью. Иван и не вглядывался. Лишь небрежно мотнул головой в ответ на слова докучливого пассажира-соседа. Ехать ему оставалось каких-то пару остановок, можно и перетерпеть любителя побеседовать с незнакомыми людьми.

Пряничный человек

Сосед Ивана по месту вежливо получал, вероятно, ожидая от юноши каких-то движений в сторону углубления знакомства, а, не дождавшись, все же заговорил сам.

– Мне очень понравилось, как вы поете. Планируете развивать свой талант на этой стезе?– говорил незнакомец тоже необычно, будто выпал из прошлого.

– Чего?– не слишком понял вопрос Ванька.

– Как это?– замялся кругленький.– По фану поете или желаете в топ двинуться на пении?

Пожалуй, предыдущий вариант ведения диалога от этого мягонького, будто из сдобного теста, дядечки выглядел органичнее его внешности. Ванька прыснул и снова смутил собеседника:

– Я что-то не так сказал?– светлые глазка под очками удивленно воззрились на парня.

– Да нет,– подавил очередной смешок подросток.– Вы только не обижайтесь, я не про вас, но, когда вы говорите так, как будто это я, рили кринжевато.

– О! Я снова все сделал не так,– вздохнул несчастный,– ну, тогда уж и не буду стараться. Надеюсь, все же окажусь понятым.

Иван тряхнул рыжим чубом, соглашаясь на литературный вариант ведения беседы.

– Зачетный варик!– подумал и поправился.– Для нас обоих так будет лучше всего.

– Чудесно,– обрадовано закивали в ответ.

– Видите ли, я не с праздными приставаниями,– вдался в объяснения круглолицый.

Ночные огоньки за темнеющим стеклом электрички пробежали по стеклам очечков, показалось, что отразилось в таком же прозрачном взгляде. Вагон несколько потряхивало. Народ собирался на выход на очередной стоянке, скручиваясь у дальних от говоривших дверей.

– Простите,– опять смутился дядечка,– вас как зовут?

– Иван,– к чему скрывать, если скрывать нечего, а нагрешить так, чтобы прятаться, Ванька точно пока не успел.

– Так вот, Иван, вы прекрасно поете. А я ценю талантливых людей. Может, потому что сам всякими талантами обделен начисто. Я бы хотел вам как-то помочь,– опять поежился, и нервозность передалась второму человеку в диалоге.– Конечно, хорошо бы иметь столько денег, чтобы просто вложиться в ваш будущий успех, быть меценатом, так сказать, но, увы, миллионами судьба не наделила.

Царев виду, конечно, не хотел подавать, но в душе надеялся, что этот странный дядька не просто так приставала, а какой-нибудь интересный человек. Выяснилось – очередной любитель погонять воздух сквозь добрые уши. Ну и ладно, на Ваниной улице тоже вертолет с пряниками приземлится.

– Задонатьте на минималках,– усмехнулся, принимая ложный соблазн судьбы данностью, молодой человек.

– И рад бы, но так будет неправильно и с моей стороны,и для вас. Вы же просто проедите эти копейки, а хочется, чтобы вам в пользу встало,– покивал, соглашаясь сам с собой мужчина.

– Ха!– усмехнулся уличный певец,– Изи потрачу конкретно ваши копейки завтра в аренду студии, чтобы записать новый трек. Получится, вы по факту вложились в мое творчество.

– Тогда, конечно,– радостно заулыбался добряк и полез в карман пиджака, вынул бумажник, а оттуда извлек сто рублей.

– Без пруфов поверите?– Ванька забрал деньги.

– Конечно,– бумажник, в котором виднелись купюры и значительнее сотни, снова исчез в кармане костюма.

Обидчив Иван не был, люди дают, сколько считают нужным, но, если уж ты так рассыпаешься в комплиментах и восхищаешься талантом, мог бы дать, если не одну из пятитысячных бумажек, то хотя бы тысячу. А впрочем, сколько дал, на том и благодарствуем.

– Спасибо,– спрятал денежку в куртку.

– Это не все,– остановил, желавшего идти на выход парня костюмчик.– Хочу вам еще одну вещь подарить. На удачу, знаете ли.

Залез куда-то глубже и вынул плоскую гибкую ленту, если приглядеться, то оказалось, что на ладони лежит браслет из секций причудливо вырезанных и скрепленных темных пластинок какого-то поделочного камня.

– У этого браслета невероятная сила: он способствует людям в достижении профессиональной мечты. Можно сказать, ведет вас по самой правильной дороге. Единственно возможной, чтобы добиться максимального успеха.

– А сами тогда чего?– усмехнулся парень, однако глаз с браслета, ползущего темной ящеркой между пальцами у его собеседника, не свел.

– Видите ли, Иван, у меня никогда не было дела жизни, того, чему я бы хотел полностью отдаться на профессиональном поприще, так сказать,– звенья легко перекинулись большим пальцем холеной руки на указательный и снова поползли черной змеей в ладони.

– Ясно,– поднял глаза и не увидел взгляда за бликовавшими стеклами очков.– Типа, Феликс Фелицис?

– Нет,– костяшки браслета щелкнули друг от друга и скрылись в руке хозяина.– Нет, Ваня, так не бывает, чтобы что-то надел, съел и тебе просто прет. Надо работать, надо отдавать себя и от себя. Понял?!

– Ну, вроде того,– пожал плечами.

– Браслет сам тебя не принесет в нужное место, не споет твоим голосом, не приедет на встречу, если на нее нужно приехать,– сталь, которая лишь отдаленно слышалась до этого в мягкой речи, проявилась полностью.– Ты, Ваня, сполна отдашь, чтобы сполна получить. И это будет честно. Согласен?

– Согласен,– кивнул молодой человек, и, показалось, рука сама собой потянулась к темным плоским камешкам-квадратикам.

Пальцы прикоснулись к согретому чужой рукой камню, вагон подпрыгнул на рельсах, обозначая пробег по очередной стрелке, неверный свет переморгнул в очередной раз.