Страница 40 из 47
Все внутри меня холодеет. Внезапно я начинаю ощущать все процессы, протекающие в моем теле. Каждый стук моего сердца. Прилив крови к моим ушам. Каждое движение век. Каждый неровный вдох и выдох. И ощущение того, что мой желудок сделал кульбит.
– Что ты, черт возьми, хочешь сказать? – взвиваюсь я.
В памяти встает лицо моего отца – смуглое лицо грека. Моя мама тоже была брюнеткой. Я всегда полагал, что больше похож на нее, чем на него, но моя внешность никогда не вызывала у меня подозрений.
– Ты еще не понял, Крей? Единственной причиной, почему ты не был рожден ублюдком, была та, что твоя мать соблазнила моего брата и заставила его жениться на ней перед тем, как ты родился. Она спуталась с женатым мужчиной, и ее семья отреклась от нее. Мой брат был еще сосунком. Славным ребенком. Отличным учеником в колледже. Он мог бы далеко пойти – заняться со мной бизнесом. Но он встретил ее и не захотел ничего слушать. Они поженились спустя шесть недель, никому не сказав об этом. А когда мы узнали об этом и попытались уговорить его аннулировать брак, он уперся. Примкнул к этой чертовой церкви и уехал из города. Спустя пять лет он оказался в Папуа – Новой Гвинее, и мы все знаем, чем все закончилось. Она практически убила его. Он никогда не оказался бы там, если бы не она.
От его слов у меня кружится голова. Я пытаюсь осознать их, но они кажутся мне полной бессмыслицей. Это не может быть правдой.
– Ты хочешь сказать мне, что Дэвид Карас не был моим биологическим отцом?
Деймон отвечает с каменным лицом:
– Нет. Не был.
Мой отец мне не отец. Осознание этого ошеломляет меня. Я поворачиваюсь и направляюсь к двери. Но спустя несколько мгновений я останавливаюсь и снова поворачиваюсь к нему.
– Но он отец Грир, потому что она родилась в Папуа – Новой Гвинее.
– Если только твоя шлюховатая мать не…
Я резко бросаюсь к нему, хватаю его за горло и прижимаю к стене.
– Заткни свой поганый рот.
– Убери от меня свои руки, – хрипит он.
– Скажи мне, кто мой отец.
– Отпусти меня.
– Я сказал, – я крепче сжимаю его горло, – ответь мне, кто мой чертов отец. Ты должен это знать.
Лицо Деймона становится пунцовым, но он злобно рычит:
– Один из боссов коза ностры.
Я отпускаю его, и он приваливается к стене.
Какого черта? Мафия?
– Ты лжешь.
– У меня нет причин лгать.
Я провожу рукой по лицу, стараясь осознать все это.
– У тебя есть доказательства?
Он кивает.
– Тест ДНК. Пустил в ход свои связи, когда ты был еще ребенком.
У этого типа либо больше мужества, чем я подозревал, либо он просто тупица.
– И как случилось, что тебя не убили?
Деймон пытается рассмеяться, но лишь хрипит. Потом потирает свое горло.
– Я знаю нужных людей.
– Можешь поиметь себя. Все это останется между нами. Я не изменю свое имя. Можешь засунуть себе в задницу свое предложение.
– Тогда готовься к тому, что потеряешь свою компанию. Я потащу тебя в суд и разрушу твою репутацию. Я так глубоко залезу в твою задницу, что ты будешь вспоминать обо мне с каждым вдохом.
Я не сомневаюсь, что он исполнит все свои угрозы. В его глазах горит безумный огонь, и совершенно ясно, что он полностью потерял способность мыслить логически.
– Это не сойдет с рук и тебе. Ты не останешься чистеньким.
– Мне наплевать, – рычит он. – Я буду гвоздем в твоей заднице до конца твоей чертовой жизни, как ты был гвоздем в моей!
Я сжимаю руки в кулаки и задаю вопрос, который мучает меня:
– Почему? Если ты хочешь только, чтобы я сменил имя, почему ты ждал до сегодняшнего дня? Почему не потребовал этого раньше?
На его губах появляется ехидная улыбка.
– Всякий раз, когда меня особенно мучает потеря моего брата, – в его день рождения, во время нашей ежегодной поездки на рыбалку, на чемпионат мира по баскетболу, или когда я вижу в прессе твою чертову фотографию, мне становится дурно. Если бы ты не существовал, он был бы сейчас рядом со мной. И это было бы справедливо. А поскольку я не могу вернуть его, я получаю небольшое удовлетворение от осознания того, что могу сделать тебя хотя бы немного таким несчастным, каким несчастным я стал, потеряв брата.
Я крепко зажмуриваюсь на мгновение, потому что горечь охватывает меня. Потому что тот человек, которого оплакивает мой дядя, так же дорог мне, как и ему.
– Что-то в этом настолько чудовищно, что я не знаю, что и сказать. Тебе нужна психиатрическая помощь.
Он ухмыляется.
– Никто не вернет его. А теперь ты доказал, что наследственность – не пустой звук. Твоя мать была шлюхой, а теперь ты женился на шлюхе. Ты запятнал своей выходкой наше семейное имя, и я не хочу делить его с тобой. И я не успокоюсь, пока не одержу победу.
Его последнее заявление звучит как клятва. И я понимаю, что ничто не заставит его отказаться от своей мести. Он так долго страдал из-за своей потери, что, похоже, повредился рассудком.
Так что я не отвечаю на его слова, а просто направляюсь к двери и распахиваю ее. Я лучше потрачу время на то, чтобы разработать новую стратегию, теперь, когда я знаю, с чем столкнулся. Я смотрю прямо перед собой и едва замечаю Элизабет, которая нервно сжимает руки, когда я прохожу мимо нее к входной двери.
Садясь на заднее сиденье «Бентли», я говорю Майклу:
– Поехали домой. И поспеши.
Потому что я не получил ответов на вопросы, с которыми приехал сюда. Нет, мой мир пошатнулся, и я стал совершенно другим человеком.