Страница 97 из 153
Глава 8
— Идиоты… — пробормотал Кавадзаки, давая дёру. — Кто вообще не вытаскивает багажный рычаг, когда ворует людей?
Он поспешно метнулся вбок; с местом получилось удачно — гаражи позволяли за секунду скрыться из вида, а в погоне это главное. По счастью, в погонях у него был неплохой опыт — как в одной роли, так и в другой.
Чёрт… и всё-таки этот старикан вмазал ему от души, хорошо так вмазал. Хрящи на руках — ерунда, немного исцеления, и заживёт за полчаса. А вот боль под рёбрами… опыт подсказывал Кавадзаки, что это так быстро не исцелишь.
Ну и плевать; ранами можно будет заняться потом, когда он окажется на своей территории. Пока же азиат не сбавлял темпа, ныряя в тень, петляя по грязным дворам и улочкам.
Ха!.. Тот самый райончик. Как будто из прошлой жизни. Та самая глушь, где он родился и вырос, где впервые вступил в банду. Здесь уже тогда был злачный район, а за прошедшие годы он, кажется… стал ещё мрачнее?
Или это память его подводит, и здесь так было всегда?
Ну, по крайней мере, памяти хватало, чтобы Кавадзаки не сбивался с пути, быстро проходя район насквозь. Бандитское гетто — очень хреновое место, чтобы убегать от преследователей, раненным и в одиночку; если выбраться из этих лабиринтов, можно выйти на трассу, и там уже…
Нет, всё-таки дело не в памяти; район не был таким раньше. Да, уже тогда он был местом, куда не дотягивались клановские законы и понятия, где собирались все отбросы; своего рода городом внутри города. Но всё-таки тогда, во времена его юности, проститутки были помоложе и не такими изношенными, наркоманы, утыканные иголками, валялись не в таких количествах, а трава была зеленее. Даже та, которая в пакетиках.
Ладно-ладно, было тут и кое-что новенькое, красивое и яркое. Плакаты, висящие повсюду! Один и тот же плакат, точнее: «Больжедор Грачёв — наш кандидат в мэры. Голосуйте за Больжедора Грачёва!»
Кавадзаки опёрся о стену с плакатами, чтобы отдышаться пару секунд, и поморщился; зря истраченная бумага — мэра всё равно выбирают не люди, а деньги. Что, Грачёв, решил в политику податься? Интересно, особенно если вспомнить, что прошлого мэра грохнули меньше недели назад.
Впрочем, не плевать ли? Плакаты уже были наполовину закрыты граффити-тэгами, а Каваздаки внезапно осознал, что в бандитском районе есть ещё кое-что, резко выделяющееся из атмосферы.
Он сам.
Взгляды бомжей, проституток, наркоманов и прочих местных обитателей цеплялись за него, и Кавадзаки вдруг осознал, насколько неуместно выглядит он тут — в дорогом костюме, с часами за приличную сумму…
Не то, чтобы ему тут что-то всерьёз угрожало. Вот только может подняться шум, а это совсем ни к чему. Выбираться нужно по-тихому.
Ладно; оторвавшись от стены, он снова зашагал вперёд, стараясь не подволакивать ногу. Если нырнуть во двор, то не нужно будет заходить на главную улицу, где он точно привлечёт к себе ненужное внимание. А если затем свернуть, он выберется к посадкам, через которые можно будет уже и на трассу выйти…
…вот блин. Посадок-то и не было.
Всё-таки он давно здесь не бывал.
Кавадзаки застыл, разглядывая высоченный забор; похоже, место намеренно превратили в глухой тупик. Дома-пятиэтажки, рядом какой-то дешёвенький ТЦ с пафосным названием «Цивилизация». И куда теперь?
Сейчас бы закурить, но лёгкие и так жжёт после ударов того старика.
Кавадзаки сунулся было в «Цивилизацию»; зря. Никакой цивилизацией, несмотря на вывеску, тут и не пахло; на первом этаже было совершенно пусто, и только густо накрашенные тётки за пятьдесят скучали в своих будочках с парфюмерией и зажигалками. Разумеется, как только Кавадзаки появился в плохо вымытом «холле», они тоже уставились на него заинтересованными взглядами.
Те двое придурков наверняка идут за ним по пятам, может, они уже почти… нельзя долго оставаться на одном месте. Кавадзаки быстро зашагал через ТЦ (в голове мелькнула мысль, что он и выстроен-то, наверное, лишь для отмыва денег) и, толкнув никем не охраняемую дверь пожарного хода, оказался на той стороне.
Тьфу. И тут тоже заборы, застройки… неужели придётся выбираться на главную улицу? Там он точно не пройдёт без шума…
— Хех, — раздалось откуда-то из угла. — Заплутал, что ли?
Кавадзаки повернулся к говорившему; бомж сидел в углу, прямо между двух мусорных баков, прислонившись к забору, на котором — вот сюрприз! — тоже красовалась рожа Больжедора Грачёва, и насмешливо хихикал в клочковатую бороду.
— А ты что, знаешь дорогу? — Кавадзаки сделал к нему два шага.
— Это смотря куда тебе надо, — бомж продолжал хихикать. — А то, знаешь… если тебе надо побеседовать с интересным, б*я, человеком, то ты уже пришёл.
— Подальше отсюда мне надо, — сообщил Кавадзаки. — К трассе. И чтобы тихо.
— Тихо, — улыбка бомжа неожиданно погасла; вытащив откуда-то из-под кучи картонок половину пирожка, он сунул его в рот и принялся жевать. — И подальше. Ага, мужик. Ты прав, б*я, отсюда надо валить, и быстро…
Он сплюнул; пара крошек приземлились на мятую картонку.
— Раньше было попроще, мужик. Раньше район держал Дэн. Ну, Дэн Леканов. Его банда… это были отморозки, но с принципами. Они могли быть жёсткими, но наводили порядок…
Бомж выковырял бутылочку с минералкой (или чем-то, похожим на минералку) и присосался к ней. Кавадзаки не перебивал его; хоть этот тип и ударился в воспоминания, не имеющие отношения к вопросу, но в его словах могло быть что-нибудь ценное; что-то, что поможет выбраться отсюда.
— Люди говорили тогда, — продолжил бомж, — что днём нас охраняет полиция, а ночью — бандосы Дэна. Ну… вот и выходило, что трэш тут творился только днём.
— А ночью? — не удержался Кавадзаки.
— А ночью приличные люди делали свои приличные дела, — бомж развёл руками в сторону. — Дэн, он был правильный мужик. Понимал, что если он назвал себя тут главным, то и вести себя нужно как главный. Помогал тут людям найти работку какую, если что, крышу над головой… если совсем тяжело, мог даже еду раздавать.
Вот как? Кавадзаки приподнял бровь. Вот уж не ожидал от простого бандита с улиц такого соблюдения кодекса чести. Как говорится, самурая определяет не кровь; самурая определяют поступки.