Девочка шейха

На протяжении последних дней, когда больной стал более "живым" я нагло предугадывала момент, когда он уставший после бодрствования заснет, и только тогда шла к нему с этим глупым тазиком. Ярин не сразу понял моей хитрости, а поняв, взял меня за руку и притащил к Артуру в палатку. И оставил нас наедине. Меня, тазик, тряпку и Артура, который сейчас лежал с открытыми глазами. Недавно видимо поел, потому что мы встретили служанку с подносом, выходящую из палатки принца.

Я только выжала тряпку над тазиком и потянула ее, но осеклась от приказа.

— Руки убери! — потребовал Артур и шлепнул по моей руке, державшей влажную тряпку. На секунду я прижала пострадавшую конечность к груди, ощущая жжение на коже от шлепка, но все равно молча и настырно направила тряпку к страшной зашитой ране. На этот раз удара не было.

При прикосновении к его коже почувствовала сокращение пресса, обитого тугими мышцами, заметила, как влага заблестела на его смуглой коже.

Время позднее. Воины в лагере тихо готовились ко сну и потому между нами оказалась слишком пронизывающая тишина. Она обволакивала нас в прочный кокон, захватывала, пленяла. Даже если бы хотела я не могла произнести и слова, поскольку была полностью поглощенна видом Артура и его ненавистью ко мне.

Он недолго терпел мое присутствие. Вновь сжал мою руку с тряпкой, усилил нажим на ней, удовлетворился и расслабил хватку только тогда, когда услышал хруст моих пальцев, но я стерпела боль. В следующую секунду увидела, как Артур, поставив ладонь на одеяло, начал поднимать корпус. Это была первая насколько осведомлена его попытка подняться.

— Я сказал — воооооон из моей палатки, глупая женщина! — взревел, как самый настоящий варвар. — Или, клянусь, я убью тебя. Если один раз пожалел, то это не значит, что второй раз пожалею!

Приподняв корпус, над одеялами, одной рукой он опирался на пол, а другой толкнул меня в руку, по-прежнему сжимавшую тряпку. Вместе с ней я отлетела в сторону и ладонью задела чащу с чистой водой и как обычно все разлилось. В груди полыхнул адский пожар злости, руки затряслись, сдерживая мой порыв быть грубой, но повернувшись и поглядев на больного, я сразу забыла о своей злости. От его движений открылась рана и кровь немного оросила его тело.

— Ляг, ты ради красных песков! — взмолилась и толкнула его в грудь. Прямо в его широкие плечи, заставляя тем самым откинуться на подушки. — Я тебя тоже страстно ненавижу, но хочу помочь. Не бойся, уйду как только начнешь вставать!

После моего обещания он все же лег обратно на лопатки, устало закрывая глаза, точно его вспышка гнева и попытка подняться привели к полной потери сил. Но это только казалось с виду. Он просто предпочел не смотреть на меня. В особенности на то, как я обрабатывала его рану. Влажной тряпкой я обрабатывала его кожу очень медленно, стараясь не коснуться пальцами его кожи. Не установить контакт наших тел. Поэтому работала очень медленно и осторожно. Но непослушная рука соскользнула и в какой-то момент нечаянно прикоснулась к его груди, ощущая как тепло и мощное покалывание проходит по пальцам и щекочет их. В ответ на давнее знакомое ощущение резко отдернула руку с тряпкой и встретилась взглядами с Артуром, который только сейчас открыл глаза и увидел мое поспешное отступление.

— Я нечаянно, — пояснила свое прикосновение.

— Несомненно.

Нечаянно. Несомненно. Нечаянно. Несомненно.

Снова грани между нами. Строим и рушим. Строим и рушим. Бег по кругу.

Мою руку снова зажали сильные пальцы, только теперь не для того, чтобы оттолкнуть, а потянули наоборот к своей груди:

— Продолжай, что же ты остановилась? — провокационно спросил. Нашел силы для ухмылки, правда кривой, смешанной с гримасой боли. Удостоверившись, что я продолжила работу, отпустил мою руку и закрыл глаза.

— Я не остановилась. Просто неожиданно, — пояснила. После этого пришлось не обращать внимания и пытаться не реагировать, на то как пальцы соскальзывали с тряпки и гладили его тугие, вздутые мышцы пресса и плеч.

Исчезни

POV Лилия

Артур стремительно пошел на поправку, со временем начал ходить и вести довольно активный образ жизни. Исчезла необходимость во мне, поскольку шейх сам мог освежиться, тогда Ярин придумал новый повод для наших встреч — заставил меня приносить еду его величеству.

Прошло две недели с тех пор, как мы с Азаматом прибыли в лагерь.

Сегодня интуитивно я почувствовала, что-то неладное. На мою улыбку и поднос с едой шейх отреагировал весьма неоднозначно. Проигнорировал приветствие и занялся чтением свитка.

Не хотел смотреть на меня, вот и замечательно. Я тоже не сильно настаивала на встрече. Всему виной Ярин, постоянно подталкивающий меня к больному.

Несмотря на очевидное мрачное настроение властелина я присела возле его одеял и поставила поднос. Протянула кубок с вином, предлагая испить напитка, но он его просто выбил из моих рук и залил красной кровью мою одежду и пол. Все вокруг и между нами покрыл кровью, как и прежде в былые времена.

— Мне надоело твое назойливое присутствие. Исчезни! — сухо приказал, невзирая на разлитое вино, которое следовало вытереть, а после вернулся к изучению важных военных сведений, написанных в свитке. Чем он еще мог быть занят?

Сглотнув очередную порцию унижения и отталкивания, я настырно взяла порезанные дольки персика и положила их к себе на ладони, как в форме чаши.

— Поешь. Тебе необходимо.

Он отнял взгляд от свитка и посмотрел на меня с такой ненавистью, которую раньше не видела в нем. Пожар полыхнул в глубине его глаз и он же распространился по воздуху и обжег резкими порывами меня. Кожа начала яростно пылать и трепетать.

Свиток, отброшенный разгневанным шейхом, резко полетел в стену палатки.

Фрукты, выбитые рукой Артура, выпали и покатились по полу.

Он схватил меня за руку, причиняя очередную порцию боли, на что я сжалась, претерпевая неудобство.

— Отпусти. Мне больно! — его руки не знали пощады ни раньше, ни сейчас. Теперь и вовсе по слухам Зверь стал еще опаснее. Несмотря на просьбу, он сжал мою руку еще сильнее, намереваясь причинить мне безграничную боль. Раздавить. Сломать каждую фалангу пальцев.

Вскоре тирану надоело меня мучить, и он отпустил, позволил прислонить руку к груди и успокоить ее.

Я настырно вновь потянулась к подносу, взяла его в руки с намерением поставить его поближе к Артуру, но услышала:

— Воооон, проклятое отродье, или твои кишки будут намотаны на позорный столб! — оглушительный удар выбил из меня всю решимость, все желание помочь, довел до грани терпения, после которой следует мощный всплеск адреналина, боли, обиды. Весь ужасный коктейль вспыхнул в моей крови и потек по венам, отравляя организм. Пальцы от стараний стерпеть внутреннюю бурю, сжались на подносе.

Он тут же задрожал в моих руках. Буря изнутри поднимала свои вихри и засасывала меня в свой плен. Я покорно вступила в ее власть. Ощутила, как вихри стали сильнее, оглушая, перебивая грубые слова. Буря становилась мощнее с каждым вздохом, пока не выбралась наружу. Вышла из моего тела. Она вырвалась на волю и швырнула поднос в сторону.

Я с удовольствием наблюдала, как разлетались порезанные спелые фрукты и уродовали красивое убранство палатки. Как зрачки врага расширялись, фиксируя устроенный бардак и в особенности то, как поднос крутился и гремел на полу, издавая противный громкий скрежет.

— Пошел к Дьяяяяволу! — рявкнула так громко, что воины в соседних палатках должны были испугаться, подумав что явился дикий зверь разрушать их обитель. Но мне не достаточно этого рыка и того, что великий шейх наконец-то заткнулся и начал слушать рабыню. — Ты стал еще ужаснее, чем прежде. Я покинула свой дом, потому что волновалась о твоем здоровье, а ты…

Сжав кулаки, я ощущала только, как меня трясло от гнева и если бы Артур подошел поближе я бы непременно совершила грубость и ударила повелителя. Избегая самоубийства, я развернулась так резко, что коса завернулась податливым кнутом и яростно хлестнула, кажется, по животу Артура.