Девочка шейха

Обычная процедура расслабления и массажа для эластичности кожи. Девушки лили на меня ароматное масло и гладили тело. От расслабляющих трав, входящих в состав масел, наконец-то расслабилась. Прикрыла веки, понимая, что вряд ли когда-либо еще будто чувствовать подобное умиротворение и экстаз. Скорее всего оставшуюся жизнь придется прожить с чувством вечного страха увидеть за спиной убийц Артура.

Разговор. Часть 1

POV Артур

Впервые на моей памяти я не довел до логического конца важные дела. Поступил, как глупец. Остановил эмоциональный, красочный доклад одного из торговцев, рассказывающего о внезапном повышении цен на зерно в связи с нападением на его караван песчаных бедуинов. Уверен, это не бедуины, а проделки соседней земли, покупающей наше зерно. Как известно, на войне одну из главных роль играли монеты. Враги побаивались открыто атаковать, поэтому для начала ослабляли нас другими способами.

Я замотался. Надоело.

Подняв правую руку ладонью вперед, велел докладчику заткнуться. К Дьяволу! Терпение лопнуло. Мне надо было прослушать еще десять докладов и я знаю, гости пару недель ждали своей очереди высказаться, но к дьяволу. Всех прямиком к дьяволу! Под слой красных песков!

— Расходимся! — велел без объяснений, поднимаясь с трона.

— Но как же…? — торговец попытался меня остановить, но я вновь уже более твердо поднял ладонь, запрещая разговаривать и зудеть над ухом. Никаких объяснений. Какие объяснения, когда мое терпение иссякло? Достаточно потерпел и больше не намерен. Я не обязан терпеть. Это слово мне претит. Изначально по закону рождения в семье Бонифациев в моем лексиконе отсутствует данное понятие.

— Хорошего дня, — не обращая внимания на недоумевающие взгляды гостей, вышел из зала и направился вдоль коридора по направлению к гарему. Охранники, покорное распахнули двери, приглашая спуститься по каменным ступеням в прохладный подвал.

"Дьявольщина творится со мной. Столько лет думать о теле одной и той же женщины? Прежде месяц — три занимали мысли о чьем-то теле. Всего однажды полгода продлился интерес к женщине, но и тот иссяк. Сейчас уже не могу вспомнить лица и тела той наложницы. А это тело, когда наскучит, после чего с легкостью смогу его выкинуть где-нибудь в деревне и успокоиться?" — спрашивал себя, глядя на Розу, лежавшую на массажном столе. Совершенно обнаженную и расслабленную…

Очень…очень заманчивый вид.

Она раскованно лежала на столе. Совершенно обнаженная с белоснежной, натертой маслом блестящей кожей. Ягодицы, спина, поясница сверкали от масел. Огромное желание треснуть по ее бедрам и посмотреть, как на бледной коже появится отпечаток руки. В момент удара ягодицы напрягутся, сексуально приподнимутся для лучшего обзора. Девчонка проглотит выдох и замрет. А после небольшого прилива боли блаженно расслабится и разведет ноги пошире. Достаточно широко, чтобы можно было без помех коснуться ее плоти.

Ее ноги и в реальности призывно разведены, но из-за плохого ракурса невозможно ничего разглядеть, и от того фантазия разбушевалась. Преподнесла картину одну порочнее другой. Обнаженную плоть между ее ног. Кто ж тебя, потаскуху, создал такой сексуальной?

— Девушки, не понимаю, почему вы служите во дворце? Неужели нет другого выбора? На кладбище и то веселее, а здесь — вечный траур и мрак. Я уже молчу о предводительнице самых ядовитых змей… — одна из служанок заметила мое приближение, поэтому постаралась привлечь внимание хозяйки, постучав двумя пальцами по ее локтю.

— Госпожа… — позвала женщина мелкую дрянь, но та не заметила и продолжала высказываться.

— А этот ваш повелитель с каменным лицом? Неужели нельзя улыбнуться, а то люди от тебя в ужасе шарахаются?

Заметив меня, служанки трусливо медленно отнимали ладони от ног, ступней, локтей Розы и поворачивались в мою сторону, ожидая решения повелителя с каменной рожей или как она назвала. При этом молчаливо переглядывались и старались лишний раз не шевелиться.

Подняв указательный и средний палец вверх, привлек к себе внимание, а после указал ими в сторону двери на выход из гарема, чтобы точно также, как и я, тихо и в полном молчании ушли, оставив нас наедине. Интересно послушать глупую девчонку.

— Девушки, благодаря вам я нашла временный покой. Вы очень добры, примите мою благодарность.

Отродье, зачем так говоришь со служанками? Это их задача в жизни, благодаря которой они кормят своих детей. Они делают это не ради тебя.

— Простите, кажется сегодня я слишком много говорю. Забыла спросить, а по какому поводу мы выпивали? Ваш повелитель переехал в северные земли? Надеюсь, ваш повелитель надолго исчез и очень не скоро найдет время для нашего "общения".

О, да, очень не скоро.

Наконец, осознав, что девушки уже давно не отвечали и прекратили ее трогать, она повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, но никого не заметила. Напряглась странному затишью и я заметил тот момент, когда у нее мелькнуло осознание того, кто мог прогнать служанок. Девчонка натянулась прямой струной, отчего каждая мышца и вена проявилась под ее светлой кожей, но положения тела не поменяла, только настороженно посмотрела в бок. Вероятно, боковым зрением обнаружила меня рядом. Смиренно ждала наказания за свой длинный, дерзкий язычок.

А я молчал и, просто скрестив руки на груди, посматривал на представленное моему взгляду — добро. Более своевременного прихода невозможно придумать. Нравится мне моменты, когда она такая беззащитная, обнаженная, почти подо мной. Достаточно протянуть руку, и она будет подо мной.

Не выдержав звенящей тишины и не зная, что думать, Роза вызывающе и дерзко заметила:

— Вспомнил о рабыне? Тебя совсем не поймешь то защищаешь от своих же людей, то плюешь на элементарный разговор. Если я здесь пленница и потаскуха-предательница, то отправь меня к Рафаэлю в казематы. Хочу там умереть от холода и голода.

Какая сегодня говорливая? Игры в куклы закончились? Замечательно, потому что показательное послушание меня тоже раздражало.

Ее вызывающие и откровенно раздражающие вопросы пропустил мимо ушей. Сейчас не то время для разговоров. Вместо ответа ладонью обхватил одну ее ягодицу и сжал, применяя достаточно силы. Кожа наощупь оказалась мягкой и влажной. А запах, какой от отродья… закачаешься.

Отнял ладонь от ее бедра, но только для того, чтобы сделать замах и с удовольствием хлопнуть по нему. На светлой коже тут же проявился след от хлопка.

Ушей достиг болезненный женский стон, огнем прокатившейся по моей коже и ударивший в пах. А уж ее бедра, которые завозились по столу, раззадорили еще сильнее.

— Я уже привык к твоему дерзкому языку, но только не смей выказывать мне неуважение перед другими людьми, — еще раз хлопнул ее по ягодицам. Не сильно, но она все равно застонала и заерзала, вероятно ощущая огонь от хлопка. Не было у меня цели сделать ей больно, только ради поддержания авторитета власти, а то задаваться начнет.

— Ах, ты дьявол… — ругнулась девчонка, губами шепча в стол, но развернуться ко мне и высказаться не решалась, поскольку в таком состоянии я видел только ее бедра, а если перевернется, то я увижу спереди все, что пожелаю. Если бы не желание скрыться от меня, то давно бы развернулась и что-нибудь учудила.

— Оставь мою задницу в покое, — ладонью она потерла горящую кожу на бедре и, наконец, высказалась. — У тебя какая-то слабость к ней. Если очень хочется к ней прикоснуться, то можно хотя бы понежнее?

Очень длинный язык. Его следует приучить к важному делу.

Двумя ладонями смял ее ягодицы и раздвинул их, большими пальцами нырнув между ними, окунаясь во важное тепло. На наглое вторжение девчонка удивленно ахнула, приподнялась на локтях, пальцами впиваясь в стол.

На ее реакцию возникло почти непреодолимый соблазн вставить в ее горячую плоть не палец, а член по самые яйца.

Роза наивно попыталась вывернуться. Повернуться не могла, поскольку я крепко держал ее за ягодицы, поэтому пыталась убрать бедра назад или вперед, или в бок. От ее приподнятых бедер, покачивающихся перед лицом кровь закипела в венах. Звонко шлепнул по сексуальным ягодицам, которые тут же еще сильнее сжались, и ее плоть сжалась на моих больших пальцах. От своих глупых стараний увести бедра — только сильнее насаживалась на мои палеца, отчего только сильнее возбуждало.