Девочка шейха

Но, словно, проклятие висело над головой, праздник напротив длился мучительно долго. Музыка задорно переливалась волнами вдоль шумных гостей. От смеха грузные толстые мужчины-шейхи хватались за огромные животы. Их жены сидели смирно и ухаживали за знатными отпрысками, а танцовщицы — в развратных полупрозрачных накидках совращали великих господ. В отличие от жен и приличных дам, я не стеснялась смотреть на обнаженных красоток.

Вскоре муж еще сильнее испортил настроение, так некстати, положив руку на мое бедро, он нащупал там…ничего не нащупал. Отсутствие белья. Свадебное платье слишком обтягивало изгибы тела и белье смотрелось бы не к месту, поэтому я без него.

Глаза мужа нашли меня, вспыхнули нездоровым блеском, едва не сожгли желанием мою фигуру в свадебном платье, уделив внимание соскам, которые выделялись под тканью. Игривый настрой Рафаэля обжигал до угольков на протяжении вечера и сопровождался неприличной лаской моих бедер, талии или груди. Естественно, ласки проводились под столом, в тайне от гостей, но меня немного выводили из равновесия. Прямо-таки раздражали!

Муж в очередной раз погладил мое колено, а после, удовлетворенный послушанием, направил руку все выше, желая дотронуться до интимной зоны между моих ног, на что пришлось свести бедра и не дать шкодливым пальцам потрогать там.

— Как думаешь, отец скоро убьет его? — не столько интересовал ответ на вопрос, сколько старалась отвлечь разбушевавшееся воображение Рафа, иначе рисковала оказаться в верхних покоях с задранным подолом раньше времени. Не то чтобы я не понимала, что будет ночью и я разумеется, не намеревалась сопротивляться, но, честно, для первого раза мне необходимо было напиться. Хорошо напиться. Конечно, можно было еще претвориться поленом или как там называли? Закрыть глаза и потерпеть. Чтобы от такой страстной любовницы у Рафаэля навсегда отбило желание приходить ко мне в покои. В последующем я бы за ним ухаживала, проявляла ласку и заботу, а наложницы удовлетворяли его в физической близости. Идеальная семья.

Задав вопрос мужу, я покусывала краешек бокала и боковым зрением посматривала за столом Бонифациев. Старший принц после нескольких часов ухаживаний за Трин, наконец, вернул невинную девушку отцу и матери, а сам занял место рядом с братом. Очевидно — с целью насладиться вином и вниманием женщин, которые льнули к Ярину.

Рафаэль тем временем прекратил приставать ко мне под столом и выдавил сначала неохотно, а потом уже с большим чувством и желанием:

— Каждый раз забываю, кого взял в жены. Хочется сказать, чтобы поменьше думала, но ты обидишься. Думаю, напоследок ЕМУ позволят покататься на какой-нибудь прыткой кобылице, а в разгар действа глупцу отрежут член с яйцами. А завтра утром после нашей брачной ночи голого урода вывалят нам на завтрак. Будет вместо шута. Как тебе? Нравится?

От одних мерзких слов рот наполнился привкусом гнилья и помоев. Рафаэль наслаждался каждым словом, каждой фантазией касательно судьбы врага. В красках и с особой жестокостью представлял его бесславную кончину. Но сильнее всего мужа интересовала реакция жены, видимо, обнаружил мое внимание к столу Бонифациев.

— Тебе понравится изуродованный Артур без члена, а, любовь моя? Понравится, как он обезьянкой будет вылизывать мне ноги? — Рафаэль, высунув язык, насмешливо изобразил, как будет происходить лизание ног, а потом красочно описывал, как будет заставлять не только ноги лизать, но и дальше…выше…

Мое лицо само скривилось от омерзения, тело конвульсивно дернулось один…второй раз, будто я закоченела и продрогла до костей. Ужасные описания унижений рождали кошмарные сцены в моем воображении. Я больше не смогла спокойно слушать. Уже поднялась со стула, готовая уйти из зала. Желала хоть на секунду остаться в одиночестве и смыть прохладной водой разгоряченное лицо, но муж пресек мою капитуляцию. Быстро схватил мое запястье и сжал с такой силы будто хотел раздавить каждую фалангу пальцев. Как только я села, так он внешне успокоился. Даже подарил добрую улыбку, затем любовно погладил мою пульсирующую от жесткой хватки руку. Сплел наши пальцы в замок и поцеловал тыльную сторону моей руки. Еще несколько раз нежно поцеловал, а затем лизнул, попробовав вкус моей кожи.

— Поскольку отцы решили нашу судьбу без нас, у меня не было выбора, как отдать тебя Бонифацию в качестве приманки. В то время я не имел ни войска, ни должного уважения, но, клянусь, я не хотел тебя отдавать и ругался с отцом, чтобы тебя тоже спрятали в тот день нападения Бонифация на тринадцатую землю, но они не послушали. И я ненавижу их за это. Я мог взять в жены любую женщину, но я привык считать тебя своей невестой. Ты уже стала частью меня.

Со вздохом прикрыла веки, выслушав очередное признание мужа, но на это мне нечего было сказать.

Я чувствовала, как его бесили мои вопросы о враге. Даже простой интерес к его смерти заставлял мужа поступать жестко и грубо. Где-то глубоко я понимала Рафаэля, его раздражение и ревность, но если так страдал от неверности, то лучше бы не брал в жены и не сводил с ума жестокостью.

— Так ты будешь рада его смерти, любовь моя? — процедил сквозь зубы, стараясь тихим голосом не привлекать посторонних людей к нашей беседе. Я кивнула лишь бы Раф успокоился и прекратил донимать ревностью, но по правде — я не хотела жестокости. Войны. Смерти. Что-то женское еще жило во мне, поскольку я не любила бессмысленную жестокость.

Получив подтверждение преданности, Раф улыбнулся и погладил мои волосы, которые всегда вызывали у него щенячий восторг и желание потрогать или понюхать. Насладившись лаской, муж пальцами с нанизанными на них золотыми перстнями поднял мой бокал с вином и прислонил к моим сомкнутым губам.

— За его смерть! — шепнул на ушко и нежно попросил. — Открой ротик.

Он заставил выпить вино. Много выпить, чтобы я хорошо приготовилась к первой брачной ночи.

Свадьба. Оратор

POV Лиля

Тосты не прекращались. Гости один за одним дарили подарки и говорили поздравления, которые я не запоминала и даже вряд ли слышала. Мало кто оставался трезв, вероятно лишь отец со стражами, расположенными по периметру зала и охранявшими выход. К слову, маленькие гости праздника давно ушли по своим палаткам, разбитым возле дворца, либо на верхние этажи, поскольку атмосфера в зале царила уже изрядно пошлая.

В середине празднества в зале прозвучал озорной голос Ярина. Мужчина шутливо сбросил одну из танцовщиц со своих колен на соседний стул, а заметив, что красавица надула пухлые губки, шлепнул ее по попке, после чего с чувством всесилия и собственной неотразимости поднялся, держа в руке полный бокал вина.

— Прошу извинить своего брата, но он слегка перепил. Все же он тоже человек! — над этим сомнительном утверждении Ярин скептически скривил губы и махнул ладонью на пьяного брата. Хмельной Артур же в знак согласия поднял руку и будто не смог ее удержать со всей силой бахнул ею по столу, вызывая громкий стук, от которого ближайшие соседи перекосились в лице. От страха танцовщица, сидевшая на коленях Артура, едва не упала с его колен, при этом оголенным соском скользнула по его губам.

— Как видите, он тоже человек (в чем я сам иногда сомневаюсь) и теперь не в состоянии связать двух слов, поэтому поздравлять жениха и невесту буду Я!

Бонифаций не узнаваем. Ни разу не видела его в таком жалком состоянии. Сколько бы он не выпил, умом и телом всегда оставался трезв. Возможно становился более общительным, как в тот судьбоносный день нашей первой встречи на озере, но при этом оставался гордым и знающим себе цену мужчиной. А сейчас все, что его интересовало — это женская грудь с крупными коричневыми сосками, которую он тер подушечками крупных пальцев.

При одном взгляде мой рот скривился, поэтому не дождавшись тоста от Ярина я выпила новый глоток вина, чтобы была хотя бы объективная причина, почему мне было гадко внутри. Вместе с вином, попавшим через губы в рот, ощущение, что я нажралась битого стекла, порезавшего горло и язык.