Немоногамия

Его слова прошибают насквозь и эхом на повторе прокручиваются в подсознании.

— Втихую не надо, Майя. Не с ним, — просит Ян. — Слышишь?

Меня качает, словно на аттракционе: то вверх, то вниз. К земле, к небу и обратно. И так много-много раз. Настолько захватывающе и опасно, что можно упасть и разбиться насмерть.

Если раньше я думала, что смогу рассказать мужу почти влегкую о том эпизоде в колючках, то сейчас, услышав в голосе надрыв — не рискую. Сердцем чувствую, что адски ревнует, но ни за что не признается в этом.

— Слышу, — киваю в ответ. — Ты ловишь кайф от чувства контроля надо мной и Вовой. Соревнуешься, конкурируешь. Но всерьез делиться не хочешь.

В глазах мужа загорается стремительный огонь. Он пленит, опаляет. Ян до боли впивается пальцами в мои ягодицы, а значит, что я попала если не в цель, то очень близко.

— Мы можем не начинать, — обращаюсь к мужу. — Если ты этого не хочешь.

— Я хочу. А ты?

Пожав плечами, смущённо киваю.

— Тогда пососи у меня, Майя. Чувственно и нежно. С любовью, как только ты умеешь.

Я слезаю с колен мужа и опускаюсь на пол. Дрожащими от волнения пальцами расстёгиваю пряжку ремня и тяну вниз молнию джинсов.

Высвободив наружу покачивающийся член с крупной блестящей головкой, беру его в руку. Не медлю и тут же облизываю.

Слышу сдавленный стон, чувствую нежные поглаживания на затылке. Пальцы Яна зарываются в мои волосы и задают ритм движениям.

Я вбираю член максимально глубоко, с нотками возбуждения и наслаждения. Увлекаюсь настолько сильно, что не сразу улавливаю движение за спиной, а затем и шаги, которые с каждой секундой становятся ближе.

— Идеальный вид, — произносит Титов.

Я застываю, останавливаюсь. Обернуться не решаюсь, но могу представить как выгляжу со стороны в расстёгнутой рубашке и стрингах, делая минет мужу.

Ян давит на мой затылок, вынуждая продолжить. Я пытаюсь поймать его взгляд, но ничего не получается.

Сердце делает кувырок, сознание уплывает. В голове проносится мысль, что назад дороги уже не будет.

Я нащупываю кончиком языка каждую выпуклую венку, обхватываю губами головку. Титов недолго наблюдает как я ласкаю член мужа, после чего подходит ещё ближе и, опустившись на колени, кладёт руки на мои бёдра.

Меня бросает то в жар, то в холод. Ощущения пьянят, сбивают с толку. Мне и хорошо, и страшно. Следом на плечи осыпается миллион незнакомых эмоций.

Жаркий шепот вызывает мурашки, а твёрдые губы идут вниз по позвоночнику. Вова просит шире развести ноги, после чего принимается ласкать меня пальцами.

Я уплываю от первых же прикосновений. Влажная, разгорячённая. Не знающая куда растратить столько накопленного желания и энергии.

Отчётливый стук в дверь заставляет меня прекратить движения и напрячься. Я не сразу понимаю, кто, зачем и почему к нам пришёл.

Ян смотрит в сторону двери, грязно ругается. Когда незваный гость понимает, что ему не открывают — раздаётся противный звонок стационарного телефона.

— Наверное, нам принесли вино, — произносит Ян и, отстранив меня, поднимается на ноги. — Пиздец вовремя.

Он поправляет бельё, застёгивает джинсы. Проводит пятернёй по волнистым волосам.

— Продолжайте, я сейчас.

После чего выходит в прихожую и хлопает дверью, оставляя нас с Титовым один на один и полностью развязывая руки.

Под его пристальным контролем можно всё. И, вероятнее всего, Вова прекрасно об этом знает, потому что под громкий стук моего сердца, он подхватывает меня на руки и несёт к кровати.

Едва мои лопатки касаются матраса, я задерживаю дыхание и поплывшим взглядом смотрю перед собой.

— Безумно хочу тебя, Пчёлка, — пылко говорит Титов.

Пульс рвётся, долбит виски и закладывает уши. Вова опускается передо мной на колени и плавно раздвигает мои ноги. Кровь нагревается до ста градусов и несётся по венам с запредельной скоростью. Кажется, Титов решил исполнить своё обещание.

Я сминаю пальцами простыни и несдержанно ахаю, когда он снимает с меня стринги и принимается умело ласкать языком.

Глава 29.

***

— Блядь. Ты везде идеальна, Майя. Я от тебя без ума.

Слова Титова не кажутся пафосными или фальшивыми и проникают в самое сердце. В той обстановке, которой мы находимся – они моё спасение и шанс оправдать собственные слабости. Не будь Вова столь нежным и щедрым на комплименты, я бы не находилась с ним в одной постели. Ни тогда, ни сейчас. Наверняка нет.

— Снова влюбился как сопляк, — произносит он следом.

У меня тут же появляется масса вопросов на произнесённую фразу, но все они моментально исчезают, когда Титов прижимается губами к клитору, совершает быстрое движение языком и сдавливает ладонями мои бёдра. Пробуя, раскрывая меня шире. Упиваясь близостью и мнимой свободной действий.

То, что между нами происходит – выглядит куда откровеннее и острее, чем недавно в колючках, но воспринимается как нечто легальное и вполне объяснимое. Нам можно всё, что угодно. Здесь и сейчас. В пределах спальни.

— Боже, — хрипло восклицаю. – О Боже. Мой.

Я пытаюсь взять себя в руки несмотря на то, что мозг поплыл как желе, и отползти назад, но Вова крепко удерживает мои бёдра и не даёт сдвинуться ни на сантиметр, пылко зацеловывая меня внизу живота.

Тело сотрясает от любого, даже самого лёгкого прикосновения. Эмоции зашкаливают, выплёскиваются с берегов.

Запрокинув голову и закрыв глаза, я всячески пытаюсь абстрагироваться от осознания того, что прямо сейчас между моих ног находится не муж, вот только у меня ничерта не получается. В голове настойчиво долбит единственная мысль: меня вылизывает Титов – друг нашей семьи. Страстно, горячо. С неутомимым желанием и откровенным вожделением, словно давно об этом мечтал и ему не то, что нравится процесс – он по-настоящему от него кайфует.

— Вов, хватит… — говорю с придыханием и опускаю ладони на его сильные руки со вздутыми венами.

В ответ мне – тишина и новое движение языком, которое рождает внизу живота сладкое почти болезненное напряжение, грозящее вот-вот взорваться и лопнуть.

Титов мягко и плавно лижет, поглаживая мои бёдра. Втягивает в себя клитор, кружит вокруг него по часовой стрелке и плавно проникает в меня сразу же двумя пальцами. Он не делает ничего особенного, чего я не знала раньше, но нарушение запретов окрашивает этот момент множествами новых и ярких красок. Остроты так же прибавляет тот факт, что в любой момент в спальню вернётся Ян и тогда мы перейдем к чему-то большему, чем оральные ласки.

Едва я представляю это – как низко и гортанно стону, впиваясь ногтями в мужские руки. Пытаюсь сделать больно и оттолкнуть, но позже ловлю себя на том, что теряю контроль, активно двигаю бёдрами и сама направляю Вову туда, где мне хотелось бы почувствовать его язык и губы.

— Пожалуйста, — уже не отталкиваю, а молю, чтобы не останавливался. – Пожалуйста, ещё…

От энтузиазма и напора Титова покалывает кожу и подгибаются пальцы ног. Внизу живота сумасшедше пульсирует, движения языка становятся быстрее и проворнее. Пульс грохочет, нервы натягиваются как тетива.

Одновременно со щелчком входной двери меня подкидывает от нахлынувшего удовольствия. Напряжение внизу живота лопается, растекается по телу. С губ срываются протяжные громкие стоны. Вова ускоряется, трахая меня пальцами. Затем убирает их и проникает языком внутрь. Я тону в его порочности и, распахнув глаза, смотрю как к кровати медленно приближается Ян.

Моё тело обмякает, спазмы стихают. Остатки оргазма кажутся невероятно сладкими и приятными. До такой степени, что некоторое время я не могу пошевелиться.

Каминский оголяет торс, ложится рядом. Приподняв мой подбородок, пристально смотрит в глаза затуманенным взглядом. От мысли, что он зол или недоволен, моё сердце едва не разрывается на кусочки.

Муж не проявляет эмоций. Задевает кончиком носа мой нос, спрашивает, хорошо ли мне. Интересно, если бы я отказалась несколькими минутами ранее, он был отступил или настоял на продолжении вечера?