Страница 11 из 12
– Тшш, – вдруг сказал Сашка, быстро выключил фонарик и ловко задвинул девушку себе за спину.
– Не надо меня трогать, – взбрыкнула Наташка и высунула нос из-за его плеча. – Что там?
– Там свет.
– В конце туннеля?
– Очень смешно, – скривился сто восьмой. – На берегу свет, как будто кто-то фонариком светит.
– Фью, – вдруг присвистнула Наташка, – тогда уж прожектором.
Темноту и впрямь рассекал мощный луч. Он метался из стороны в сторону, словно сбившийся с пути пьяный шмель.
– А вдруг они нас ищут? – прошептала девушка.
– Кто это «они»? – буркнул Сашка.
– Ну они. Те, кто водит этот луч.
– Может там он.
– Да какая разница, – фыркнула Наташка, – вдруг заметит нас и случится что-нибудь плохое?
– Что сразу плохое. Может наоборот, спасут.
– Угу. Потом догонят и ещё раз спасут. Ну-ка, быстро от окна, – жёстко скомандовала она и юркнула за выступ двери. Сто восьмой, на удивление молча, последовал за ней.
В ту же секунду раздалась автоматная очередь. Стекло разбилось вдребезги и они услышали быстро приближающиеся возбуждённые голоса.
– Ты как узнала? – белыми губами спросил Сашка.
– Потом, – отмахнулась Натка, – надо валить отсюда. Слышишь?
Он слышал. Навскидку, десяток мужчин наперебой строчили на чистом китайском. А может японском. Он не был силён в языках и помнил лишь про грейтовскую столицу3. Голоса затихли, а ветер, напротив, завыл со страшной силой. Как будто одинокий зверь в поисках стаи, которой у него никогда не было. Кто-то за окном выкрикнул несколько фраз. Две секунды тишины резко разбила очередная автоматная очередь. Сашка в ужасе вжался в стену, спрятав Наташку за своей спиной. Он заметил несколько быстро приближающихся к ним фигур во тьме.
– Давай сюда, – шепнула Наташка, скрипя половицами. Дёрнула его за руку, куда-то толкнула и сто восьмого ослепило яркое мерцание пополам с низким лязгом. Он зажмурился на миг, подумав: «Наверное – это конец. Где ещё бывает шум и белый свет после пулемётов?»
– Каких пулемётов? – запыхтела Наташка.
– Мы всё, того? – тихо спросил Сашка.
– Чего – того? Глаза-то открой, хватит дрожать.
Сашка ущипнул себя за руку. Больно. Медленно приоткрыл глаза. На него укоризненно глядел бронзовый фонарь, под которым они стояли с Наташкой. В паре метров от них блестела тёмная гладь небольшого пруда. Над головой ехидно рассыпались звёзды и блестела луна. За спиной еле слышно раздавался гул машин.
– Что за чертовщина! – шепнул он. Восклицать сил уже не было.
– Михаил Афанасьевич бы тебя поддержал, как пить дать, – кивнула Наташка и быстро кинулась к слегка изогнутой скамье. – Вот прямо на этом месте и поддержал бы! – радостно воскликнула она, уселась на лавочку и с видимым облегчением откинулась на спинку.
Сто восьмой ошарашенно вертел головой по сторонам. Пруд по всему периметру опоясывала небольшая дорожка, с тускло светящими фонарями. Причудливой формы скамейки стояли на неравном расстоянии друг от друга, а в центре виднелась жёлтая лодочная станция.
– А где утки? – спросил он, неожиданно вытаскивая из кармана здоровый ломоть батона.
– О! – несвязно ответила Наташка. – Еда!
И полезла в карман в поисках провизии, переданной вороной. Девушка быстро разложила нехитрый провиант прямо на лавочке, налила в стаканы сок и уже с набитым ртом позвала Сашку: «Угощайся!»
А он всё стоял на месте, хмурясь и что-то бормоча под нос. Рукой проводил перед собой невидимые линии и бессвязно шептал: «Один другого знает наперёд, конура была лишней, искать надо в пятом доме».
«Блин, только бы умом не тронулся. Как ни крути, но одной выпутываться из этой истории совсем не хочется», – тоскливо подумала Наташка.
– Брр, – смешно встряхнул головой сто восьмой, чем вновь напомнил девушке бродячего пса. – Это чего сейчас было?
– Тебе не надоело задавать этот дурацкий вопрос? – радостно выдохнула Натка. – Ешь садись.
– Нет, ну правда? – спросил Сашка, жадно накидываясь на куриное бедро.
– Ты нёс какую-то чепухню. Впрочем, как и всегда, – добавила девушка и звонко расхохоталась. – Прости, прости. У меня стресс. Или истерика, – икнула она.
– Вижу.
– А ты слышал, что говорили те мужики? – быстро переключилась она на одну из причин этого стресса.
– Слышал. Но не понял. Наверное это были воины из Поднебесной.
– Какие воины? – выпучила глаза Наталья.
– Такие. Ты слышала, что они разговаривали на китайском? – Сашка развёл руками, делая большой глоток сока. – Бедный мой желудок, – запричитал он.
– Да подожди ты со своим желудком, ничего ему не будет, – отмахнулась Натка. – Как это – говорили на китайском?
– Как-как. Молча. Точнее, наоборот. Громко.
– Но я ведь чётко слышала, о чём они балакали.
– О чём? – машинально спросил сто восьмой.
– О корабле, собаке, обезьяне и книге. В конце была крыса.
– А говоришь – чётко слышала. Какие-то мутные обрывки фраз.
– Они вот так и говорили – обрывками. Один кричал: «Обезьяна?» А другой: «Книга! Корабль! Крыса!»
– Ерунда какая-то. Зачем они в нас стреляли? – Сашка перевёл дыхание и нервно поёрзал. – И ты как узнала, что надо отойти от окна?
– Без понятия, – пожала плечами Наталья. – Просто возникло ощущение, что нужно срочно валить оттуда, вот и всё.
– Повезло нам, ничего не скажешь.
Наташка молча разглядывала водную гладь. У неё вновь возникло какое-то чувство, похожее на то, что было за минуту до выстрела.
– Что молчишь?
– Саш, подожди, – отмахнулась от него девушка, перелезая через невысокий заборчик и подходя к воде.
Темно. Свет фонаря и луны бросал небольшие отблески на воду, тусклые очертания теней были похожи на небольшие фигурки. Сердце у Наташки забилось чаще, когда она разглядела маленькую крысу, отважно пробирающуюся сквозь настоящий шторм. Впереди неё был виден небольшой прямоугольник, а позади – неровный каменистый берег. Вдруг на воде появилась тень моторной лодки, из которой выглядывало несколько человеческих фигур.
«Это же мы! – подумала Наташка, – вон в том прямоугольнике. А это – те воины, которые на нас напали. А крыса тут при чём? Она нам помогает или нет? И откуда взялся этот мультик на воде?»
Столько вопросов и все без ответа.
Глава 4.
Вовка медленно ступил на твёрдую поверхность. Вокруг было тихо и темно. Обернулся – никакого зеркала нет. Во рту блуждал слабый привкус цитруса, который он терпеть не мог, а в голове билась неожиданная мысль: «Сберечь Наташку любой ценой».
Ну что к чему?
Столько лет он гнал прочь от себя все мысли о детстве и этой загадочной девчонке. А вот поди ж ты, как пеленой накрыло. Час прошёл, два? Вовка совершенно потерял счёт времени, он думал о Наташке. На мгновение даже почудилась её тень прямо перед собой, а в воздухе вновь запахло апельсинами. Слегка потянуло ароматом жареного хлеба и яблочного пирога.
Бр-р-р. Он передёрнул плечами и осмотрелся. Темно. Тихо. Как будто зашёл в маленькую кладовую, куда не проникал даже самый тонкий лучик света. И пахнет так неприятно, какой-то сыростью. Аппетитные запахи еды улетучились, словно их и не было. И ещё, у Вовки здесь дико кружилась голова, словно он крутился на бешеной карусели. Внезапно сбоку раздался знакомый собачий лай.
– Люська! – удивлённо воскликнул он. – Это же Люська! Её лай он узнал бы из тысячи, ведь до безумия обожал этого юркого французского бульдога. Сердце предательски защемило, дыхание сбилось.
– Люся, Люсечка! – позвал он и подумал: «Неужели я сейчас увижу Натку?»
Тишина.
«Сама разберусь, сама, сама, сама», – донеслось откуда-то издали.
«Кар-Кар! Кар-Ба!».
«Солнышко моё».
Вовка замер. Это бабушка. Не может быть. Бред какой-то.
«Милый мой, держись подальше от воды. Металл дерево рубит, а огонь воды боится».
– Ушам своим не верю, – Вовка закрыл лицо руками, как будто это что-то меняло. Вокруг по-прежнему была кромешная тьма. Выдохнул. Опустил ладони вниз, вытирая о штаны солёные следы.
3
London is the capital of Great Britain