Похищенная викингом

Ее мать воспитывали воином, она переняла военную тактику своего отца, короля Альфреда, одержавшего немало побед над норманнами, норвежцами, данами. Этельфледа росла, зная, что настанет день, когда она будет командовать войском, вся ее жизнь была посвящена войне. Но следовала собственному указу, написанному после того, как впервые за десятилетие брака стала матерью, согласно которому отказывалась рисковать собой впредь, рожая детей.

В сложившейся ситуации она посоветовала бы дочери думать, а не паниковать.

Эльфвине очень не хватало матушки.

К счастью, тревожные месяцы правления, интриг и притворства позади. Но есть дорога, темный лес, полный хищников, и грозный воин. Ничего не изменится, даже если она очень захочет.

Остается лишь молиться. Его не одолеть. Он захватит ее в плен, не обнажая меча. Но она не опозорит себя, дочь госпожи мерсийцев, страхом. Если бы она могла дотянуться до кинжала, если бы не сбежали в панике трусливые солдаты дяди… Спокойная, безопасная жизнь – всего лишь сказки, которые рассказывали ей в детстве у камина. Все это осталось в прошлом, сейчас есть только… она, больше рассчитывать не на кого. Как и всегда.

Впрочем, сейчас история совсем другая, многое в ней изменилось. Весь сюжет, пожалуй. Девушка замерла не от леденящего душу страха на этой лесной дороге.

«Я дочь своей матери Этельфледы, – сказала она себе. – Похожа я на нее или нет?»

Чтобы доказать это прежде всего себе, она посмотрела, не отводя взгляда, прямо в глаза мужчины. И улыбнулась его осведомленности и пониманию.

– Сомневаюсь, что ты пришел в заснеженный лес в такую погоду, чтобы спасти меня. Скорее убить, верно? Ты можешь поступать как заблагорассудится, это известно нам обоим и даже тем волкам, которые воют в лесу.

В душе она совсем не была так спокойна, как можно было предположить по голосу. Улыбка сползла с лица, Эльфвина вскинула голову, готовая сражаться. Ведь в ней кровь королей, правивших с давних времен. Это единственное, что ей остается.

Темные глаза воина сверкнули, но она не отвела взгляда.

– Тебе решать, какой отдать приказ, я готов на все, чтобы заслужить твою благосклонность.

Глава 2

Она ожидала совсем не этого.

Торбранд почти всю половину текущего года работал на результат сегодняшнего дня. Ему самому, его брату Ульфрику и кузену Леифу было дано это задание самим могущественным королем гаэлей Рагналлом, которого эти мерсийцы давно ненавидели и боялись. Они все были еще безусыми юнцами, когда ирландские правители изгнали их народ из Дублина. Они выросли и стали сильными и преданными людьми, закаленными не одной кровавой битвой, и повидали их немало на жизненном пути.

Они были не только родственниками, но и братьями по оружию, и друзьями. Внушающие страх грозные воины сражались с честью и славой за земли, отвоеванные Рагналлом, от острова Мэн до Нортумбрии, чтобы вернуть Ирландии то, что было отобрано пятнадцать лет назад, они отражали набеги шотландцев в приграничных районах.

В последнем сражении при Корбридже Рагналл прибег к хитрости: придержал колонну, которую возглавлял, дав возможность шотландцам решить, что они всех разбили, затем внезапно атаковал и одержал победу.

Рагналл стал меньше планировать битвы, а больше думать, как добиться цели другим путем, не только ударами кулаков и топора. Кому из преданных людей можно доверить претворение в жизнь хитроумных планов.

Торбранд хорошо помнил, что такое задание – честь для любого, он много месяцев разрабатывал операцию и ждал момента послужить своему королю не только с оружием в руках во время битвы, но и на другом поприще, где также обязан проявить себя с лучшей стороны. Впрочем, боги свидетели, он не чувствовал себя польщенным, что получил такое задание.

И еще он был уверен, что леди Эльфвина будет дрожать от страха и лить слезы, как делали все женщины из знати саксов, потом они возносили молитвы своему христианскому богу и падали в обморок, понимая, что не услышаны. Торбранд считал, что лучше иметь больший выбор богов: есть надежда, что кто-то один поможет, ведь боги так непостоянны.

Эльфвина молилась, он разобрал несколько старых римских слов, но в остальном она вела себя совсем не так, как ожидал. Он не видел ни слез, ни страха в глазах, она смотрела на него открыто, даже с вызовом, что волновало кровь. Торбранд был воином, а не слабаком, поэтому желал, чтобы в его народе было больше смелых женщин-воительниц. Не таких, как эти мрачные, бесчувственные христиане с их благочестием.

Но эта женщина, мерсийская принцесса, которую ему поручили перехватить в дороге, притягивала его внимание, она даже немного напоминала…

Он поспешил отбросить неприятные мысли. Прошлое не имеет теперь никакого значения.

Случившееся воспоминаниями не изменишь. И Торбранд давно это усвоил.

– Ты готова отдать себя в мои руки?

Звуки голоса походили на скрежет металла. Сам же он при этом не сводил взгляда с ее прекрасного лица, которое не скрыла ни намотанная на голову ткань для тепла, ни накинутый сверху капюшон. Воин искал малейший признак страха, но не находил.

Но ведь она не могла не испытывать его, оставаясь в темном лесу наедине с человеком, которого определенно считала чудовищем. Подойдя ближе, Торбранд отметил, что она все же дрожит, хотя и совсем немного. Глаза ее отливают золотом, а какой мужчина не падок на золото, и смотрит она прямо на него, неотрывно.

«А она смелая», – довольно подумал Торбранд и попытался представить, как приятно было бы лечь с ней. И получить облегчение, устроившись между ее бедрами.

– Как женщине отдать то, что уже отобрано на дороге в темном лесу? – произнесла Эльфвина с легкой насмешкой в голосе.

Чем вновь удивила Торбранда. Следом накатила новая жаркая волна желания.

– Но женщина всегда может предложить сама, кто же откажется от дара?

– Я предпочитаю быть осторожной в выборе подарков. – Она сидела перед ним на лошади, расправив плечи, совсем не такая, какой он счел ее в самом начале, – покорно склонившей голову и бормочущей молитвы. Сейчас он был заинтригован, кровь в теле превратилась в жаркие, будто огненные реки. – Чем значимее подарок, тем больше ожидается в ответ. Разве не так?

Нечто похожее он слышал в детстве. Это на мгновение вызвало забытые чувства. Он не допускал и мысли, что они могут быть чем-то похожи, ведь она почти королева, представлявшая огромную ценность, способная дать избраннику власть. Но ее изгнали, лишив земель и народа. Она могла кануть в безвестности, прожив жизнь в нищете в монастыре, о ней не слагали бы песен, не упоминали в летописях, она ни для кого не представляла бы ни интереса, ни угрозы. Совсем недавно она была для него лишь товаром, который он намеревался присвоить, а затем увезти в дальние земли, где будет жить с ней, в мире или нет, но вместе совершенно точно.

О мирной жизни ему вообще известно мало. Может, еще и узнает, если она свалится на него, как боевой топор.

– Едва ли в этом лесу жизнь подчиняется иным правилам, – с грустью произнес он.

Торбранд обращался не столько к ней, сколько к себе. Сейчас он не имел права забыть о деле, как бы тому ни способствовало присутствие этой девушки. Из-за нее он вспомнил о прошлом, которое всеми силами старался забыть. Нельзя забыть, какое у него дело к ней, и отказаться от его исполнения, даже если она спрыгнет на землю, в дорожную грязь и падет перед ним на колени.

Он исполняет приказы короля, а не действует по собственному желанию. Никогда он не владел такой привилегией, не следовало пытаться задуматься о праве и сейчас. Торбранд не двинулся с места, стоял, не шелохнувшись, и смотрел на девушку. Она восседала на лошади так гордо, словно королева, которой и была последние шесть месяцев, приводя в ярость своего дядю.

– Скажи мне, Эльфвина, что ты предложишь мне за свою жизнь?

– Мне ли решать, чего стоит моя жизнь?

Торбранд хорошо знал эти игры и терпеть их не мог. Слова – мечи при королевском дворе, где шепот может отравить, а слухи убить. Все же приятно, что она владеет таким оружием, хотя он и не ценил это качество, ведь сам добивался победы лишь с помощью настоящего меча. Всегда.