Страница 9 из 22
В этой книге я расскажу о своём пути, который на каком-то отрезке был наполнен проблемами лишнего веса, компульсивными перееданиями, болезнями, диетами, аскезами и всем прочим.
Начало пути
Вожделенная в современности стройность и хрупкость дана мне от природы, в детстве я поплатилась за это тем, что мальчики в школе обзывали «доской», а взрослые говорили, что на «суповой набор» ни один парень не позарится.
Как минимум лет до 20-ти я ни разу не слышала, что красивая! О том, как я выгляжу я узнавала через критику взрослых: кривые худые ножки, беда с зубами, маленький рост… и дразнилки детей: рыжая (тогда это было оскорблением), плоская, щекастая… Мне было неприятно смотреть на своё отражение, и я старалась делать это только при необходимости.
На фоне того, что я чувствовала себя уродом, злую шутку сыграла «социальная сеть» моей юности – обожаемый журнал «Маруся», новые выпуски которого я буквально караулила у почтового ящика, висящего в подъезде. До сих пор помню утешительную цитату из этого журнала для настоящих девочек: «Представь, что это джинсы после стирки сели, а не ты поправилась». Меня цепляло! Моя одежда была мне велика или в самый раз, джинсы не впивались, намекая на то, что объёмы талии и бёдер растут, я расстраивалась. Потому что хотела как все страдать от лишних килограммов, неразделённой любви и иметь прыщи (!) даже ковыряла лицо чтобы они наконец появились. Ключевое стремление моей юности – стать настоящей девушкой, чтобы «Марусю» писали про меня и для меня. Только для настоящих девчонок выпускают классный модный журнал с советами о похудении и об избавлении от прыщей. У меня же для использования этих советов не было материала.
В старших классах я открыла в себе страсть к выпечке, а поскольку в журналах и «беверли хиллсах» внушалось, что от мучного поправляются, через какое-то время я действительно начала округляться. Со временем мне это, конечно, перестало нравится, но маховик был запущен. Вера в то, что от еды я толстею превратила жизнь в страдания. Но страдать, это тоже признак настоящих девочек про которых пишут в «Марусе», так что теперь я настоящая!
Лет в 19 я садилась на капустные диеты, но от начинавшейся головной боли, тут же их бросала, а однажды, во время очередной диеты, меня даже увезли на «скорой». Надо отметить, что тогда я жила очень бедно, постоянно в ограничениях. Училась в колледже вдали от дома, снимала квартиру с другими девчонками, подрабатывала, родители помогали, но всё равно кое-как сводила концы с концами. Почему это об этом важно упоминать сейчас? Потому что на этой базе строились мои дальнейшие отношения с едой.
И окидывая взглядом свою жизнь, каждый сможет вспомнить моменты из детства или юности, когда формировались отношения с каким-то продуктом, когда его очень хотелось, но по какой-то причине было нельзя. Моей самой большой мечтой начала 2000-х было пойти в магазин, где на стеклянных полках лежал арахис в глазури, халва, козинаки, печенье «Кокосанка», мармелад… и накупить всего, что там было… по 100 грамм. В реальности же могла изредка позволить 100 грамм халвы или козинак из семечек. А хотела я и того, и другого, и третьего… Вот и мечтала, что однажды куплю себе ВСЕГО по 100! А не только халву и козинаки. Несбыточной мечтой, которую я начинала мечтать, но всякий раз останавливалась, понимая, что такого просто не может быть (слишком дорого), было каждый день съедать по плитке шоколада Alpen Gold.
Тогда мой вес был чуть выше нормы, но именно «разнесло» меня во время проживания в США по студенческому обмену. Мне было 22, и я впервые увидела на весах 127 фунтов (около 58 кг.) Хотя по своей конституции должна весить около 49. И если вы тоже участвовали в подобных программах в студенчестве, то как и я, знаете, что на всех форумах, посвященных поездке в штаты, на всех организационных собраниях одной из главных тем была тема лишнего веса. Нас постоянно предупреждали о том, что в США очень калорийные продукты, нужно есть умеренно и не пить апельсиновый сок, в котором зашкаливающее количество сахара. Через эту призму я и смотрела на всю еду там: она опасна, нельзя есть много, я потолстею. А на витринах всё казалось таким вкусным, что невозможно было отказаться.
Впервые осознанно добиться снижения веса у меня получилось в 24. Утром съедала 1/3 пачки творога. На обед ела какую-нибудь котлетку с гарниром и не ужинала. И каждый день в течении нескольких месяцев по 40 минут я крутила тяжёлый обруч, от которого остаются огромные синяки на боках. И каждый день записывала вес, который в итоге опустился ниже 50! Я продолжала себя ограничивать и занималась спортом. А в 26, после окончания университета в Екатеринбурге, я полетела на учёбу в Канаду, где прожила год.
Хотя и раньше у меня были симптомы РПП, которые я помню лет с 15-ти, мне было значительно проще с ними справляться и уходить в ремиссию на несколько лет за счёт самоконтроля. И вот именно в Ванкувере у меня началась новая волна расстройства пищевого поведения на фоне стресса. Я шла в Tim Hortons (канадский фастфуд) заказывала там по 5 пончиков и съедала за один присест. Или покупала огромную банку ассорти из жареных орехов и шаталась с ними по улице, чтобы съесть в одиночестве.
Затем у меня появилась компаньонка, подружка из Украины, с которой мы снимали квартиру, она была в таком же моральном раздрае, как и я. Иногда мы шли вдвоём в супермаркет «SafeWay» на поздний завтрак и покупали себе по целому небольшому торту каждая. Помню, на вкус этот торт был таким химозным и невкусным, но, когда ты в запале, вкус – это не то, ради чего ты объедаешься, самое главное – позволить себе съесть что-то большое и запрещённое. И тяга к сахару заключалась не столько в привлекательности продукта из него, сколько в трепете от того момента, когда ты разрешаешь себе сделать этот шаг. И каждый знает, что от самóй еды во время «обжираловок» очень редко получаешь искомую радость. Ведь то, ради чего мы каждый раз повторяем тот ритуал, заканчивается ещё до начала приёма пищи. Это короткий период, с момента, когда ты дал себе разрешение «сегодня можно», поймал эйфорию (быстрый дофамин) от того, что тебе сейчас предстоит… и всё! Начинаешь есть – эйфория улетучивается практически сразу и на её место приходит туман в голове и апатия. То есть ты можешь продолжать есть, понимая, что еда невкусная, несвежая, не та, какую ты любишь, но останавливаться не хочешь. Или хочешь, но нет внутреннего тормоза.
Из Канады я вернулась снова с десятью лишними килограммами. За 3 месяца не смогла найти работу в Екатеринбурге и уехала на родину в Североуральск, где впала в депрессию, которую, конечно, заедала мороженым и шоколадом. Тогда, у меня начала развиваться булимия. Булимия – это когда еда заканчивается вызыванием рвоты, чтобы освободить содержимое желудка от всего, что там есть. Те полгода прошли как в тумане. Единственное, что сейчас помню, что я была очень вялая и безжизненная, у меня не было никаких планов, я просто существовала в квартире с «бабушкиным» ремонтом.
Но спустя 6 месяцев моя школьная подруга предложила мне попробовать пройти собеседование в компании в Екатеринбурге, где работала она сама. Так, я вернулась в большой город, устроилась на ту самую работу, однако, чувство тревоги продолжало быть запредельным. Булимия, эпизодически, длилась ещё около полугода. Естественно, мне и в голову бы не пришло кому-то об этом рассказать, я жила, даже не подозревая, что такая проблема есть ещё у кого-то. Я чувствовала себя грязной, недостойной, слабой, безвольной. И постоянно хотела есть.