Идеальная девушка

— «Лаус Гренд Корпорейт».

— Крупная рыбка! — Марк и его друг одновременно присвистнули. — Ты прямо от них, да в столь юном возрасте, сбежала?

В голове мелькнула мысль, что все не так плохо, как казалось. Если бы я вначале не разговаривала с Марком о семейной репутации контрабандистов и не бросилась на него с ножом, то вполне могла бы сказать, что просто угнала первый попавшийся корабль… впрочем, эту версию легко опровергнуть. На вранье не стоило зацикливаться, потому что со времен освоения человечеством других планет такой прибор как детектор лжи доведен до идеала. Можно только выбирать, что говорить, а о чем следует молчать, но даже молчание не всегда гарантия. К счастью, телепаты — роскошь, на службе империи в войсках они не состоят, и такой ерундой как копание в мозгу контрабандистов не занимаются.

— Нет. Я точно не посвящена во все подробности, да и многое забыла, но когда мне было девять лет, внезапно завязалась перестрелка. Мы сидели тогда в зале занятий, рядом со складом. Насколько я запомнила, его собирались незаметно ограбить, но что-то пошло не так. Отстреливаясь, контрабандисты ворвались в зал. Учителя приказали нам лечь на пол за партами и тоже открыли огонь, но их почти сразу всех убили.

— Оказавшись загнанными в угол, воры очень хорошо стреляли? — хохотнул Марк.

— Нет. Мы. Понимаешь, в воздухе вдруг стала витать перспектива убраться из Компании куда подальше. Я подняла выпавший пистолет и застрелила одного охранника.

Краем глаза я заметила, как вытянулось от удивления лицо Марка.

Почувствуй, что твоя жизнь была в опасности, сволочь!

Его друг удивился не меньше:

— Врешь, малявка! Тебе было сколько? Девять лет! И рядом уж точно только одногодки!

— Можешь слетать туда, поднять архивы и убедиться в сказанном, — я пожала плечами, сдерживая злость.

— Продолжай, — велел Марк.

— Мне попали лазером в глаз, на этом моя наблюдательность была временно утрачена для человечества, — не удержалась от ехидства я. И уточнила: — На долгое время. Имплантат четыре раза не приживался, можешь себе представить?

— Насколько было больно в тот момент? — зачем-то уточнил Кирилл.

— Глаз, знаешь ли, взорвался, — повернулась к нему я.

Хотелось сказать это внушительно, но не вышло. От воспоминаний, о том, как я вместе с каким-то мальчишкой изо всех сил волочила раненного Де Лачжона прочь из зала, а лазер охранника впился в глаз и я не могла увернуться, потому что на плечи давила рука едва живого капитана и мы бы непременно упали если бы я попыталась дернуться, и пришлось стоять на ногах, даже когда из глазницы хлынули ошметки глаза и кровища, фантомная боль окутала меня. Никогда еще она не была такой реалистичной. На секунду я словно испытала ее заново, как бы в двойном размере. Казалось даже, что чувство это чужое. Галлюцинация после кислородного голодания, не иначе.

— Твою мать! Она не врет, Марк! — воскликнул Кирилл. Его рука метнулась к лицу, заставив задуматься, как именно он потерял родной глаз. Возможно, тоже получил лазером.

— Что было потом? — не обратил никакого внимания на его реплику Заррон-младший.

— Охранников добили, контрабандисты очень торопились, но тех немногих, кто не стал валяться на полу, а помог им, прихватили с собой. Остальные были совсем рабы.

— Ха, жаль преступников нельзя продавать в рабство, отличная вышла бы угроза, после таких ужасов. Совсем рабы! Ну это ж надо!

— Погоди ты… Слава, не помнишь, что там был за склад? — вкрадчиво спросил Марк, и придвинулся ближе. Чуть наклонился, заглядывая мне в глаза.

От одного его голоса мне уже стало плохо. Я чувствовала себя рыбкой на крючке. К счастью, похоже, что цель рыбалки на этот раз не я.

— Легкие. Искусственные, — я, не без облегчения, отвернулась от Марка к его другу. — У меня такие, ты ведь можешь своим «зрением» их увидеть.

— Много чести для него! Он своим глазищем только одежду на девушках прозрачной делать горазд! — захохотал Марк.

Я бы покраснела, если бы не жила в обществе, где слышала, а порой и видела, и не такое.

— Не слушай его. Я могу увидеть твои легкие, — скривился парень.

— О, не могу поверить, неужели ты смутился? Отважная контрабандистка так на тебя влияет, Кирилл?

— Просто заткнись. И не напоминай мне!

В ответ Марк зашелся в новом приступе хохота. Похоже, однажды у них произошла забавная история. Я спрашивать не стала.

— Вернемся к легким, — отсмеявшись, Марк взял меня за подбородок и развернул к себе. Собственнический жест человека, который уверен, что ему не будут возражать. Раздробить бы ему кости обеих рук в мелкую крошку! К счастью, его пальцы не задержались надолго на моей коже. Он опустил руку, опершись ею на кушетку.

— Что именно тебя интересует? — спросила я. Что-то витало в воздухе. Такое похожее на вред для Компании «Лаус Гренд Корпорейт», что волей-неволей возникал образ большого сладкого пирога, который по праздникам готовила Хлоя, и текли слюнки. Праздниками считались особо удачные предприятия, а потому в них отсутствовал порядок и очередность. Ждать порой приходилось безумно долго. А может, я просто слишком голодна. Вспомнить, ела ли хоть что-то до или во время вылета, не получалось.

— Да абсолютно все! Размер склада, количество легких, любая маркировка. Что еще там находилось. Жаль, что ты была такой маленькой, детские воспоминания со временем могут искажаться, а телепата нам не выделят для столь сомнительного дела. А я не думаю, что контрабандисты сунулись туда только из-за легких. Их всегда производят ограниченными партиями.

— С «Лаус Гренд Корпорейт» что-то не так? — почти нежно спросила я у Марка. — Через склад мы проходили несколько раз еще до налета контрабандистов. Я помню, как туда завозили груз. Мы в тот день несколько раз протирали и чистили склад до блеска. Не думаю, что у меня что-то с головой, я помню четко, как сейчас, туда завозили только легкие. Они висели гроздьями в прозрачных контейнерах. Если только за стеллажами не поставили потом что-то еще, там были сотни и сотни легких.

— И контрабандисты их забрали?

— Большую часть. После перестрелки все очень торопились.

— Что случилось с похищенной партией потом?

— Марк, ты, правда, думаешь, что девятилетней девочке было до этого какое-то дело? — засмеялась я.

— Я так надеялся на чудо, Славочка. Таинственная партия искусственных легких, которая не менее таинственно сгинула в просторах галактики. На службе скучно, мне хотелось поиграть в детектива.

— Навряд ли даже каждый из тех, кто в этом участвовал, знал, куда дели партию потом. Получили прибыль, а дальше не их дело.

— Во всем этом чувствуется, скажем, прямо сказка, — заговорил Кирилл. — Зачем кому-то такая громадная партия легких?

— Думаю, это из-за эпидемии. На Хорс-Эгренд, где я жила, вспыхнул альвиомедизус. Если из школьного курса вы не помните что это такое, я поясню — легкие каменеют. Если не определить симптомы сразу, то на второй стадии исход уже летальный. Или окаменевшее легкое треснет и возникнет внутреннее кровотечение, или альвиомедизус разрастется и раздавит внутренности и грудную клетку. Самые счастливые просто задыхались. Взрослые колонисты все привиты, а те, кто родился на планете — нет. Лекарство отсутствовало, потому что министерство здравоохранения давно постановило, что на Хорс-Эгренд нет этой дряни. Денег на замену легких почти ни у кого не было. Поэтому меня, как и многих детей, продали в рабство, операцию сделали за счет Компании, — не вдаваясь в дальнейшие подробности сухо закончила рассказ я.

Имперцы переглянулись.

— Детей прооперировали, поставили на ноги и отправили надраивать склад для новой партии легких? — хмурясь, уточнил Кирилл. — Но после такой операции нужно лежать хотя бы несколько дней. Или я чего-то не понимаю, или за это время все нуждающиеся в новых легких бы умерли.

— Нет. Это происходило примерно через полтора года после того, как я туда попала.

Снова переглядывание. На лице Марка проступило что-то хищное: