Страница 3 из 17
Ещё… Ещё… И ещё!
Он кружил её, ловил на лету и прижимал к себе, так смело, зная, что она совсем не против. Он отвечал на каждый её вызов, удерживая в своих руках, когда она делала самые смелые па. И на последних аккордах не удержался и скользнул рукой вверх, к затылку, прижавшись ладонью к обнажённой коже на шее, чтобы почувствовать её по-настоящему. И…
… оставить своё клеймо. Метку. Чтобы потом найти её.
Но в ответ на это прикосновение она внезапно обняла его, прижалась и поцеловала так страстно, что он инстинктивно сжал её в ответных объятиях, вдыхая её поцелуй и отвечая. Но это длилось лишь одно безумное мгновенье, сладкое, тягучее и короткое, как выстрел. Она тут же отпрянула и присела в лёгком реверансе.
Они замерли друг напротив друга, бурно дыша и скрестив взгляды. Откуда-то издали донеслись хлопки — гости оценили их танец. Незнакомка облизала пересохшие губы, на которых не осталось помады, и улыбнулась, разжимая пальцы и отпуская его ладонь. А Виго с какой-то необыкновенной ясностью осознал, что во время танца совершенно отбросил мысль о том, что должен поймать воровку. Он словно оставил свою оболочку, выбрался из неё, как бабочка из кокона, чтобы парить здесь с ней, и только теперь вернулся в своё тело. Это было похоже на какой-то волшебный сон, а вот теперь он неожиданно проснулся. Но руку незнакомки ему почему-то отчаянно не хотелось отпускать.
− Благодарю, − тихо произнесла она, отступая назад, и ему снова показалось, что он видит в её глазах прозрачные серебряные озёра, а позади неё светящееся облако, будто…
…крылья.
И это, конечно, не могло быть правдой, если только…
Болван! Идиот!
Это же аругва*! Тот самый порошок, который позволяет таким, как она, оставаться неузнанными среди людей.
Перед ним была не просто воровка, это была самая настоящая эйфайра*.
Эйфайра здесь. На фиесте в его доме! О, Святая Маргарита!
Она перехватила у слуги бокал вина и вложила его в пальцы Виго со словами:
− Выпейте, сеньор Кот, вам это точно понадобится.
Голова стала кружиться, и, будь на его месте кто-то другой, он обессиленный упал бы прямо посреди этого патио, а может быть, даже умер. Но Виго лишь чувствовал хмель в голове и странную эйфорию, от которой хотелось вдыхать воздух сильнее и глубже, раскинуть руки, петь в голос, смотреть в ночное небо, полное серебряных звёзд, и любить весь мир.
Вот потому их и зовут эйфайрами. От слова эйфория.
Она его просто отравила. Дерзко, безрассудно и очень смело.
Кому-то они дарят смерть, а кому-то чувство бесконечно счастья… а потом смерть. Как она могла явиться сюда и сделать это на глазах у всех?! Отчаянная? Отчаявшаяся? Или самоубийца? Ведь завтра, если он выживет, а он, конечно же, выживет, все ищейки города будут брошены на её поимку.
Он медленно поднёс бокал ко рту, пригубил и жадными глотками выпил всё до дна. Кумпарситу сменила милонга, и вокруг него уже кружились пары. Незнакомка растворилась среди гостей, а он не мог оторвать ног от пола, не мог позвать на помощь, чувствуя себя полным дураком. Она обвела его вокруг пальца, но в данный момент он был абсолютно счастлив, хотя где-то отдалённо вертелась мысль, что, когда этот хмель уйдёт, когда он протрезвеет, и наступит похмелье, он будет жестоко сожалеть о собственной доверчивости и глупости. И если будет жив, то обязательно найдёт её и поквитается.
Ему бы позвать Мориса, а он не мог. Не мог себя заставить двинуться с места, не мог разрушить это острое и ни с чем не сравнимое ощущение счастья, которым она его одарила.
Но он найдёт её всё равно. Потом. Обязательно найдёт. Ведь он тоже оставил «подарок» на её теле. И он знает, как взять этот след.
*El gato (исп.) — кот.
*Кумпарсита — (исп. La Cumparsita) — танго, одно из самых известных произведений этого жанра.
*Бандонеон — язычковый музыкальный инструмент из семейства ручных гармоник.
*Эйфайры — люди, обладающие особенными способностями. Вымышленный термин.
*Аругва — вымышленное вещество, маскирующее ауру эйфайров.
Часть 1. Слуга двух господ Глава 1. Гонцы
Несколькими днями ранее событий в прологе
Гонец постучал среди ночи.
Гулкий звук ударов кулака о дверь ворвался в вязкую глубину сновидения, как огромная муха, на лету попавшая в паутину. Он заметался бестолково и тревожно, заставил распахнуть глаза и уставиться в темноту. Эмбер рывком села на кровати и, как часто бывает при резком пробуждении, не сразу осознала, где она сейчас и что происходит. Темно, душно и тихо, и только настойчивый звук мечется вокруг невидимым сгустком тревоги.
Бежать! Нужно бежать…
И пока сознание пыталось определить, где верх, где низ, и понять, реально ли всё вокруг, тело среагировало моментально, откликнувшись быстрее разума. Заставило одним отточенным движением выхватить кинжал из-под подушки и бесшумно скользнуть к двери. Эмбер замерла у стены, крепко сжимая оружие, и инстинктивно потянула ноздрями воздух в поисках источника опасности.
Но источника не было.
Вернее, источник, конечно, был. Не было опасности.
Гонец даже сквозь толстую дверь смачно вонял дешёвым табаком, сапожным кремом, потом, въевшимся в подмышки хлопковой робы моряка, чернилами и немного… дорогим одеколоном. Эмбер выдохнула и тут же погасила чувствительность. Вынести эту какофонию запахов можно лишь с очень хорошим насморком. Ну, или опрокинув в себя пару кружек горячительного пойла, что щедро наливают в таверне местресс Арно.
И да, наконец-то сознание вернулось полностью: она именно здесь, в маленькой каморке, что ютится под крышей развесёлого заведения под названием «Дон Лоро». Эта каморка сегодня служит ей домом, и бежать никуда не нужно.
− Да иду я! Иду! Нечего так тарабанить! — крикнула она, нашаривая спички, и зажгла фонарь.
Быстро оделась и звякнула засовом. Дверь отворилась нехотя, с натуженным скрежетом. Её край слегка просел и при открытии цеплялся за грязные доски пола, отчего на них появился отчётливый светлый полукруг.
Эмбер поставила фонарь на стол и, впустив гонца, с силой захлопнула дверь ногой.
— От Его светлости, − тихо произнёс гонец и протянул ей сложенный вчетверо листок, запечатанный красным сургучом.
− Только письмо? На словах ничего? — спросила Эмбер, взламывая сургуч.
− Ничего.
Впрочем, Его светлость, граф Морено, чересчур осторожен для того, чтобы доверять что-то на словах посыльному, пусть даже надёжному человеку.
Гонец приложил два пальца к плечу, бросил короткий неодобрительный взгляд на сваленные в углу вещи и скрылся в сумраке коридора.
− Иди уже с миром, − буркнула Эмбер, задвигая засов.
В одобрении посыльных она не нуждалась.
Зря, конечно, она назвала Его светлости этот адрес. Вполне бы хватило и склепа на кладбище Санта−Муэрте, где так удобно забирать и оставлять послания. Но дело намечалось важное, очень важное, судя по тому, что Его светлость сказал ей в прошлый раз. И плата за него будет очень щедрой. И, если всё пройдёт удачно, конечно, она сможет сменить эту каморку на приличное жильё, а вскоре и вовсе убраться из Акадии навсегда. Именно поэтому она уступила своей осторожности и рассказала Его светлости, где её можно найти. Но сейчас нехорошее предчувствие защипало в ноздрях отголоском предупреждения. А Эмбер никогда не игнорировала предчувствия.
Ладно. Это был сознательный риск. Ей нужны деньги и быстро, и она съедет отсюда сразу же, как только их получит. Вот сразу же на следующее утро. Его светлость обещал хорошую сумму. И не только. Ещё новое имя. Документы, с которыми ей будет легко выбраться из города и начать где-то новую жизнь. Может быть, не так скоро, конечно. Для начала нужно сделать то, что он попросит. Потом… Потом отомстить. Ну, а потом можно будет и уехать куда подальше из Акадии.