Страница 2 из 3
– Матушка, говорю, – никто так здесь не пьет, посмотри по сторонам; люди общаются и опорожняют бокалы маленькими глотками, растягивают таким образом удовольствие, и не собираются напиваться.
Большинство бегунов обходятся одним-двумя бокалами пенного напитка за вечер, не более.
Целуем ручку
Первое время моего пребывания в Ахене я снимал студию с отдельным входом у немецких хозяев двухэтажного особняка семьи Хафенет. Как‐то в день отъезда моей матушки в Даугавпилс, мы разговорились с хозяевами дома возле крыльца. Я переводил сказанное матерью. Неожиданно мать схватила руку хозяина и поцеловала ее! Никак не ожидал подобной выходки от матушки. Понятно, что она хотела поблагодарить хозяев дома, которые предоставляют жилье ее сыну, но и хозяин дома был явно смущен этой выходкой. Откуда у женщины с советским воспитанием такое раболепие перед немцами? Память на генетическом уровне? Пятилетним ребенком во время мировой войны она была в немецком плену и считалась поэтому малолетним узником. Я не стал спрашивать ее, почему она так поступила. Мать есть мать, и не мне делать ей замечания.
Немецкий орднунг (порядок)
Музыкант Валентин из Минска с женой и двумя детьми эмигрировал в ФРГ в одно время со мной и поселился на втором этаже трехэтажного особняка. Немцы очень обрадовались такому соседству. Люди искусства в Германии уважаемы, как и доктора всех мастей. Соседи взялись опекать белорусскую семью. Социальная служба Ахена согласилась не только покрывать расходы на жилье переселенцам, но и выплатила им пару тысяч дойчмарок на косметический ремонт просторной квартиры, а также на покупку мебели. Валентин же посоветовался с женой и первым делом купил дорогой и последней модели компьютер, а мебель подобрал на улице. Увидев это, немцы зароптали. Как так можно? Если деньги выдаются на мебель, то мебель и надо покупать. Все предписания в стране соблюдаются буквально, и покупка дорогого компьютера не входит в предметы первой необходимости. Если ты живешь на социальное пособие, то совершай соответствующие своему статусу покупки и ходи за едой в дешевые супермаркеты; кури дешевый табак, а не дорогие сигареты. За тобой ненавязчиво следят.
Но настоящий инцидент произошел месяц спустя. Подошла очередь жены Валентина Лилии снова убирать лестницу в подъезде. Была пятница. Лилия то ли забыла, то ли не сочла нужным, но лестницу мыть не стала. На следующее утро соседка, проживающая этажом выше, вкрадчиво спрашивает жену музыканта: а убирала ли она лестницу накануне? – Да, убирала, – ляпнула Лилия. Немка только этого и ждала.
– Неужели? А это что? – протягивает она руку, на ладони которой лежит резиновая муха.
– Я эту муху позавчера положила на лестницу и сегодня утром обнаружила ее на том же самом месте!
Это значит, что подъезд вчера не убирался. – торжествует соседка. Въедливый народ, эти немцы. Лилия чуть со стыда не сгорела.
Замуж
Вместе с моим другом Эриком мы решили открыть брачное агентство в Нидерландах, в местечке Ландграф, в 15 километрах от Ахена. Почему именно в соседней стране? Все просто. Цены на недвижимость там были на порядок ниже, чем в Германии, и меньше бюрократии при оформлении документов. Эрик взял кредит в немецком банке и купил двухэтажный коттедж на оживленной улице. На первом этаже устроили приемную. На двери снаружи собирались установить табличку с названием «Адура». Я занялся доставкой русских невест из Прибалтики, оформляя приглашения для них. В Риге только начали открываться посольства зарубежных стран. Оказалось, что голландского представительства в Латвии еще нет, а немецкое только что открылось.
И чтобы оформить визы для приглашенных в Нидерланды невест, мне посоветовали обращаться в Финляндию, как ближайшее от Латвии посольство. Пришлось ехать в Хельсинки. Я сел в автобус по маршруту Рига – Таллинн и поехал, не подозревая, какие неприятности меня ожидают. На латвийско-эстонской границе меня развернули обратно: у меня в немецком Reisepass нет эстонской визы на въезд в эту страну. Как же? В кои‐то века на границе Эстонии и Латвии установили шлагбаум! На месте визу оформить оказалось невозможным, даже транзитную. Пришлось возвращаться в Ригу и обращаться в консульство Эстонии, чтобы поставить в мой туристический паспорт транзитную визу. Повертев в руках мой паспорт, служащая вызвала главного консула. Вот он, типичный чиновник советской эпохи! Товарищ! Чванливый, как и многие, наделенные властью, служащие.
– У вас в туристическом документе нет визы на посещение Финляндии, поэтому транзитную визу вы не получите.
– Но мне с этим паспортом не нужна виза в Финляндию, – отвечаю.
– Я ВАМ НЕ ВЕРЮ, ВЫ ЛЖЕТЕ! – выдает чиновник.
Вот это номер! Представить невозможно, чтобы немецкий чиновник подобное произнес. В Германии такой любой чиновник в первую очередь доверяет посетителю, что бы тот ни сказал. И не только чиновник, но и любой немец.
Допустим, говорит далекий от спорта бюргер, что будет через 3 года чемпионом Германии в марафоне, то собеседник не станет крутить пальцем у виска, а воспримет информацию со всей серьезностью. Вдруг, он попадет в аварию, лишится ноги, сядет в коляску и станет‐таки чемпионом на марафоне среди всех инвалидов. Всякое может случиться. Так комфортней жить, если доверять окружающим.
А тут такое! Просто оскорбление! И не станешь же обвинять консула в не компетенции? Наверняка, он таких паспортов еще не видел. Я и говорю:
– Хорошо, может вам следует позвонить коллегам в немецкое консульство и решить проблему с моим паспортом?
– Вам нужно, вы и звоните, – пробурчал консул и удалился.
Я же поспешил за помощью в немецкое посольство, сотрудники которого меня внимательно выслушали и обещали немедленно позвонить эстонскому коллеге. Инцидент был разрешен; мне без дополнительных вопросов поставили необходимую визу. После этого случая я перестал брать гостевые приглашения от голландской стороны, а довольствовался только немецкими.
Впоследствии, из латвийского Даугавпилса я с одной или двумя невестами садился в международный автобус, и мы прямым ходом через Литву отправлялись в Варшаву. Из польской столицы уже поездом ехали в Берлин. Прибыв на место в голландский город Ландграф, девчонкам оставалось ждать своих женихов. Им было все в новинку. Они, чрезмерно накрашенные, как принято среди советских представительниц слабого пола, высовывались из окна на втором этаже конторы и с любопытством наблюдали за посетителями пиццерии, расположенной прямо напротив, а также за проходящими мимо людьми. Коротали время, одним словом.
• Тамара, Лукас, Велимир
Похоже, что жители улицы не на шутку всполошились. Наверняка, подумали они, что тут открылся публичный дом, и сообщили куда надо. Меня и Эрика в конторе в это время не было. Приехала полиция. Девчонок с паспортами забрали в отделение. Визы на посещение Нидерландов у них не было. Стало быть, нарушался миграционный закон. Невестам объяснили, что они в течение суток должны покинуть страну, то есть, вернуться в Германию, и передали их в руки к подоспевшему в полицейский участок Эрику. Итак, выдав только двух девчонок замуж, мы свернули деятельность конторы. Эрик сдал коттедж одной семье из местных жителей.
Фрау Нелли в очках и с пышной копной волос была профессиональной свахой И. Она снимала просторное помещение на одной из оживленных улицах Ахена под вывеской – «Брачное агентство». Как положено, давала объявления в местные газеты и самостоятельно обслуживала клиентов. В основном, лиц мужского пола.