Страница 19 из 193
– Проходите, командующий вас ждет.
Вошел, доложился. Говоров – немногословный человек, чего не скажешь о генерале Жданове. Тот начал разговор издалека, поинтересовавшись настроениями бойцов роты и других подразделений в связи с начавшимся долгожданным наступлением.
– Наступаем мы давно, товарищ член Военного совета, с 8 января. Ликвидировали самую большую опасность для Ленинграда: возможность захвата Мги и полного окружения наших войск под Ленинградом. Бойцы понимают эту задачу и стараются. Но в условиях превосходства немецкой авиации на нашем участке, высокой мобильности немецких войск и хорошо налаженной системы связи у противника, немцы успевают предотвращать наши попытки двигаться в наступление более быстрыми темпами. Немцы закопались очень хорошо, а нашим войскам не хватает крупнокалиберной артиллерии и воздушной поддержки. И еще, товарищи командующий и член Военного совета: я сегодня проезжал через Чудово, там начат демонтаж оборонительных сооружений немцев. Население растаскивает бревна и балансы на дрова, так как эти сооружения не заняты войсками.
– Но, капитан, фронт ушел вперед.
– Ушел, товарищ член Военного совета, на двадцать один километр продвинулись за последние два дня. А у немцев в ближайшее время может освободиться целая армия.
– Это какая?
– Одиннадцатая, в Крыму: 203 800 человек при 1060 самолетах, 150 танках, 670 полевых и осадных орудиях, 655 противотанковых орудиях, 720 минометах. Из захваченной переписки это отчетливо видно. Вот письма немцев, после захвата Севастополя мы – следующие.
– Но это же предположения! Севастополь героически обороняется!
– Флотские запасы не бесконечны, товарищ генерал.
– Называйте меня «товарищ Жданов», так привычнее. Так тем более требуется разгромить фон Кюхлера как можно быстрее.
– Требуется. Нужна авиация и крупнокалиберная артиллерия. Требуются самоходные установки со 152-мм орудием. На базе танка КВ-1. Я уже говорил об этом командующему.
– Да, я слышал об этом, но как вы себе это представляете?
– Ни один дот или дзот не выдержит удара прямой наводкой 152-мм снаряда. Броня КВ держит большинство снарядов немецких противотанковых пушек. Башня не нужна, следует делать именно самоходное, тяжело бронированное орудие, с крупнокалиберным зенитным пулеметом. Прикрывать его танками и пехотой. И громить УРы. Их у нас много. И воюют немцы хорошо. Но такого «зверобоя» они не ждут. Город у нас промышленный, производство тяжелых танков восстановилось, нам бы еще средние запустить, потому как горят Т-50 и Т-60 хорошо.
– М-да, Леонид Александрович, вы как считаете?
– Свое мнение об этом я уже высказывал. А капитана Иволгина пригласил сегодня специально для этого разговора. Знаю его вторую войну. Он принимал участие в разработке и осуществлении штурмов Чудово и Полисти. Вам я об этом говорил. И это его рота уничтожила бензохранилище в Пскове. Так что, товарищ Жданов, я вас с ним познакомил, у него есть двое с половиной суток. Он в вашем распоряжении. Фронту нужны самоходные орудия, Андрей Александрович.
В общем, взяли меня в оборот: натравили политотдел, прессу. Очень обиделись фотографы, когда я сниматься отказался.
– Какой из меня разведчик, если каждая собака меня знать будет?
«Мюллер знал, что штандартенфюрер СС Штирлиц – советский разведчик…» – промелькнуло в голове. Кроме того, отвезли на два завода: 174-й танкоремонтный и на Кировский. Главный конструктор Гудков и директор Кон, 174-го завода, ели начальство глазами, делали вид, что невероятно горды тем обстоятельством, что именно им поручили такое ответственное и срочное дело, про себя проклиная и Жданова, и меня за этот визит. Я сделал наброски СУ-152, а у Жданова спросил:
– А вы можете подбросить на завод продуктов? Дела пойдут быстрее.
Танкоремонтный 174-й должен был переделать подбитый КВ-1 в СУ-152 и разработать документацию для серийного производства на Кировском заводе. Но и кировские конструкторы не захотели сидеть в стороне. У них было готово шасси нового танка «Объект 238», в дальнейшую разработку танк не пошел, вежливо говоря – не вовремя родился. Вот на базе этого нелюбимого дитя – ходовая КВ-1с, гусеницы Т-34, литой низ корпуса и лоб – они и решили сделать СУ-152. В месте перегиба корпуса вварить броневой лист, на который и установить орудие.
– По ходовым характеристикам эта машина много лучше, чем КВ. Если испытания пройдут успешно, то в пресс-форме изменим форму перехода на прямую, лист будет удобнее приваривать. Толщина брони в этом месте будет 120 мм. Это ни 88-е, ни 105-е не возьмут.
В общем, присутствие Жданова весьма положительно повлияло на директоров и инженерный корпус двух заводов. Видя хорошее настроение Андрея Александровича, я показал ему немецкий ночной снайперский прицел, тот самый, который неудачно демонстрировал начарту фронта. На ЛОМО мы не поехали, Жданов вызвал их в Смольный. Дальше разговор был простым, как в уставе.
– Вот образец, через неделю доложить о запуске в серию.
– Товарищ Жданов! Но…
– Вы задание получили? Снайперам фронта нужны ночные прицелы. И никаких «но»!
А что сделаешь! Тирания! Вот где раздолье для «дерьмократов» и «кривозатычников»! Впрочем, в то время они, кроме доносов в НКВД, ничего не писали. Максимум шептались на кухне. Лишь наиболее продвинутые создавали тайные общества – например, недавно расстрелянный «ЗИГЗАГ». В процессе общения со Ждановым я понял ход мыслей Говорова: для Жданова было важно, что инициатива идет снизу. Что он может показать директорам и инженерам заводов, что это не его прихоть, а требования фронтовиков. А уж после этого выжать из этих людей все, что можно. Но разнарядку на дополнительное питание для разработчиков СУ-152 он подписал и передал директорам. Оставшийся от отдыха день меня таскали по собраниям и митингам, а Женечка сдала «хирургию» за пятый курс. Николай Александрович, ее отец, действительно договорился в Первом Медицинском о том, что сессию она сдаст.
Через десять дней два внешне не похожих друг на друга СУ-152 прибыли на фронт к УР «Подберезье». Первое применение прошло по дзотам в районе деревень Вешки и Некохово. Части 2-й Ударной и 59-й армий совершали охват УР «Подберезье», второй целью была железная дорога Новгород – Ленинград, по которой шло снабжение немецких войск. Всего пяти выстрелов хватило, чтобы ликвидировать три дзота. Основную опасность для «сушек» представляла авиация противника, но лесистая местность позволяла достаточно уверенно маскировать их, плюс Говоров накрутил мне хвоста и сказал, что я и мои бойцы отвечают за ПВО объектов при испытаниях. Но усилил группу 37-мм батареей. Правда, их «ЗиСки» не справлялись с транспортировкой, поэтому цепляли мы их пушки к нашим «студерам», а на ЗиСах ехал боезапас. Когда и мы застревали в рыхлом снегу, нам помогали самоходчики и четыре приданных огнеметных КВ. Обойдя Подберезье, Соколов и Галанин ударили по Трубичино. Соколов действовал лихо: ночная танковая атака, поддержанная четырьмя лыжными батальонами и новыми «сушками». За Трубичино большой полевой аэродром немцев, где базировались «Ю-87», так «любимые» нашими войсками. Двадцать пять танков Т-50 раскатали гешвадер «лапотников», а мы, проламываясь через лес севернее аэродрома, вышли на прямую наводку с южного фаса УР. Дальше, к сожалению, все пошло через то место, через которое в нашей стране удаляют гланды. Галанин решил, что свою задачу его армия выполнила, и повернул на Лугу. До Новгорода пять километров, хрен с ним с УРом, за Волховом стоит Клыков, готовый форсировать его и ворваться в Новгород. Но Галанин проявляет инициативу и разворачивает свои дивизии. Немцы немедленно атакуют Соколова, пытаясь прорвать коридор из Подберезья в Новгород. Клыков, вместо того чтобы переправляться к нам в Трубичино без потерь и при полной нашей поддержке, рванул на Новгород. Стервецы! Наград им захотелось и славы! В общем, выбили нас из Трубичино, ближе к ночи мы были вынуждены прорываться в леса у 60-го километра. Отошли к Долгово, заняли круговую оборону. Немцы создают помехи на всем диапазоне, едва-едва удается связаться с Евстигнеевым и сообщить о бардаке, который здесь творится. Через полчаса пришел приказ: отходить к Мясному Бору, вывести всю группу. Особое внимание уделить СУ-152. Угу! Как же! Механик спалил правый фрикцион на той машине, которая была восстановлена из старого КВ. Один из огнеметных уже остался под Трубичино. Зенитная батарея потеряла одно орудие и пятнадцать человек личного состава. У нас тоже шесть «двухсотых». Нас атакуют эсэсовцы из «Полицая», но к ночи они успокоились. Собираю командиров, объявляю поставленную задачу.