Бразильский вояж

Ник задумался и должен был признать, что Алма права. К тому же он вовсе не против женитьбы. Алма его слишком задела, и он чувствовал себя способным на глубокое чувство и ответственность.

— Но как мы сможем добыть денег в Пернамбуко, Алма?

— Мы красивы, особенно ты, мой ненаглядный. Это сразу бросится в глаза. Мы будем выдавать себя за пленников пиратов, что и так соответствует действительности. Заведём знакомства, и будем с этого иметь подарки, а значит — и деньги. Через полгода мы сможем уехать куда захотим.

— Ну… с тобой мне понятно, а как же я?..

— Думаешь, только мужчины стремятся заполучить молоденькую и красивую любовницу? Находятся и женщины с деньгами, такие же любители. Это не очень красиво, но как иначе нам прожить? Ведь не обязательно нам изменять друг другу. Это всегда можно прекратить, особенно тебе.

— Ну и задачку ты мне предложила, девочка! Не ожидал от тебя такого шага. И кто тебя надоумил?

— Это мои родственники в Португалии. Говорили, что выйдя замуж за старика с деньгами, вскоре станешь вдовой, и будешь жить припеваючи и свободно, выбирая жениха и мужа по своему усмотрению. Мне тоже такое показалось противным, но слишком много имеется стариков, желающих обвенчаться с молоденькой смазливой девушкой. Так и я поступила по настоянию отца. И, как видишь, не так уж плохо получилось. Я добыла отличный пиратский приз, — и у неё алчно блеснули глаза.

Ник надолго задумался, не представляя свою роль в этой афере. Но должен был признать, что это наиболее лёгкий и быстрый способ добыть средства.

— А куда мы направимся после окончания нашего плана? — спросил Ник.

— Об этом рано ещё говорить. Можно многое прикинуть и проверить. А пока надо и здесь хоть немного денег добыть для поездки на юг. Свои драгоценности я бы хотела поберечь для настоящего дела, мой рыцарь без страха и упрёка! — улыбалась Алма, обнажая ряд мелких зубов.

Они прожили в Параибе две недели и смогли собрать три крузадо и немного мелочи. Их кормили и давали кров, но дольше оставаться здесь не было никакого смысла. А недавно Ник пришёл с пристани и сообщил новость:

— Моё солнышко! Я упросил одного владельца небольшого судна взять нас до Пернамбуко. Бесплатно! Поедем?

— Хоть сейчас, мой дорогой и любимый дурачок! — и она бросилась целовать своего мужчину, обещая божественную ночь. — Ты заметил, что у меня новое и совсем недорогое платье? Хозяйка упросила портниху сшить задаром почти.

— Чёрт! — восторженно оглядел её стройную свежую фигурку Ник. — И такую я должен с кем-то делить? Никогда! Никому не отдам такую девчонку!

— И не надо! Я твоя и только твоя, запомни это и не ревнуй. Что может сравниться с молодостью и пылом страсти?! Я не понимаю тех, кто твердит, что замуж надо выходить за зрелого человека. Я мечтала только за молодого!

— А когда мы поженимся? — задал коварный вопрос Ник. — Я бы хотел побыстрее, пока тебя никто не увёл от меня! — и Ник стал грубо ласкать её хрупкое и нежное тело. Она не противилась, лишь вскрикивала от боли и наслаждения, которое не пыталась и скрыть.

— С женитьбой надо, милый, подождать малость. Как добудем денег — так и я дам согласие. Причём с удовольствием и восторгом, милый мой мальчишка!

В последние дни к Алме стал приставать один тридцатилетний житель селения, владелец поместья, что находилось всего в одном легуа[1] от городка.

— Милый мой ревнивец, — щебетала Алма, целуя его в губы коротким поцелуем и блестя глазами. — Я просто хочу проверить мои задумки. Смогу ли я на этом сыграть. Мне ведь тоже нужен опыт, а где его взять, как не начав с малого? То есть с этого посёлка.

— Но ты должна обещать мне ничего, кроме поцелуев руки, Алма, — строго и даже грозно предупредил Ник.

— Обещаю тысячу раз, милый! Только ты вроде бы ничего не замечаешь! Ладно? Я всё тебе потом поведаю, и мы с тобой посмеёмся.

До ухода в Пернамбуко оставалось всего четыре дни, но Алма и их постаралась использовать для пользы дела.

Дон Игнасио ди Карруска уже два раза назначал свидания Алме, но оба раза она скромно отказывалась, переносила «на потом». Но сейчас с трудом и неохотой согласилась, предупредив:

— Дон Игнасио, вы ничего такого не подумайте про меня. Я девушка порядочная, из хорошей семьи, но мне просто не повезло с пиратами.

— Дорогая донна, вернее, сеньорита, я только прошу осчастливить меня своим небольшим вниманием, и я готов озолотить вас, моя принцесса!

— Прямо так и озолотить? — стрельнула она глазами, а они у неё в такие моменты всегда оказывались неотразимыми.

— Клянусь всеми святыми, сеньорита Алма! Вы только согласитесь погулять со мной и побыть с вами наедине.

— Вы такой нетерпеливый, сеньор Карруска? Это меняет дело, и я не могу встретиться с вами. Тем более, наедине.

— Хорошо, хорошо, сеньорита Алма! Я на всё согласен. Берите свою подругу, или кого хотите, и осчастливьте меня своим обществом!

Она наконец согласилась. Под вечер, когда солнце склонилось к горизонту, где поднимались невысокие горы, Алма вышла к морю с сеньорой средних лет, пообещав заплатить той за сопровождение.

Они гуляли до темноты, и дон Игнасио вёл себя вполне прилично. Потом у него возникло желание посетить один дом, где можно было посидеть часок и выпить стаканчик хорошего вина.

— Хозяйка очень порядочная сеньора, моя королева! Мы посидим немного, я выпью и провожу вас домой. И ещё что-то обещаю, моя любезная Алма.

С трудом согласившись, они с сеньорой сели за стол, где уже сидели несколько мужчин из самых богатых, и две сеньориты несколько легкомысленного вида. Это смутило Алму, но дон Игнасио быстро уговорил её.

Она позволила облобызать свою руку, и он торжественно, под громкие возгласы собравшихся, застегнул ей цепочку с кулоном синего цвета, уверяя, что это сапфир среднего качества.

Женщина-компаньонка поспешила, потребовала скорейшего возвращения домой.

— Дон Игнасио, вы доставили мне большое удовольствие, и я вам искренне благодарна за столь прекрасный вечер и общество, — Алма обвела взглядом собравшихся за столом.

— Я могу пригласить вас, моя принцесса завтра на прогулку? — дон Игнасио рассыпался в любезностях. — Я могу предложить покататься, верхом или в коляске, если вы соизволите, — и он покосился на женщину, стоящую уже в ожидании.

— Лучше верхом, дон Игнасио, — мило улыбалась Алма, подала руку для поцелуя и упорхнула, взяв сеньору под руку. Оглянулась на пороге, стрельнула в него глазами и исчезла.

— Милочка, вы сильно рискуете, ведя себя таким образом, — выговаривала ей сеньора. Алма не ответила, спеша поделиться своими успехами Нику.

Прощаясь, Алма сказала женщине:

— У меня сейчас нет обещанной платы, сеньора, но утром я обязательно вам заплачу. Большое спасибо вам за сопровождение, сеньора.

Ник с бледным осунувшимся лицом ждал Алму, и встретил её вопросительным взглядом. Этот взгляд тут же рассмешил её, и она бросилась к нему на шею и долго целовала, пока Ник не отбился и не спросил:

— На шее у тебя первый приз за твою работу?

— Он! Конечно он, мой ревнивец! Ну поцелуй меня, мой мальчишка!

Она все ему рассказала, а потом они рассматривали золотую цепочку с камушком. Алма с серьёзным видом сказала:

— Двадцать крузадо стоит эта вещица? Было бы хорошо, не так ли, мой мальчик, — опять обняла его за шею и целовала, предлагая себя тотчас.

— Завтра он пригласил меня покататься верхом. Надеюсь, что мне удастся раскошелить его ещё раз. Он ещё не знает, что я уже почти уехала. Вот будет бесноваться и ругаться, узнав про это, ха!

— А мне всё это очень не нравится, Алмита. Грязное это и противное дело.

— Потерпишь, мой дорогой. Это наше дело, а к делам надо относиться серьёзно и добросовестно. У тебя есть немного мелочи. Я должна сеньоре отдать завтра утром. Обещала.

Фазендейро[2] заехал за нею, ведя осёдланную женским седлом лошадь в поводу. Все соседи вылезли поглазеть на чудную пару. Ник не вышел проводить подругу, остался дома, готовясь пойти на берег порыбачить и подумать в тишине и покое.