Страница 116 из 118
-- Проклятые дела… -- недовольно поморщился король. – Я не видел его почти месяц.
-- Ты же знаешь, чего отец ждет больше всего.
-- Да, – улыбнулся Луи-Филипп. – И думаю, через пару недель я смогу посетить его с отличной новостью!
-- О! Ваше величество можно поздравить?! – Макс улыбнулся в ответ.
-- Лекарка думает, что так и есть, – довольно проговорил король. – Но сказала, нужно ждать еще не мене двух недель, тогда точно будет известно. Надеюсь, это будет мальчик!
-- Как себя чувствует ее величество?
-- Я запретил ей конные прогулки, и она немного поскандалила с утра, – Луи-Филипп улыбнулся и добавил: -- Судя по тому, с какой меткостью она кинула в меня туфелькой, с ней все в порядке.
-- Попала?! – полюбопытствовал Макс.
-- Промазала! – рассмеялся король. – Она ни разу еще не смогла попасть, так что все идет как обычно. Кстати, ты писал, что хочешь поговорить со мной. О чем?
-- Вы, ваше величество…
-- Макс, позволь мне хоть изредка, хотя бы пока мы вдвоем, побыть не «величеством».
-- Хорошо, Луи. Я хотел поговорить с тобой о патенте. Помнишь, еще до отъезда в Эталию мы обсуждали…
-- Ах, да, помню. Я думал об этом, Максимилиан. И пришел к выводу, что это создаст очень нехороший прецедент. Я хочу предложить тебе другой вариант. Я охотно оформлю этот самый патент на твое имя и пропишу все возможные льготы и налоговые послабления.
-- Нет, Луи. Это меня не устроит.
-- Ты, как всегда, торопишься, Максимилиан, – недовольно буркнул король. – Сперва дослушай! Я выпишу патент на твое имя, но ты можешь потом, частным образом, написать на герцогиню доверенность и все! Никаких проблем, это будет твое личное решение, понимаешь? А по сути все будет так, как ты и хочешь.
Предложение Максимилиану не нравилось, но он молчал, обдумывая слова и не торопясь высказать недовольство. Молчание затягивалось, и король, потеряв терпение, спросил:
-- Ну? Как тебе такое предложение?
-- Знаешь, Луи… Я недавно наткнулся на очень удачное стихотворение. Хочешь послушать?
-- С удовольствием! Это гораздо лучше последних политических сплетен. Это написала Анна?
-- Нет… Но послушай. А вы замечали, как в одночасье Тускнеют успех и удача. И лики темнеют на иконостасе, Когда ваша женщина плачет? Как рушится мир, словно вынут из кладки Заглавный и краеугольный, И в жилах пульсирует, как лихорадка Одно -- вашей женщине больно. Как битым стеклом насыщается воздух -- Не сделать и малого вдоха. И чёрными дырами в сумраке звёзды, Когда вашей женщине плохо. Ни сердцебиенья, ни света, ни бега… Когда ваша женщина плачет, Про всё забывает спесивое эго. Да и не бывает иначе. *
-- Максимилиан! Оно, конечно, прекрасно, я даже не думаю спорить. Но к чему такой пафос?! Герцогиня отнюдь не обижена судьбой! Если вопрос только в деньгах, то…
-- Луи, вопрос совсем не в деньгах. Но ей будет обидно.
-- Просто… просто обидно? Но почему, собственно?! Она же ничего не теряет?! Максимилиан, я выпишу патент на тебя, и закончим на этом.
-- Мне жаль, ваше высочество, что вы не поняли меня. Разрешите откланяться?
-- Прекрати! Что за блажь у вас с этим патентом?!
-- Луи, а это не блажь. Это обыкновенная честность и порядочность по отношению к ней. И если ты сейчас скажешь, что политика и традиции требуют, как обычно…
-- Вы свободны, герцог де Ангуленский. Ступайте!
________________________________________ * Стихи Леонида Чернышова