Страница 12 из 89
— Благодарю, Хэрриет, но меня такси ждет на улице. — Он кивнул мне с виноватым видом.
— Что нам теперь делать с этими цветами? — спросила Мария-Альба. — Все вазы уже заняты.
— Дом становится похож на склеп, — не выдержала я, — кругом одни букеты, на другом букете тоже открытка: «Дорогой Клариссе от Джереми. Никогда не забуду». Господи, какой ужас! Такое впечатление, что все всерьез верят, будто отец совершил убийство, и его жизнь теперь кончена. Отлично, я их отнесу Лавди для его компостной ямы.
— Подумать только, сколько стоили эти орхидеи… — скорбно заметил Рональд.
Мы с сестрами постоянно подшучивали над ним из-за его бережливости.
Он никогда никого не приглашал к себе, но всегда первым приходил на вечеринки и уходил в числе последних. К тому же бывало, что он прихватывал с собой бутылку виски или рома, остававшиеся от праздника. Однажды исчезли даже мыло и полотенце. Мой отец был настолько изумлен, что не нашелся, что сказать по этому поводу. У Ронни была неплохая карьера в театре, а в кино он заработал столько, что на жизнь ему должно было хватать. Приключения и опасности внушали ему страх, особенно опасался он нищеты. И мой отец, смеясь, время от времени спрашивал его, что может добавить огня в его скучную жизнь.
— Это вы, Рональд? — донесся голос матери. Она спускалась по лестнице в леопардовом пальто, и я заметила, что она взяла с собой дорожную сумку. — Что это с вами случилось — вы попали в аварию? — спросила она равнодушным тоном.
— Я выехал сразу, как только вы позвонили. — Рональд вздохнул немного обиженно. Затем поправил галстук и гордо поднял голову. — Боже мой, как вы восхитительны, дорогая Кларисса! — Он поклонился и простер руку с изяществом профессионального актера.
— Эта маска не обманула бы даже слепого, — ответила мама презрительно. — Трудно даже представить, что вы и вправду думаете то, что говорите.
Я с интересом рассматривала замысловатые завитки волос, скрывавшие кончики ушей Ронни. Он давно уже носил специальный парик.
— Вы вольны не верить в мой искренний восторг, но от этого он не нисколько не уменьшается.
— Вы, я вижу, растолстели, — добавила мама, посмотрев на его живот. — Вам бы следовало обратиться в новую клинику на Братон-стрит. У них разработаны специальные диеты и всякие рецепты для похудания, препараты, приготовленные из корней горных растений, тибетские настойки, предлагается даже удаление жира хирургическим путем.
— Знаю я эти клиники с их рецептами, — пробормотал Рональд, — корни растений! Терпеть не могу эти чертовы травы.
— Если вы ничем не заняты и в хорошем настроении, то я прошу вас пойти со мной.
— Куда ты идешь? — спросила я.
— Я как раз иду в клинику, на консультацию к пластическому хирургу. Мне сказали, что мистер Моффэт-Райм отличный специалист и может сделать как раз то, что мне нужно. Я хочу убрать морщины вот тут.
Она прижала пальцы к скулам. Косметические операции были для моей матери экстремальным видом развлечений.
— А как же папа?
— Я уже буду в порядке к тому времени, когда его освободят. Это все очень быстро… — Она улыбнулась, словно уже успела позабыть обо всех своих страданиях накануне вечером.
— Ты не хочешь увидеться с ним? Он был очень расстроен, что ты вчера не приехала.
Она посмотрела на меня с укором:
— Хэрриет, я уже заметила твою тенденцию драматизировать события. Это не делает тебе чести, сентиментальность недалека от вульгарности — не забывай об этом. — Она поправила прическу перед зеркалом. — Я не Марина Марлоу, которой все равно, чем привлекать к себе внимание публики.
Это замечание могло означать только одно — Марина Марлоу, исполнительница роли Реганы в «Короле Лире», была еще одной пассией моего отца.
— Я вернусь через неделю. Корделия, детка, пока… — мама поцеловала мою сестру.
Еще раз оглядев себя с ног до головы в зеркало, они открыли дверь и вышли на улицу.
— Слава Богу, все кончилось! — пробормотала Мария-Альба. — Помоги мне, Пресвятая Дева, все в руках Всевышнего… Никогда не знаешь, что с тобой случится…
Она покачала головой и, взяв кочергу, отправилась на кухню.
Разыскав Марка-Антония, я отнесла его вниз и выпустила в сад. Теперь мне следовало попытаться хоть как-нибудь утешить Офелию.
Ни на стук в дверь, ни на просьбы ответить я не услыхала ни звука. Тогда я заглянула в замочную скважину. Если бы я хоть на йоту могла бы поверить, что она любила Креспена, то, вероятно, сочла бы ее скорбь достойной сострадания. Она лежала на постели, бледная и неподвижная.
— Дрянь, дрянь, дерьмо! — громко выкрикнула она, вдруг подняв голову, — вероятно, в эту минуту она думала о Генриетте Слоттс в роли будущей виконтессы Соуп.
Пока я подглядывала в замочную скважину, из сада донесся странный шум, и Марк-Антоний стрелой промчался мимо меня в мансарду. Я глянула вниз и увидела у лестницы Брона, удерживающего обеими руками на поводке бело-рыжую собаку. Она отчаянно лаяла, не слушая криков Брона, и пыталась сорваться с привязи.
— Тише, тише! Кто этот гость? — крикнула я сверху брату и тут же побежала вниз. Как только я оказалась на последней ступеньке, собака встала на задние лапы и принялась лизать мне руки, выражая свою симпатию.
— Он хороший. Не бойся. Это Дерек.
— Дерек? Бедняжка. Где-то я уже слышала это имя.
— Можешь звать его как захочешь. Но откликается он на Дерека, если, конечно, немного успокоится.
— А почему я вообще должна его как-то звать? — У меня мгновенно зародились серьезные подозрения.
— Потому что я привел его для тебя. Я вчера так и не смог показать его тебе, вернулся слишком поздно, напившись, да еще с папой случилась такая скверная история.
— Но… Брон, ты что, с ума сошел? Разве можно так делать? Ты же знаешь, как папа ненавидит собак.
— Но ты же всегда говорила, что хочешь завести собаку. Ну вот, пока папы нет дома, у тебя есть такая возможность.
— Брон, но что будет, когда он вернется домой? Мы же не сможем бросить собаку на улице. Конечно, я всегда мечтала о собаке, но сейчас столько проблем…
— Знаешь… — Брон расстроено опустил голову, — это так обидно, я ведь хотел сделать тебе подарок. Думал, это отличная идея. Хотел тебя порадовать. И потом, он такой маленький, мне кажется, и папа не стал бы возражать… — добавил он упавшим голосом. — Очень жаль, что так вышло…
— О, Брон, послушай, я совсем не хотела тебя обидеть, и он мне очень нравится…
— Стоп, ни слова больше! — Брон сделал вид, что смахнул слезу. — Я отдам его обратно.
— Хорошо, хорошо, — Брон так умело описал мне горестную историю несчастного существа, что я едва не разрыдалась, — оставлю его, но только до тех пор, пока папа не вернется домой. — Я почесала Дерека за ухом, и он тихонько заурчал. Шерсть у него была мягкая на ощупь и очень красивого светло-коричневого цвета, а нос совсем черный. — Спасибо тебе. — Вряд ли я смогла скрыть, что на самом деле была ему не так уж благодарна.
— Хорошо, что он останется, — отозвался Брон, сделав вид, что не заметил моего неудовольствия.
— Лучше скажи, какой он породы? Я надеюсь, он не вымахает в полкомнаты?
— Совсем нет, он почти вырос. Так мне сказали. Это корнуоллский терьер.
— Да? — Я в недоумении посмотрела на Дерека. — Ничего о них не слышала.
— Вот видите, и вы кое-чего не знаете, мисс Хэрриет Бинг, — саркастически заметил Брон, — хотя и специалист-кинолог.
— Но Дереком я его звать не стану.
— Как хочешь. Я ухожу. Скажи Марии-Альбе, что вернусь только к ужину.
— Но ты же хотел поехать к папе, Брон? Мама отправилась в клинику, Офелия скорбит о предательстве Креспена, Порция вообще пропала, а с Марией-Альбой я не могу ехать — она и так вчера настрадалась.
— Господи, незачем ездить в тюрьму всей компанией, будто это какая-нибудь вечеринка. Это нетактично. — Брон назидательно поднял голову и посмотрел на меня с осуждением. — Мне необходимо повидаться с Вандой, — Ванда был агентом Брона, — нужно с ним посоветоваться насчет моих интервью. Я не могу отложить все дела и ехать к папе.