История шрамов

Мысленно дав себе пощёчину, я тут же отпустил её.

И что теперь? Я просто развернусь и уйду? Блядь, как всё не вовремя. У меня нет времени на то, чтобы возиться с ней. Я ведь сказал ей, что она идёт нахуй вместе со своими проблемами. И вот я снова замер здесь и с ней, не в силах заставить себя сделать шаг дальше.

А будь на её месте другой, смог бы? Мужик – да. А другая девка вызвала бы во мне точно такое же негодование.

— Это что? – сквозь зубы выплюнул я из себя риторический вопрос.

У меня ведь даже машины нет. Куда я её возьму? У меня и будущего нет.

Хоть к участку я должен её довести.

— Какого хуя ты ещё здесь, когда с тобой делают такое? Этот ебасос ещё внутри? – мне было насрать, кто это из её семьи.

Мне терять уже нечего. Людей я до этого не убивал, но всё случается впервые.

— Пожалуйста, тише, — с этими словами девчонка попыталась оттянуть меня подальше от крыльца.

— Ты совсем тупая?! — как жаль, как глупо, что мы стоим далеко от чего-то твёрдого, чего-то, что я мог бы разбить.

— Не кричи… Давай отойдем, пожалуйста, и ты скажешь, зачем пришел, — ее попытки утянуть меня за собой стали еще настойчивее.

Беспросветная дура. Неужели у неё никакого самосохранения, самоуважения?

Я не кричал, а именно рычал, всё больше склоняясь над девушкой.

— Ты сейчас вернёшься к нему в дом, сделаешь вид, что всё в порядке, а наутро ещё и отсосёшь?! Настолько тебе похуй на саму себя?!

Внутри меня просыпалось то самое неправильное, злое и опасное, что заставило меня напасть на родного деда.

— Знаешь, если тебе и впрямь настолько похуй, что ты сейчас пытаешься меня заткнуть и отвести от дома, то правильно я сделал, когда решил тебя послать. Помирай здесь одна. Я не обязан решать твои проблемы, дура. Ты так нихуя и не услышала из того, с чем я пришёл.

Я вновь вывернулся из её рук.

Меня буквально разрывало на две части. С одной стороны, я не мог просто уйти. Я ведь буду вспоминать эти синяки, этот затравленный взгляд.

А с другой, она совершенно чужой мне человек. Мне насрать. Я к ней даже дружеских чувств не испытываю. Пусть здесь хоть что устраивает.

— Он пристрелит тебя, — продолжала она настаивать на своем, — А утром скажет копам, что это ты пробрался в наш дом и изнасиловал его дочь. Может, конечно, и не отвертится — но какая разница, в общем-то, если ты будешь уже мертв. Тебе оно надо? Мне вот — точно нет. У тебя своя жизнь, Альк... Хорошая, со всякими перспективами... А я уйду. Обещаю тебе, что сбегу. Ладно?

Мне уже было насрать. Этой всей тирадой она сделала для себя и меня итог, так сказать, подводя черту этой ночной встречи.

Пусть делает, что хочет. Пусть думает, что хочет. Пусть живёт, как хочет.

— Ну так и иди нахуй, как я уже сказал, —  рыкнул я ей напоследок, окончательно отворачиваясь от дома.

7. Как мы угнали чужой пикап

С Кэрол и впрямь случился инфаркт или что-то вроде того. Как бы мне ни хотелось выяснить подробнее или хотя бы навестить ее в больнице — этого мне, к сожалению, не удалось. 

Директор Дрейк дал мне некоторую фору — благодаря его словам о том, что меня хотят забрать родственники, я сразу поняла, чьего появления мне стоит ожидать. Интересно, Даррен появился здесь так легко и быстро, потому что узнал, что тете совсем плохо?

Или же ей стало плохо как раз из-за его появления? Еще одна мелочь, которая никогда не выяснится.

В первый день все было даже сносно. Я ничего не чувствовала — просто запретила себе, возвращаясь к привычному состоянию полузомби рядом с отчимом. Так было безопаснее — не было шанса на то, чтобы сорваться и ляпнуть что-то лишнее. Сам Даррен даже строил из себя приличного и крайне соскучившегося отца. Я и прежде радовалась дням, когда он обращался ко мне лишь за тем, чтобы я приготовила ему ужин или принесла новую банку пива. И только под вечер, когда я решила навестить Кэрол и услышала твердое "стоять", поняла, что зря надеялась на свою мнимую свободу.

В школу пришлось не ходить так же, как и тогда. Обидно, конечно — столько усилий и времени потрачено впустую. Хотя, стоит отметить, во мне все еще теплилась надежда, что тетя поправится, вернется, даст отчиму отставку, как и тогда — уж не знаю, чем она его прижучила в прошлый раз — и мы снова будем жить нормально... Да и то, что всю первую неделю Даррен ограничивался лишь безобидными тычками и расспросами о том, как я здесь жила, на которые я отвечала односложно, и пока его удовлетворяло выполнение мной работы по дому — это приносило некое облегчение. Да, он не выпускал меня из дома; этого не было озвучено в прямой форме, но я знала, что лучше не пытаться лишний раз. Может, задним умом я и понимала, что снова веду себя, как типичная жертва, позволяя отчиму обмануть меня мнимым спокойствием и затягивая вокруг путы все сильнее, но мне было, пожалуй, слишком плевать.

Я помнила, до чего доходило, когда я жила с ним. И знала, что в этот раз дойдет снова. И как бы я ни пыталась, ни билась в истериках, ни пыталась звонить в полицию или обращаться к соседям — ничего, НИЧЕГО не срабатывало, никогда. Он всегда отыгрывался на мне вдвойне. Так и выработалась психология того, что лучше просто растягивать свое существование, радуясь каждому часу спокойствия, когда эта свинья находилась в отключке. А если еще и почаще приносить ему пиво — то случалось это практически каждый день.

В этот вечер произошло так же. Отличало его лишь то, что утром звонили из больницы. Я бы вряд ли узнала обо всем сразу, но подслушала разговор, и по коротким репликам отчима поняла, что все кончено. Мало было того, что этот ублюдок так ни разу и не позволил мне съездить к Кэрол, так и я сама откладывала возможность это сделать, словно не понимала, что ее могло больше и не представиться. Это событие выбило меня из колеи — совершенно паршивое настроение, чувство вины и горе от потери вкупе с рухнувшими надеждами — потому я и закатила отчиму истерику. Ну, как истерику... Попыталась сделать то, что давно надо было — плюнуть на все и пойти к черту из этого дома. Хотя бы попрощаться с тетей. Сделать со своим положением хоть что-нибудь. Я ведь могу что-то сделать, черт побери...

Как оказалось — нет. Точнее, все, что было в моих силах — лишь усугубить свое положение, что я и сделала.

***

Когда я поздно вечером услышала стук в дверь, первое, что я испытала — дикий ужас. После того, как Даррен уснул, я ходила на дому по цыпочках, и даже воду в ванной открывала еле-еле, чтобы ни в коем случае не разбудить его — мне казалось, что так я точно доживу до утра, а что будет, если он проснется, будучи пьяным, и с его безумными идеями в отношении меня, я не знала, да и проверять не хотела. Сегодняшний вечер и так стал чуть ли не апогеем всех моих кошмаров, и этот стук, кто бы ни явился на порог, был самым ужасным звуком из всех, что мог сейчас раздаться.

Я выбегала из ванны так быстро, как могла, надевая все, что попадалось под руку, паникуя все сильнее. В конце концов, плевать — схватив толстовку у входа, я натянула ее, поверх одних майки и трусов, совершенно не забочусь о том, как выгляжу. Даже не удосужилась спросить, кто там явился, да хоть сам черт из преисподней, лишь бы перестал барабанить и поскорее убрался отсюда.

Когда я открыла дверь, в спешке убирая мокрые пряди от лица и пытаясь разглядеть в темноте пришедшего, то в первую секунду не могла вымолвить ни слова, совершенно точно не ожидая увидеть на пороге Алька. Он что-то говорил... Что он говорил? Я отвлеклась на то, чтобы спешно закрыть дверь — не дай бог Даррен услышит чей-то голос и проснется — а после снова повернулась к парню, пытаясь проанализировать все им сказанное.

Бред какой-то. Жалость к таким, как я? Больше никогда не увидимся? Он что, пьян? Да и выглядит совсем уж неважно…

— Эй, — я попыталась его нагнать, — Что... Что ты говоришь такое? Что с тобой произошло?