Страница 6 из 13
– Сельский дурак возомнивший себя апостолом, не иначе, – сделал очевидный вывод Влад.
Последняя жилая комната и самая странная надпись из всех.
"Пирел, полководец Белой Розы. Крестоносец Его Величества Морха Верного. Первый гость Нергала".
– Полководец Белой Розы и без полка? – хрупкое ощущение безопасности как рукой сняло.
Белая Роза является крупнейшим государством современной истории. Эпоха Великих Переселений взяла бурный старт, когда существенная часть обескровленного северного населения, поневоле вынужденная стать покорителями бескрайних морских простор, подалась к диким берегам в поисках сладкой пищи, крепкой крыши и уверенности в завтрашнем дне. Только жестокое тоталитарное государство могло позволить себе подобную роскошь.
Около ста восьмидесяти пяти лет назад молодые независимые поселения северных людей ближайшего, и, в ту пору, единственно открытого, крупного континента – Катии, создали союз для обороны плодородных территорий. Защита требовалась не столько от чуждых внешних угроз, сколько друг от друга. Отсутствие правил и элементарных договоренностей приводили к повсеместному хаосу и бесчинствам. Всем же хотелось лишь одного – мира.
Белая Роза – символ процветания, дарованный первой катийской королеве, Пинии Хранительнице. Королева, избранная на собрании глав поселений, реальной власти не имела. Скорее, она являлась гарантом спокойствия и стабильности, олицетворяла собой надежду измученного народа на светлое будущее в новых малоисследованных краях. Белая Роза – колкий кустарник, привезенный с неспокойной Родины. По большей части оккупированной варварами, Мизатопии. Растение настолько хорошо прижилось на катийских почвах, что разрасталось из года в год с все большей силой и рвением. Такой судьбы желали себе и бывшие северяне. Цвести и пахнуть – не это ли мечта переселенца бегущего от страданий и боли?
По первоначальному соглашению все поселения имели равные права и полностью автономное управление. Но вот ведь незадача. Пиния, как и большинство потомков севера, по сложившемуся испокон веков обыкновению, предпочитала сугубо оседлый образ жизни и без лишней нужды редко выезжала в иные, удаленные от родного дома, селения. Проживая в наиболее удачном, с торговой точки зрения, месте, в городке Полинези, у внешних вод. В городе, где товары привычного обихода Мизатопии обменивали на чудные, ранее невиданные яства и прочие ценности из Катии. Катийская королева просто не видела смысла в постоянных разъездах, и, следовательно, все возможные пиры и важные собрания, проводились здесь. В обход изначально установленных соглашений, Полинези приобрел главенствующий статус. Центр обмена и государственных дел. Не прошло и двадцати лет как разросшийся город официально признали столицей, а прилегающие деревушки – частью единого государства. Полинези получил практически всю возможную в сложившихся условиях полноту власти естественным путем. Люди, богатые и мудрые, закрывали на сей факт глаза. История говорила о том, что выживает сильнейший. А господство берется сталью. Крови никто не хотел, а мирное формирование государственных институтов устраивало подавляющее большинство новоявленных граждан.
В тот же год Пиния родила сына-наследника. В возрасте двадцати четырех лет, он, Ливий Правый, решительно принял бразды правления из мягких женских рук. Ливий не желал мириться с чрезмерной автономностью провинций. Выступая на собраниях, он сладкими устами гнул жесткую линию. В его речах была правда. Беженцы с севера расселились широко: на огромных размером прибрежную область. Но они не могли похвастаться числом. А обнаруженные по соседству народности отнеслись к пришлым, излишне ретивым соседям, с настороженностью и прохладой, и явно готовились дать бесцеремонным захватчикам бой. Защита территориальной целостности и государственных интересов говорили об укреплении монархической власти – единственно возможном пути сохранения и развития страны.
"Построим миром, а не кнутом". – Призывал Ливий народ, лично странствуя по всем ведомым закоулкам юного государства. Мастер ораторского искусства и обладатель редкого дара убеждения, он пробил чистый путь спорным реформам. Власти жестокой и единоличной, такой, какой она и остается, по сей день. Без крови, лишь силой слов, государю, за долгие пятьдесят шесть лет плодотворного царствия, удалось уверить каждого в бесспорной правоте и стать родоначальником абсолютной монархии. Его внук, слепо следуя заветам предка, продолжал вести постоянные исследовательские экспедиции, основывая перспективные колонии в наиболее удачных или богатых полезными ископаемыми пределах.
Забывая лишь об одном. Всякий участок суши уже имел прежних хозяев. Диковинные, ранее невиданные расы, с древними культурой и бытом. Аборигены те не собирались, кому попало отдавать обжитые края. Но коварство, хитрость и безудержный прогресс вели поборников Белой Розы к покорению все новых вершин. Вымуштрованная регулярная армия несла праведный свет непокорным варварам. Тяжелой сталью она пробивалась к намеченным загодя целям. Дипломатия не имела смысла. Сплотившиеся варвары, частично оккупировавшие исконные земли, оставались, в те времена, совершенно недосягаемым по мощи противником. Местные же гуманоиды – это дешевый ресурс для пополнения армейских резервов. Освобождение Мизатопии звучало как гимн, но был ли в том практичный смысл? Да, – это "родовое гнездо" разбитого народа, его общая боль. Но Родина бедна на ресурсы, климат же катийского континента не в пример лучше, а природа богаче. Достаток еды и питья захваченных регионов заставлял все дальше и дальше откладывать сей освободительный поход ради более лакомых кусков злачной земли.
Когда же Белая Роза полностью сформировалась как современное государство, то оказалась хищным, тоталитарным обществом, где мнение владыки – закон, а лишний упрек холопа – первый признак неповиновения. Жить можно, если ты богат и знатен. Но когда за пазухой пара медяков, то и доля твоя становиться только в тягость.
После обнаружения третьего, южного континента, около шестидесяти лет назад, небольшая часть измученного населения, опять же, в поисках лучшей доли, бежала, ради свободы и независимости, в далекие жаркие края. Вследствие беглой разведки распахнувшего необъятные просторы материка, прозванного первооткрывателем Ранией, монарху доложили, что земля там слишком тепла и пустынна, растительность бедна, а ресурсы скудны. В то время как на великой Катии все еще полным-полно неверных племен и внутренних мятежников, не подчинявшихся реалиям единой власти. Морх Верный, действующий монарх, в свои молодые годы, рассудив здраво, отдал четкий приказ. "Рания не является достойным внимания ориентиром. Нет ни выгоды, ни прибыли, ни иных интересов, – молвил правитель. – Беглецов оставить в покое. Мы – цивилизованное общество, а это часть общего народа. Они имеют право на самоопределение". Также, стоит отметить, что, хотя бывших граждан на ранийских песках катийцы действительно не трогали, дезертиров захваченных рас жалеть никто не собирался. Свободные патрули Белой Розы не раз наведывались в Ранию с локальными карательными экспедициями. Вырезали всех, кто, по их мнению, мог являться изменником Родины, кроме, разумеется, беглых соплеменников, коих банально презирали. Но подобные их действия быстро сошли на нет. Так и забыла Белая Роза об иных берегах. По крайней мере, на время. До полного завоевания и подчинения катийских территорий.
Пирел, в наши дни, был известен далеко за пределами Белых дворцовых стен. Человек благородной крови, воспитанный в славных традициях вельмож высшей полинезийской знати. Он лично входил в малый круг людей способных свободно нести независимое мнение монаршему слуху. Ежедневные тренировки и прекрасные учителя воспитали из мальчика талантливого воина, а природа, в придачу, предусмотрительно наградила юношу незаурядной внешностью. Пирел с раннего детства легко находил общий язык со всяким, кого считал достойным почтения собеседником, будь то командир или простой солдат. Любимый женщинами, он, тем не менее, ни разу не был замечен в чьих-либо покоях после полуночи. Хранил честь как свою, так, видимо, и окружавших его дам. "Идеал кавалера. Сила и красота, власть и богатство", – вздыхали придворные леди, завидуя той единственной, каковой дарует пылкое сердце этот великолепный во всех отношениях мужчина. Выслужившись за череду крупномасштабных завоевательных походов от звания гвардейца до генерала, доблестный герой добился стольких высоких и разномастных наград, что однажды, в порыве щедрости, сам монарх даровал подающему надежды стратегу честь руководства королевским полком, вручив белый крест с имперской груди.