Господин Доминик

Гаспар не преувеличивал, когда рассказывал своей родне о богатстве барона; его замок был воистину настоящей цитаделью и вполне годился принять самого короля! Учитывая упомянутый выше военный образ жизни барона и всех его предков, именно такие главные функции замок и выполнял – военные. За последние два столетия кто только не пытался его разрушить, но замок всегда вновь восстанавливали и достраивали, постоянно укрепляя и делая крепость еще более непреступной. Этим июньским вечером, когда рыцари приближались к обширному насыпному холму замка, увенчанному в центре главным донжоном, всякий залюбовался бы резко очерченными башнями крепостных стен, словно только сейчас возникшими в кровавом закате. Куртины – наружные стены крепости – местами еще кое-где оставались деревянными; их замена на каменные укрепления продолжалась, но четыре круглые башни, донжон и большая часть стен уже были из камня. Оборонительный ров по всему периметру не был заполнен водой, но был широким и глубоким, пугающим в сумерках своей чернотой и пропастью. Подъемный мост был опущен, и отряд подъехал к его барбакану – сторожевой башне по наружному краю рва.

В Анжу, как и везде повсеместно, готовились ко Дню всех Святых. Стояла пора радостного ожидания праздника и время всеобщего гостеприимства. В замке барона тоже были рады каждому гостю с добрыми намерениями, однако Бернар никогда не снимал дозорных с барбакана, и личность каждого человека, будь он пеший или конный, здесь предварительно выяснялась. Двое дозорных и сегодня стояли у моста.

Гаспар отделился от остального отряда. Не спешиваясь и подняв руку в знак приветствия, он обратился к ближайшему из дозорных:

– Славен Господь и святая Дева Мария! Я рыцарь ордена Калатравы Гаспар Грекко. Со мною мой друг рыцарь тамплиер Анри де Регар, а еще оруженосец и слуга. Мы ваши гости из соседнего графства Пуату, приглашены бароном де Дион на празднества в честь помолвки его сына.

– Славься Господь и святой Мартин! – Приветствовал рыцарей дозорный. – Барон ожидает гостей из Ньора.

– С нами подарки для новобрачных, – указал Гаспар на вьючных лошадей. – Однако мы на марше, отсюда в Пуату не вернемся, и впереди нас ждет военный поход. Позаботьтесь, до поры, о сохранности нашего оружия и доспехов. Мой оруженосец Доминик все вам покажет.

– Это не составит труда, господин. Меня зовут Жан. Вы и сопровождающие вас люди можете проезжать. Я укажу вам дорогу до жилых покоев барона. Тамошние слуги примут ваших лошадей и всю поклажу в сохранности.

– Благодарю тебя, добрый Жан. Веди нас, иначе мы и впрямь заблудимся в большом городе за стеной.

Дозорный махнул рукой лучнику, стоящему на мосту, и тот подвел ему лошадь. Жан вскочил в седло, Гаспар сделал отряду знак рукой, и всадники двинулись на подвесной мост через оборонительный ров. Доминик с интересом бросил взгляд вниз и тут же понял, что любому смельчаку на штурме стен достаточно сорваться в этот ров у их подножия, чтобы потом штурмовать только крышку собственного гроба. В ширину ров был точно таким же, как в глубину, – в целую реку, но опять без воды. Лошади проскакали через главные ворота, и всадники очутились за линией первой оборонительной стены. Теперь наш отряд был в замке.

Пока рыцари, не спеша, продвигались через широкий нижний двор, расположенный между первой и второй оградами замка, они не без труда лавировали в многочисленной толпе народа теперь уже здесь, в крепости. Дозорный Жан кричал направо и налево, требуя дать отряду дорогу; особенно нелегко приходилось Томасу, к седлу которого были привязаны две лошади с поклажей. А людей, несмотря на вечерний час, на нижнем дворе толпилась целая прорва, даже помимо ремесленников, торговцев, рабочих местных мастерских, солдат – всех, живущих постоянно на территории крепости. Доминик, со свойственным ему любопытством, крутил головой во все стороны и многое успевал рассмотреть, продвигаясь по обширному пространству нижнего двора. А там было на что полюбоваться.

По сути, здесь расположилась самая настоящая деревня. Одна мастерская сменяла другую, прямо вперемежку с ними стояли дома ремесленников и крестьян. Доминик видел, как люди поднимали воду из большого каменного колодца; чуть подальше за ним, языки пламени вырывались из глубины обширной, крытой низкой крышей кузницы. Он слышал, как резчики по дереву что-то призывно кричали из своей лавки прохожим, расхваливая на все лады товар. Потом из пекарни ему ударил в нос вкусный до невозможности запах свежеиспеченного хлеба. В один миг Доминик понял, что он уже давно хочет есть; отряд спешил прибыть в замок до темноты, и за весь день они сделали всего один привал на короткие отдых и еду.

Продвижение всадников через нижний двор все продолжалось. Дома, лавки, всевозможные постройки и целые улицы были разбросаны на нем в полном беспорядке и хаосе. Здесь нашим героям стало ясно, что не отправься дозорный их любезно сопровождать, были бы все шансы надолго заблудиться. Дорога поднималась вверх, все выше и выше. Постепенно они миновали еще одни оборонительные ворота и очутились на верхнем дворе. Пространство здесь заметно сузилось, но, несмотря на это, на нем помещалась довольно большая часовня, конюшни и другие здания, назначение которых Доминик уже с трудом мог разобрать в сумерках. Здесь не было такого столпотворения, и он спокойно подъехал к Гаспару. Отец указал ему направо на ярко освещенные окна невысоких каменных построек:

– Это кухни. Видишь, сколько там огня? А вон там, рядом с конюшнями, находятся псарни Бернара. Кладовые тоже размещены на этом дворе. Я уверен, мы прибыли вовремя и обязательно сегодня узнаем, какие съестные припасы в них хранятся. А заодно и оценим повара.

– Полагаю, батюшка, будущий замок в Пуату когда-нибудь станет не хуже этого?

– Он станет намного лучше и значительно больше этого замка! У каждой крепости своя история, Доминик, хотя, бог свидетель, все они одинаковые.

Гаспар слегка пришпорил коня и догнал Жана, который по-прежнему двигался в авангарде. Судя по утвердительному кивку проводника, Доминик догадался, что они почти прибыли.

Но прежде, чем подъехать к главному донжону, они миновали еще одни ворота. На этот раз это был окончательный рубеж обороны для наших всадников, но не для врага в случае осады. Сам по себе центральный донжон являлся этим последним рубежом, способным во время войны отчаянно обороняться и даже выстоять натиск врага, но сегодня, в канун Дня всех Святых это был просто гостеприимный дом доброго хозяина барона де Диона, – не только доброго, но и гордого всеми своими победами.

Барон Бернар де Дион, как и большинство французских рыцарей, не отличался особой набожностью. Это был сильный духом человек, не лишенный, впрочем, добродетелей, но всегда знающий собственную выгоду, словом, практичный. В достижении разных честолюбивых планов ему религия никогда не мешала. На встрече в доме Анри, которую мы описывали выше, Гаспар назвал Диона старым другом де Регара. Это являлось преувеличением, они никогда не были друзьями, хотя завели знакомство еще много лет назад. Впрочем, врагами они тоже не были. Анри всегда находился рядом с семьей Грекко и по этой причине своим характером являл сущность испанского рыцаря. К примеру: для Гаспара вера во Христа являлась его главным проводником на земле, что, как мы уже говорили, было нехарактерно для французских рыцарей, даже храмовников. Возможно, именно это разное отношение к вере и вызывало холодок между Бернаром и Анри. Кроме того, оба они были волевыми и сильными людьми, порою жесткими, а такие герои редко заводят дружбу без взаимной выгоды. Каждый из подобных лидеров всегда стремится вперед. Анри много лет был тамплиером и хранил обет безбрачия. Бернар, напротив, был женат, но уже много лет не делил ложа со своей супругой. Зато грех прелюбодеяния был его любимым грехом.

Но существовали причины, которые их и сближали. Одна из них – привязанность к своим детям. Гаспар был приемным сыном, но Анри души в нем не чаял; также и Бернар относился к своему Кристиану. В этом они были похожи.