Страница 78 из 271
Глава 23
— Корабли Группы Три войдут в зону огневого контакта через тринадцать минут, адмирал.
— Спасибо, Чарли, — кивнул Террадок.
Да, Грегори обязательно бы сказал, что день перестаёт быть томным, мелькнуло у него в голове.
Ну или что-то в этом роде.
Общая ситуация развивалась совсем не так, как ему хотелось бы.
Лёгкие корабли рейнского флота продолжали свой безрассудный и стремительный бросок к Лаконии А.
Даже не обращая внимания на то, что блокирующие им путь силы должны были вот-вот выйти на огневой рубеж.
Как совершенно верно заметил начальник штаба самого Террадока, Группа Три войдёт в радиус стрельбы через тринадцать… нет, теперь уже через двенадцать с половиной минут.
Группа Четыре через двадцать две.
Группы Один и Два через час семь минут и час пятнадцать соответственно.
Хотя это, естественно, не совсем правда.
Огромные расстояния космического пространства имели свои условности.
С учётом временной задержки нужно было сократить это время на три минуты с небольшим. Противник находился на дистанции в шестнадцать световых минут. А датчики Черенкова на флагмане действовали лишь в пределах двенадцати-тринадцати световых минут. Пройдёт время, прежде чем они начнут получать данные в режиме реального времени.
Пока же оставалось довольствоваться лишь той информацией, что поступала с других кораблей, но она шла с задержкой.
В любом случае, для рейнских эсминцев и лёгких крейсеров это уже ничего не меняло.
Набранное ими ускорение уже не позволит быстро сменить курс и выйти из зоны поражения, а, значит, боя не избежать.
Нет, за своих людей Дэвис не переживал.
В каждой блокирующей группе, что он отправил на перехват, находилось по два дивизиона лёгких и тяжёлых крейсеров. Кратное превосходство в количестве пусковых.
В то, что эти четыре короткие схватки закончатся победой его подчинённых Дэвис не сомневался ни единой минуты.
Но, в то же самое время, его продолжало беспокоить непонятное чувство, будто он что-то упустил. Действия его противников не поддавались объяснению. Разве что они решили положиться на свою отвагу, совершив отчаянный прорыв к цели.
Но, в чём тогда смысл?
Если их всех перебьют или же слишком сильно повредят, то они просто не смогут выполнить поставленную перед ними задачу. Это же совершенно логично!
Как и любой адмирал формалист, привыкший руководствоваться в своей службе тысячи раз отработанными тактическими схемами и правилами устава, Дэвис прекрасно понимал свои сильные и слабые стороны.
Но понимание, не означает, что эти слабости просто возьмут и исчезнут.
В сложившейся ситуации, когда противник совершил явную тактическую глупость, практически жертвуя своими разведывательными силами, Террадок не мог найти причину подобного шага. Для него это казалось чем-то не имеющим смысла.
К счастью, общение с Пайком научило его одной простой истине.
Никто ничего не делает просто так.
Если твой противник прыгает на одной ноге с завязанными глазами и стреляет в воздух, значит, на то есть обоснованная причина.
Просто он её ещё не знает.
— Мы проверяли точки выхода противника из гиперпространства?
— Так точно, сэр, — отозвался стоящий рядом начальник штаба Террадока. — Энергетический выброс при переходе соответствует количеству опознанных нами кораблей. Если бы вместе с ними появилось что-то ещё, то мы бы это заметили.
К тому же патрульные корветы и станции наблюдения дополнительно проверили эти области сразу же после появления кораблей Протектората.
— Значит, мимо, — с раздражением буркнул адмирал, не сводя глаз с тактической проекции в центре флагманского мостика «Лаффаета».
Может быть Штутгард… Нет! Террадок отмёл появившуюся мысль в сторону.
Последний доклад от отправленных к Бедергару разведчиков не докладывал о том, что Второй Флот как-то готовится к атаке на Лаконию или же любую другую систему.
Сейчас у Бедергара находились восемь верденских эсминцев, тщательно наблюдающих за происходящим в системе. Им же в дополнение приданы три скоростных курьера, способных преодолеть расстояние между двумя системами всего за двадцать восемь часов. Дредноутам на такой переход потребовалось бы по меньшей мере трое суток.
Если Филипп решился бы на какие-то опрометчивые действия, то выставленные Террадоком пикеты заметили бы это и предупредили своего адмирала заблаговременно.
Тут что-то другое…
— «Рысь», «Гадониас», «Рыцарь» и «Марут» открыли огонь, сэр.
Террадок кивнул. Отведенное на ожидание и размышление время только что истекло.
На самом деле оно истекло уже три с половиной минуты назад, если быть точным.
Обозначенные пары лёгких и тяжёлых крейсеров вступили в ракетную перестрелку с Группой Три две минуты и сорок секунд назад, если быть совсем уж точным. Просто только сейчас данные об этом дошли наконец до флагмана.
И стоящий на его флагманском мостике контр-адмирал в тысячный раз проклял всеми богами ненавистную физику, что мешала ему наблюдать за действиями своих людей.
Крошечные алые точки противокорабельных ракет отделились от верденских кораблей и устремились в стороны противника. Командир тяжёлого крейсера «Марут», ведущего в этом соединении, решил не размениваться по мелочам и не заниматься экономией боеприпасов.
По одному только количеству иконок ракет на проекции, Террадок пришёл к выводу, что его крейсера только что выпустили в приближающиеся рейнские корабли полные сдвоенные залпы.
К слову, их противник не собирался миндальничать. Практически одновременно появились и отметки запущенных оппонентом противокорабельных ракет.
Второе за долгое время сражение в Лаконии наконец началось.
Впервые рейнцы перешли от простого наблюдения к чему-то серьезному.
И это настораживало.
Упрямо твердило, что несмотря на кажущуюся глупость своих действий, они настроены серьёзно…
Его это бесило.
Вот так вот стоять и наблюдать за происходящим, без возможности самому поучаствовать в драке. Горячий на руку адмирал никогда не бежал от хорошей потасовки в молодости. Ещё одна черта его горячего характера которую он с возрастом, пусть и не без труда, но научился держать под контролем.
Только это совсем не означало, что ему стало легче.
Все внутри него требовало отдать приказ и направить «Лаффает» на встречу врагу.
А вместо этого приходилось смотреть, как вместо него своими жизнями рисковали другие.
Он это ненавидел.