Сводные

Сережа резко повернулся в её сторону. Он весь подобрался, словно его застали за чем-то неподобающим, что еще больше взволновало старуху. Он вообще в последние несколько месяцев слишком странный был.

— На машину смотрю, конечно же, — нисколечко не смутившись, соврал Сережа. Он поэтому и позволил себе так долго и открыто Юлькиным танцем любоваться, что прикрытие имел. — На неё, родимую. Смотрю и глаз отвести не могу, какая красавица. Руки так и чешутся поскорее ею заняться.

Старушка лишь нахмурилась, вывалив тесто на ранее присыпанный мукой стол и начала резво его замешивать, опираясь всем своим весом.

— Расскажи-ка мне еще раз, дорогой мой, откуда в нашем дворе взялась эта твоя красавица, — в очередной раз попросила она.

Сережа устало вздохнул и откинулся на табуретку понимая, что не отпустит его просто так баба Катя, пока не поверит тому, что Сережа говорит.

— Говорю же я, баб Кать, ложа руку на сердце клянусь, что ни у кого мы её не крали, — глядя честными синими глазами в глаза старухи рассказывал Сережа. И честно так, невинно, что не поверить ему было просто невозможно. — Мы на речке были, когда дядьку Пашку встретили. Говорит он нам с Дроном, чего вы тут лясы точите, оболтусы? Лучше бы делом занялись, на работу бы пошли, а то пни повырастали, а все детство в жопе играет. Прости баб Кать, но так и сказал. Дословно. Ну мы ж ответили, что нас никуда не возьмут после восьми классов, а он и говорит, что нам разве в деревне стройки мало? Хотя бы к нему пошли на участок, летнюю кухню строить помогли.

Доев макароны, он поставил тарелку в мойку и встал перед бабой Катей, чтобы ей не приходилось оглядываться на него через плечо. В последнее время спина её часто мучила. В этом году она даже на огороде толком не была, всем они с Юлькой занималась. Да и стара баба Катя уже для такого. Восемьдесят шесть этой осенью должно стукнуть.

— Вот мы и помогали все лето, а вчера он нам копейку выгнал из гаража. Сказал, что это за помощь. Все равно ему не нужна, некуда ему теперь из деревни ездить, ослеп совсем, — пояснял Сережа, краем глаза поглядывая в окно, где все еще двигалась девочка. — А вот мы теперь у него как рабы. Если чего понадобиться, по свистку чтоб бежали на зов.

Старуха хмыкнула и покачала головой.

— Ой, ребятки, подписались вы, — пожурила она. — Он же в прошлом знатным карточным шулером был. Смотрите, что-то нечисто здесь, говорю тебе. Выпьет он еще из вас всю кровь.

Сережа против воли улыбнулся. Ему нравилось, что баба Катя никогда не лезла к нему с нравоучениями и наставлениями. Она всегда поддерживала любое его начинание и лишь позволяла себе отпускать такие мысли-советы, к которым можно прислушаться, а можно и с чистой совестью проигнорировать. Хотя он не игнорировал никогда, всегда её мнение ценил. Она ж взрослая, многое повидала.

— Не переживай, мы уже продумали все, — успокоил её Сережа. — Мы вчера с Денчиком и Михой договорились выкупить у дядьки Пашки машину. Он не так много денег запросил. На троих осилим.

Старуха нахмурилась, осмотрев парня с головы до ног, словно раздумывала, что с него можно взять.

— Сережа, если собираешься отдать этому карточному вору наши сбережения, то прошу тебя подумать еще раз, — настойчиво начала она. — У тебя девятый класс, ты вымахал он, — махнула она головой на всю величину его роста, — ни одна рубашка не подходит. Все покупать придется. Я уже не говорю, что мы Юлечку снова без туфель оставляем. Это еще хорошо, что она у нас дюймовочка маленькая, не растет совсем. Крохой была, крохой и остается.

Сереже резануло слух последнее высказывание бабы Кати. С этим он мог поспорить, ведь неоднократно замечал, что и Юлька меняется. Взрослеет с каждым разом, как смотрел на неё. Не мог же он в этом просто сам себя уговаривать. Или мог?

— Не переживай, баб Кать, те деньги под запретом, — успокоил старуху Сережа. — Будут Юльке новые туфли. Мы с пацанами нашли, где можно денег заработать.

Баба Катя даже тесто из рук на стол выронила, подняв на него перепуганные глаза.

— Чего это вы надумали? — прошептала она. — Никуда влезть тебе не дам. Костьми лягу, но не дам тебе ошибок наделать. Я внуку обещала!

Старуха редко, когда эмоции проявляла, поэтому Сережка даже растерялся такой её реакции на свои слова. И отругал себя тут же за язык без костей. Зачем он вообще сказал об этом, зачем её нервничать заставил?

— Ты чего, бабуль? — ласково прижал к себе старуху, что теперь была ему по уровень подбородка ростом. — Ты за кого нас принимаешь? За мафиози каких? Забыла, что один мой напарник по оружию жирдяй, что и мухи не обидит, а второй математический гений, который за книжками своими не видит ничего. Хорошая банда у нас намечается. Как раз идти банк грабить. Или нет? Сразу на мокруху, да?

Баба Катя немного расслабилась, вняв словам парня.

— И правда, — успокаиваясь, выдохнула она. — Мальчишки вы хорошие, умные. Ты ж только смотри, Сереженька, я старенькая уже, а о Юльке еще заботиться и заботиться. Нельзя тебе в тюрьму попадать, а то помру я и на кого ж мы Крошку нашу оставим?

Сережа недовольно вздохнул и, оставив бабу Катю разбираться с пирожками, вышел на порог. Он слегка утрировал, когда старухе про друзей говорил. Миха хоть и жирдяй, но он последний год на бокс ходил усердно. У него сейчас такой удар был, что парты трещали, когда он по ним стучал. Денчик-Дрон вообще отдельный разговор. У парня так голова работала, что порой они с Михой просто не успевали за ходом его мыслей, так шустро он находил выходы даже там, где проблема казалась неразрешимой.

— А это еще что мне такое? — возмутился Сережа, когда, выйдя на крыльцо, заметил Дена, сидящего на траве рядом с Юлькой.

Денис что-то говорил девчонке, отчего её губы помимо воли растягивались в улыбке, хоть она и старалась не прерывать свой танец, за которым Дрон смотрел так, что у него разве что слюна по подбородку не стекала.

— Это что еще за лежбище тюленей? — недовольно заметил Сережа, остановившись за спиной друга со скрещенными руками.

— Злой старший брат явился, — с хмурой улыбкой констатировал Дрон. — Все, принцесса, я прячу свои сияющие доспехи и самые доброжелательные намерения подальше, а то гляди как глазища сверкают. Он же меня зажарит, как поросенка на костре. И сожрет потом, не подавится же.

Юлька, стоящая в этот момент на одной ноге с поднятой перед собой второй почти в шпагате, загоготала так, что потеряла равновесие и чуть на свалилось. Спасло лишь то, что Сережа рефлекторно вскинул руку и удержал её за талию. Они оба замерли, но по разным причинам. Юлька от удивления, ведь это было их первым физическим касанием месяца за четыре, а Серега от неуемного, совсем непроизвольного желания своего тела прижать хрупкое девичье тело к себе посильнее.

— А разве принцы не должны быть смелыми? — глядя в Сережины глаза, проговорила она севшим голосом слова, предназначавшиеся явно Денису. — Как иначе им удастся спасти принцессу от злого дракона?

На конце фразы она вздернула одну бровь, бесстрашно глядя в синие глаза названного брата, хотя была ниже его на целую голову. Он улыбнулся, когда её чистую речь услышал. В последнее время она очень усердно тренировалась. Все скороговорки читала и концентрировалась, чтобы контролировать горло свое. Про технику дыхания какую-то рассказывала, что в книжке прочитала. За этими мыслями он почти не заметил главного: это его она так ласково злым драконом назвала?

— Нарываешься, Кроха? — с ухмылкой протянул он, все еще продолжая удерживать её за талию.

Знал, что отпустить должен, но как увидел рядом с ней друга, ревность забурлила в нем, как в банке потрушенной газировки. Едва сдерживался, чтобы в дом её не загнать, где никто бы на его девочку не пялился. А она, словно не понимала, по какому тонкому краю сейчас ходила, когда нервно закусила верхнюю губу, придумывая, чтобы такого ему ответить в отместку.

— Я же просила так меня не называть. Мне одиннадцать, — гордо заметила она.