Изгои 4

Глава 28

Гани

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу в медкапсуле, и прямо перед моими глазами горит спокойным зелёным светом пиктограмма раскрытия капсулы. Как я тут оказалась, кто меня сюда притащил и что было до этого — ничего не помню! И эта потеря памяти меня очень встревожила — словно я лишилась части себя, и теперь в душе образовалась огромная, не зарастающая дыра. И если честно, мне было очень страшно вылазить из капсулы. И хоть, судя по ощущениям, чувствую я себя превосходно, но было какое-то давящее чувство тревоги, словно снаружи меня ждёт что-то страшное.

Делаю усилие, пытаясь вспомнить хоть что-то, голова тут же отозвалась болью, а медкапсула заверещала тревожным сигналом и сообщила, что вкатила мне дозу успокаивающего. Прихожу в себя, голова уже не болит, но зато я кое-чего добилась — вспомнила кое-что. Правда, не всё и не полностью. Так… какие-то смутные образы, обрывки событий, словно кто-то вырезал куски киноленты из кинофильма, а потом склеил в беспорядке у меня в голове. В голове всплыло то, как ругался папа, когда тащил на себе мою безвольную тушку. А я тогда только плакала и даже стоять не могла. Ещё помню, как голос Даши крикнул мне: «Ложись!». Только, вот странное дело, я готова поклясться, что видела её в человеческом обличьи! Это же она буквально влетела в тот коридорчик, приказала мне лечь, а потом расстреляла бросившегося на неё монстра, притворявшегося лордом Гайриэлем. И почему-то в моих воспоминаниях она была человеком. Ну бред же, да?! Конечно бред! Но кто тогда тащил мою тушку до папы, положив мою руку к себе на плечо? Ещё и голосом Даши уговаривал сделать ещё шажок, а то я тяжёлая, и она меня не может тащить вечно, и только потом появился ругающийся папа.

В общем, чем больше вспоминаю, тем больше вопросов возникает. Так что пора уже выбираться из капсулы и, как бы мне ни хотелось обратного, идти сдаваться. Чувствую, что сегодня одним выговором не обойдусь. Что ж… это вполне справедливо. Вот если бы я выиграла и притащила тушку этого гада папе, то он бы признал, что победителей не судят. А раз я проиграла, то и попадёт мне так, что надолго запомню этот день. И какая только вожжа мне тогда под хвост попала, если я посмела ослушаться папиного приказа?

Решив, что дальше тянуть не стоит, я ткнула копытом в сенсор открытия и вылезла из капсулы. Внутри медотсека никого не было, но это меня не удивило. Мы когда папу встречали из медкапсулы, тоже предпочли караулить его на выходе из медотсека. Так что я с замирающим сердцем подошла к двери и нажала на сенсор открытия. Коротко пшикнула дверь, плавно уходя вверх, и я выглянула наружу. Странно — там тоже никого не было! А ещё я только сейчас заметила, что панели освещения в коридоре и в медотсеке светились еле-еле! Так, как они должны светиться тогда, когда требуется экономить энергию. Вот тогда я и испытала первые тревожные чувства. Ну не могло быть так, чтобы меня никто не встречал! Обязательно кто-то бы встретил — либо братец Лито с его шутливыми подколками по поводу моего фиаско, либо Даша, которая обязательно справилась бы о том, как я себя чувствую. И это, не говоря уж о родителях.

Но нет, никто меня не встречал, даже больше, корабль будто вымер весь! Я дошла до кают-компании, но и в её полумраке никого не было. Тут до меня дошло, что я могу связаться со всеми по нейросети и тут же попыталась это сделать, но снова потерпела неудачу. Было такое впечатление, что на корабле не было ни одного живого существа, словно все внезапно эвакуировались с него, а меня просто забыли.

В смятении я побрела по центральному проходу корабля, проходя его не такое уж большое пространство от носа до кормы, но так и не обнаружила никого живого. Правда, и мёртвых я не встречала. Это давало мне какую-никакую, но надежду на то, что всё будет в порядке и я просто зря накручиваю себя. Так я думала до того момента, пока не дошла до машинного отделения. Не знаю, зачем я полезла туда — в это царство шумных машин и высоких энергий. Я раньше старалась поменьше бывать в машинном отделении — среди этих огромных, гудящих машин, рядом с которыми вся шерсть на теле вставала дыбом, мне было неуютно, так что я предпочитала держаться отсюда подальше. Сейчас же тут царил такой же полумрак, что и на всём корабле. Все эти вечно гудящие машины стали тихими и холодными, не подающими никаких признаков жизни, из-за этого тут было очень и очень тихо и неуютно, куда сильнее обычного.

И вот, когда я зашла в самый конец машинного зала, окутанный кромешной темнотой, отчего мне пришлось включить фонарик (я даже не заметила, как он оказался в моих руках), в конусе света я заметила их! Они все были здесь! Все мои родные! Папа, мама Чика, мамы Ви и Три, сестрёнка с братиком, тёти Амриэль и Лапа! Они лежали на полу и смотрели на меня заледеневшими глазами с бледных, покрытых инеем лиц!

И тогда я выронила фонарь и закричала.

* * *

Тяжело дыша, я вскочила с кровати и стала оглядываться, не понимая, где нахожусь. В ушах всё ещё звенело от моего собственного крика. Неожиданно громко в ночной тишине пшикнула дверь, и я отпрыгнула в сторону, машинально вставая в боевую стойку, приготовившись встретить противника, кем бы он ни был. Но это был не враг, а мама Ви. Она остановилась на пороге комнаты, встревоженно глядя на меня и одновременно улыбаясь своей мягкой улыбкой.

— Снова приснился кошмар? — спросила она, в её голосе я ощутила тревогу и заботу — она явно беспокоилась обо мне.

Я растерянно хлопала глазами, стараясь понять, почему та, кого я всего мгновение назад видела мёртвой, стоит передо мной сейчас такая живая, здоровая и тёплая?!

— Гани? — окликнула меня мама Ви слегка дрогнувшим голосом. — Ты пришла в себя? Слышишь меня? Понимаешь, где ты находишься?

Я машинально кивнула — и тут же действительно всё поняла и вспомнила. Всё в порядке! Я дома, на нашем корабле. Вся моя семья и друзья живы, а всё, что я видела до этого, было просто кошмаром. От того, что всё так хорошо завершилось, я вдруг почувствовала, что меня буквально переполняет счастье, настолько, что я не выдержала и разрыдалась.

— Ну что же ты, моя милая, не плачь, — тут же шагнула вперёд и обняла меня мама Ви, — всё уже хорошо! Всё в порядке! Никто не умер! Да и ты скоро выздоровеешь!

Я прижалась к маме Ви, вдыхая её запах, который действительно успокаивал меня. Мне хотелось вечно сидеть в её таких уютных объятиях. Правда, мне чего-то не хватало. Что-то было не так, и это не давало мне покоя. Мысли метались в голове в попытке понять это несоответствие, но я так и не могла определить его. Наконец я поняла — мысли! Я не чувствую ни её мысли, ни её чувства! После этого первой моей реакцией было отскочить от этой подделки, что только притворялась мамой Ви, но тут же в голове всплыли новые воспоминания, и это хорошо, что я не успела отскочить — только зазря испугала бы маму. Дело-то не в ней, а во мне — это я не могу пока пользоваться своими возможностями телепата. Проклятый арахнид всё же сумел подранить меня. Впрочем, всё это было по моей вине. Сидя в объятиях рук мамы Ви, я вспоминала то, что уже успела узнать несколькими днями ранее.

* * *

Сейчас, сидя перед папой, мне было мучительно стыдно за то, что он, разговаривая со мной, был довольно мягок. А если подумать хорошенько, честно и откровенно — я заслужила совершенно другое. После всего совершённого мной я явно заслужила хорошую порку, и даже сама не могу найти оправдания, которые могли бы избавить меня от этого.