Страница 62 из 66
— Вынуждена настаивать на своей просьбе — улыбается лисичка и один из крепких — делает шаг вперед, пытаясь схватить меня за руку. Он быстр, но я быстрее — вот как чувствовал подвох! Тут же отступаю назад, не давая ему осуществить захват. Да, я знаю все эти ваши коса-дори и кататэ-дори… и не имею никакого желания захват за предплечье от такого крепкого парня испытывать на шихо-нагэ, например. Сомневаюсь я что у меня получится, он руку сожмет и все…
— Вынужден настаивать на своем отказе! — говорю я, отпрыгивая подальше.
— Вы усложняете мне выполнение моей работы — сокрушается лисичка: — я гарантирую вашу сохранность и безопасность.
— Что-то мне с трудом верится… после такого энергичного приглашения… — я поднимаю руки и чуть приседаю в стойке. Тот, что пытался схватить меня за предплечье — оглядывается на лисичку. Лицо лисички остается таким же бесстрастным и спокойным, но она отрицательно качает головой и делает жест рукой вниз, словно придавливает поднявшееся тесто — ладошкой. Крепкий парень делаешь шаг назад, оставляя попытки схватить меня и силой притащить на праздник жизни… или что там у них за шабаш. Быстрый анализ — двое кажутся опасными, крепкие ребята, но почему-то угрозой веет именно от лисички, то, как она стоит, сложив руки спереди и наклонившись вперед, как улыбается застывшей улыбкой, как внимательно изучает меня своими темными глазами… она же совсем неподвижна! Не понимаете? Никакой человек не может быть неподвижен совершенно, люди все время двигаются, пальцы, веки, наклон головы, перенос веса на другую ногу… никто не может быть так неподвижен и это бросается в глаза сразу же.
Так неподвижен может быть только человек, который в совершенстве владеет своим телом и сконцентрирован на происходящем, готов мгновенно развернуться атакующей пружиной… и это заставляет меня переоценить степень опасности, присвоив лисичке высшую, а двум крепким парням в белых рубашках и темных брюках — степенью пониже. Сколько времени прошло с момента попадания в это тело, это время и этот мир? Я стал крепче, плечи расправились, связки укрепились постоянными тренировками… коленки перестали подламываться от выпадов. Пожалуй изменения прошли слишком быстро… но я не собираюсь жаловаться на эту мистику попадания. Здесь и сейчас я вполне уверен в том, что два «бычка» ничего со мной сделать не смогут… а перейдут черту — так и вовсе останутся тут. Лежать на дорожке, вымощенной гладкими камнями. Потому что в уличной схватке побеждает тот, кто готов зайти дальше. Я — готов пройти до самого конца. И теперь у меня есть сила и выносливость, чтобы сделать это. А еще — моя паранойя заставляет меня всюду таскать с собой небольшой складничок с удобной клипсой… даже если в хлопчатобумажном кимоно нет карманов. Есть такая римская поговорка, что раба от свободного гражданина отличает только наличие ножа на поясе… потому что раб оружие не имеет. Поздний принципат изменил это и Рим пал… может потому, что граждане отказались носить оружие и доверили это рабам? Черт, о какой чепухе я думаю сейчас⁈
Бросаю быстрый взгляд на троицу потенциальных противников. Они снова ведут себя прилично, бугаи убрались за спину лисички и даже сделали два шага назад, так что сейчас на дорожке стоим мы вдвоем — я и она. Она стоит неподвижно, я — тоже. Но вот она выдвигает ногу вперед, ее ножка описывает идеальный полукруг по гладким камням дорожки… в разрезе кимоно мелькает ослепительно белая плоть бедер. Движение — слитное, единое, естественное как падение капель дождя… легкая улыбка скользит по ее губам, наконец ее фарфоровая маска дала трещину и я вижу ее настоящую. Не просто равнодушный инструмент в руках Зрячего, не просто вежливую куклу с нарисованной вежливой улыбкой, нет. Это — другая улыбка. Улыбка предвкушения. Улыбка превосходства. Уверенности в себе. Нетерпения. Желания. Мой Темный тут же узнает своих и делает стойку, он-то знает что скрывается за такой улыбкой. За такими вот движениями… человек изначально не любит насилия. Мы не любим боль — не только когда причиняют ее нам… но и когда мы причиняем ее другим. Сопереживание встроено в нас, но есть те, кому это нравится. Для кого не существует барьеров в том, чтобы сделать больно. Те, кому это — нравится. И сейчас передо мной стоит красивая девушка с кукольным, фарфоровым личиком и единственное, что отличает ее от обычных девушек ее возраста — эта улыбка. И то, как ее ножка описала полукруг, то, как она слегка присела, перенося вес тела… то, как ее рука скользнула по волосам вверх и вернулась вниз с длинной иглой серебристой заколки, как разметались ее волосы черным водопадам падая вниз, более не сдерживаемые вверху…
Улыбка скользит и по моим губам тоже, я чувствую, как неведомая сила тянет уголки губ вверх, я — счастлив. Трудно представить, да? Ночь, двое на дорожке, у меня куча проблем в школе, семье и личной жизни, надо мной висит расследование, по моему следу идут, вцепившись в след двое умных и безжалостных ищеек, одна из которых — умна так, что жутко становится. У меня сумасшедшая подружка, которая живет в мире комиксов и искренне считает себя персонажем с красочных страниц, а еще у нее есть пулемет и оружие массового поражения в пробирке. У меня есть умирающая одноклассница, которая до такой степени заигралась в свои игры, что не моргнув глазом — подставляет и меня и моих близких… и она тоже близка мне! У меня — Косум, Общага, какой-то вакагасира, который хочет выдвинуть меня на оябуна и стать регентом, у меня есть семья и там тоже много чего не так, одна Хината чего стоит, вот кого перевоспитывать надо, а мама с папой, которые говорят, но не слышат друг друга… но прямо сейчас ничто из этого не имеет значения.
Вспоминаем Киплинга — о, Запад, есть Запад, Восток есть Восток, и вместе они не сойдут… пока не предстанет небо с землей на страшный Господень суд…
Улыбка на лице у лисички становится шире и она наклоняет голову, разминая шею, словно агент Смит… вы слышите меня, мистер Андерсон⁈ Мы с ней — понимаем друг друга без слов, застывшие во временной петле, мы стоим, впаянные в это мгновение, словно мухи в кусочек янтаря и мне это нравится. Воздух вокруг искрится от напряжения, вот ее ножка — скрадывает еще несколько сантиметров, между нами. Я двигаюсь навстречу. Серебряная игла заколки спрятана в ее второй руке, убрана от взгляда, но я знаю, что она там — прижата к предплечью обратным хватом…