Страница 31 из 93
Принесли апероль, и в ожидании Мики она не заметила, как вытянула через трубочку полбокала.
Мика вернулся, а Эля уже забыла, о чем они говорили до его ухода. Она не могла думать ни о чем, кроме его реакции, когда он обратит внимание на свой мобильник и прочитает сообщение. Но Мика первым делом обрадовался материализовавшемуся перед ним бокалу с темным пивом и торопливо примкнул губами к белой пене.
Эля опомнилась и, подняв бокал, торжественно объявила:
— За твою книгу! Пусть ее ждет большой успех!
— Спасибо большое. Главное — настроиться на последнюю главу. Это всегда очень волнительно.
— Представляю, — закивала Эля.
— А как у тебя? Пишешь картины?
Мика задал вопрос и машинально проверил телефон. Эля не сводила с него глаз, пытаясь прочесть по мимике реакцию на полученное сообщение. Мика быстро настрочил ответ, который Эля никак не могла разглядеть, и снова обратил внимание на собеседницу.
— У меня все прекрасно. Моя наставница, Нонна — ты знаешь ее, — очень меня хвалит.
Эля запнулась, потому что мобильник Мики снова дернулся. Он не постеснялся тут же ответить на сообщение.
— Так-так-так! И что же ты сейчас пишешь? — спросил он, все еще не отрывая взгляда от телефона.
— Портрет одной из участниц нашего клуба. У нее очень необычная внешность, она метиска. Кофейная кожа, светлые окрашенные волосы, большие глаза и, конечно же, чувственные губы. В общем, она настолько аутентична, что ее изображение само по себе никого не оставило бы равнодушным. Но Нонна сказала, что в этой работе очень хорошо заметен и мой рост.
— Что-то долго несут твой салат, — не к месту ляпнул Мика.
— Что?.. Ну-у, я бы не сказала… К тому же народу немало… А ты торопишься?
— Просто хотел вечером вернуться к роману. А до этого нужно еще заскочить в одно место.
— Я думала, ты свободен сегодня, — Эля решила не скрывать разочарования.
— Полчасика еще посидим, — успокоил ее Мика. — Я еще кофе, пожалуй, закажу.
Ровно через двадцать пять минут, еще до того, как группа, красовавшаяся на афише заведения, начала настраивать инструменты к вечернему выступлению, Мику сдуло из бара.
Эля вышла на улицу сильно обескураженной. Еще даже не успело стемнеть. Она ожидала чего угодно, но точно не того, что спустя непродолжительное время после расставания Мика не просто не поддастся ностальгии, но и сбежит со встречи с ней прямиком на свидание к новой возлюбленной.
Это было обидно, но, прислушавшись к себе, Эля поняла, что еще больнее не стало. Наоборот, появились конкретика и завершенность. Он не обижен и не хочет ее проучить. Просто взял и перевернул страницу под названием Эля. Может быть, оно и к лучшему, что она не родила от человека, который так запросто ее забыл.
Боль и ощущение пустоты переполняли ее, пытаясь вытеснить друг друга. Она стояла, растерянно глядя на проносящееся перед ее глазами Садовое, и не могла сообразить, в какую сторону ей идти. Куда вообще лучше податься в субботу в восемь вечера, когда самое короткое и неоднозначное свидание в твоей жизни осталось позади?
Вибрация телефона вывела ее из оцепенения.
— Алло.
— Элик, как ты?
— Не спрашивай.
— Что случилось?
— Он как будто бросил меня во второй раз.
— Придурок!
— Нет, он не виноват.
— Ладно, хрен с ним. Эль, что ответила Линда?
— В принципе, она не против, но у нее проблема со временем. Тоже вся в работе, как и я.
— Студия забронирована на завтра и на понедельник. Понедельник — нерабочий, День Победы. Управитесь за два дня?
— Постараемся. А ты?
— Я улетаю завтра. Сорян, девчонки, там работы непочатый край. Мишель прислала мне фотографии галереи — не те, с выгодного ракурса, которые сделал арендодатель, а отражающие реальное положение вещей. В общем, у нас меньше двух месяцев, чтобы превратить эту площадь в конфетку. Даже такой талантливой художнице, как Мишель, плевать на эстетику помещения, а мне — нет! Поэтому я завтра же ночью вылетаю в Нью-Йорк.
У Эли в груди стрельнула тупая боль: она опять одна, совсем.
— Нонночка, может, выпьем сегодня? На прощанье…
— Лапуль, я бы с удовольствием, но никак не могу. Я же только час назад увидела эти фотки. А до этого думала, что у меня впереди две недели, чтобы завершить московские дела.
— Мне будет очень не хватать тебя.
— Так, не раскисать! Настройся на серьезную работу!
— Нонна, а как же поза? В какой позе мне рисовать Линду? Ты же обещала помочь…
— Я помогла с помещением, остальное не успеваю. Форс-мажор, прости! Но на этот счет я спокойна, доверяю твоему художественному чутью.
— Спасибо, Нонна…
— Жду фотографию результата! Целую! Будем на связи! Выше голову!
Каждая ночь с ней была искуплением. Ее поцелуи и ласки — то нежные, то исступленные — как будто раз за разом убеждали его: «Ты не плохой, ты не причинил мне боли, не сделал ничего ужасного». В благодарность он потакал ее желаниям, не уставая, гладил ее всю в поисках новых очагов удовольствия, которое делил с ней, сливаясь в общем экстазе. Удивительно, насколько яркой и красочной может быть близость с человеком, к которому не испытываешь любви. Неужели чувство вины, радость безнаказанности и благодарность могут перетекать в такие яркие ощущения? Сколько еще доз ему понадобится, чтобы расплатиться за свой поступок, чтобы убедиться, что он не сделал ей больно, что она не держит обиды на него и его друзей, за которых он тоже чувствовал ответственность?
Но сегодня, сорвавшись к ней, он ранил другого человека — несравнимо более близкую и все еще любимую Элю. Просто в истории с ней поставлена жирная точка, размазывать которую не было никакого смысла, вот он и оставил ее одну, полную надежд то ли на счастливое воссоединение, то ли на возможность просто быть рядом. Он поступил эгоистично, что совсем не свойственно его характеру, но сделал это осознанно, ощущая всю наигранность и неестественность их встречи и считая, что это пойдет на пользу им обоим. Осадок вины остался, скорее всего, от того, что ему было куда идти и на кого отвлечься, а Эле, судя по всему, нет.
Несомненно, Аглая послужила ему хорошей таблеткой от тоски по Эле. Вся эта заварушка от похода в стрипбар до интрижки с откуда ни возьмись появившейся в штате телеканала танцовщицей отвлекали его от мыслей о бывшей возлюбленной и ее кровавом поступке.