Страница 82 из 92
Мальчишки вклинились в хоровод, втянули в него Маринку. Она оказалась между Алексом и Глефовым, но даже не возражала. Потому что какая разница, кто тут кругом? Когда прямо здесь и сейчас творится магия! Самая настоящая магия, к какой Марина стремилась с первого дня в Китеже.
Маринка ведь никогда особенно не могла понять, про какую такую энергию толкуют учителя. «Энергия внутри», «энергия снаружи», «ежики и пташки», которых, как она себя уверила, чувствовала — только сейчас осознала, что воспринимала их как какую-то метафору или сказку. Но тут, став частью гигантского хоровода вокруг волшебного пламени, Марина охнула и чуть не свалилась с ног от невидимой волны, которая прошла насквозь нее. И не только пролетела мимо, впервые Маринка почувствовала внутри себя силу, тепло, заполнявшее пустоту.
Хоровод нес ее по кругу, люди неразборчиво кричали какие-то слова — не то песню, не то заклинание. Маринка бежала вслед за ними, хлопала глазами и глубоко тяжело дышала, пыталась сохранить ощущение наполненности в себе как можно дольше, не расплескать!
Всё вокруг было невероятным. Будто и ее глаза стали видеть иначе — повсюду клубились светлые и темные всполохи и сгустки, а к костру стремились две реки. Темная, широкая, тяжелая росла прямо из-под земли и вливалась к дровам костра. А вторая — прозрачная, светлая — спускалась откуда-то с неба и втекала прямо в пламя.
А вокруг кружились, крепко держа друг друга за руки, разные существа. Маринка не видела их лиц, но видела внутренний свет — у кого тусклый, у кого яркий. И многие из них были другими. Громадные псы с острыми зубами. Сучья вместо рук. Безжизненные провалы глаз и увеличенные зубы. Кажется, здесь в хороводе кружили все разномастные жители Китежа. Слетали все шкуры и иллюзии, сквозь каждую маску проступал свой образ.
Марина ошарашенно крутила головой. Слоненка с удавом тоже не осталось. На месте Сереги заметила что-то белое с пронзительными желтыми глазами. Алекс был странный — черный с белыми прожилками внутри и с сияющими всполохами у рук. Посмотрела направо — и не удержалась. Остановилась. Резко одернула руку и прикрыла ею глаза. А хоровод продолжал двигаться, круг не может быть разомкнут.
Люди напирали, и Маринка, тяжело дыша, шагнула назад, вырвалась из цепи. Жадно хватала разом посвежевший воздух. Она уже не видела эти странные образы, сущности людей. Но помнила, каким не похожим на остальных оказался ее сосед справа, Глефов. Если внутри других были сполохи, он сам был таким же огнем, как тот, что горел внутри круга. Слепящим и каким-то безумно неправильным. Опасным.
— Эй, что с тобой, Темная? — послышался рядом участливый голос Алекса.
— Ты тоже там видел, да? Магию. И… сущности?
— Магию? Если бы ее можно было бы увидеть! — усмехнулся Алекс, его рассеянный взгляд всё еще не отрывался от огня. — Я чувствовал ее. Невероятно! Вон Жорик, наверное, всегда ей так наполнен. А я только так, в хороводе и смогу всю мощь прочувствовать.
Маринка поджала губы и задумчиво продолжала смотреть на кружащихся в хороводе существ. Она поежилась, поднесла руку к голове и на мгновение зажмурилась. Что-то изменилось — пронеслось у нее на крае сознания.
Вечер продолжался, но Маринке уже не удавалось погрузиться в него, как до хоровода. Будто что-то вдруг начало мешать, отвлекать. Не отпускало чувство, что ей срочно нужно вернуться в гимназию, домой. Всё глубже в нее проникало ощущение: она забыла что-то важное, из-за чего вот-вот произойдет беда. Почему-то всё чаще всплывал образ не выключенного утюга или повернутого рычажка на газовой плите. Которых там, в темной гимназии Китежа, просто не могло быть. Потом в голове стали мелькать языки огня на здании псарни. И дым из девичьей башни. Мечущаяся Динуська и воющая Аза.
Маринка уже не замечала ни ярмарки, ни людей вокруг, ни друзей, ни Глефова. Отвечала что-то невпопад и только одна навязчивая мысль затмила всё кругом: нужно срочно вернуться в гимназию, срочно.
Маринка встряхнула головой и осознала определенно: больше она этому противиться не может. Надо идти. Что-то может случиться. Перепроверить форточку, чтобы Динуська не выпала из окна. Или в башне не было форточки? Но в псарне столько опилок, они так легко загорятся!
Она не нашла рядом ни Сережи, ни Алекса. Только Глефов. И он пристальным тяжелым взглядом смотрел прямо на нее.
— А где… — поежившись, начала было Маринка.
— Алекс с Серегой пошли купить пирогов, — перебил ее Глефов. И скрестил руки на груди. — Нафига тебе Светлая Гимназия? Ты же темная. Вокруг тебя, — неопределенно махнул он рукой, — будто кокон из тьмы. Я видел его в хороводе. Зачем ты их обманываешь?
Маринка рассеянно огляделась: пытаясь одновременно разглядеть кокон, найти Алекса и не видеть Глефова. Безукоризненно правильного, светлого, талантливого. Она прикусила губу. Почему она тратит время на разговоры с ним, когда там, в гимназии, вот-вот произойдет какая-то беда? Ей же нужно спешить.
И она развернулась и пошла.
— Эй, ты чего? — донесся из-за спины растерянный окрик Глефова, который тут же потонул в гуле тревожного предчувствия. И Маринка, не замечая ничего вокруг, направилась к ближайшей остановке. Никогда в этой части Белого города не гуляла, но была уверена — остановка вон там, за поворотом. И прямой трамвай к гимназии.
— Темная! Марина! — донеслось откуда-то сзади. И голос такой знакомый. Но она не останавливалась, предчувствие, зов вели ее только вперед.
Чья-то рука легла ей на плечо, Маринка остановилась, но даже не повернула головы.
— Темная, да ты чего⁈ — воскликнул Алекс. — Тебе Жорик чего-то наговорил?
— А, это ты, — рассеянно протянула она, скинула его руку с плеча и продолжили идти к остановке. — Он что-то говорил, да… Но неважно. Мне просто нужно вернуться.
— Зачем? — спросил Алекс настороженным голосом, не отставая от нее ни на шаг.
— Я… Мне… Мне нужно обратно. Нужно. Там что-то вот-вот случится.
Алекс нахмурился, посмотрел на часы. Нахмурился сильнее.
— Ну, идем, — хмуро сказал он. Маринка остановилась, захлопала глазами.
— Зачем? Зачем тебе идти? — вскрикнула она, таким холодом ее обдало от его «идем». Нет, она должна быть там одна.