Страница 32 из 92
До звонка Маринка еле дожила. Положила голову на руку, продолжая на автомате выписывать кривые мало разборчивые строки. Постоянно зевала — шепот баюкал всё сильнее, даже в высокой башне. Колокольчик встретила с радостью, побрела до трапезной на обед, за названием которого здесь скрывался полдник. Яблоко и печенье, неплохо. За столом засыпала, сонным взглядом смотрела на ряды деревянных столов с лавками. И всё больше понимала, что, кажется, начинает различать разновидности ведичей.
Вот, например, с ведьмами всё просто. Аня, за которой и шла Маринка, села за стол с учениками с разных курсов, и общим у них были длинные распущенные волосы и куча разноцветных фенечек на запястьях. У некоторых девушек и парней по краям строгой гимназистской формы тянулись кольца тесьмы или незаметной вышивки темными нитками по черной ткани.
А вот за соседним столом сидели даже мальчишки в бусах. На каждом Маринка замечала грозди камней-подвесок, серег, побрякушек с разноцветными камнями. Как у Лидии Петровны длинные бусы, и у той учительницы. Колдуны получается.
Значит, еще два стола занимали волшебники и маги. Вторых отличила по Вике и мальчишкам, рядом с которыми она продолжала держаться. Волшебники и маги не были похожи с колдунами, но как их различить друг от друга Маринка не понимала. Волосы разные, никаких побрякушек не надевали. Меньше общности, больше, как и говорила Аграфена, индивидуализма. Но в чем принципиальные отличия, Маринка не видела.
— Пока, Марина, за мной уже бабушка приехала, — встала из-за стола Аня. — А то с этим ужасом даже до остановки дойти страшно!
— А что случилось? — удивилась Маринка.
— Ой, а ты не знаешь? — повернулась к ней ведьма рядом, обратилась к Ане. — Ты беги к бабушке! Я всё сейчас расскажу! Я Виолетта, кстати. Вчера утром из реки у самого кремля вытащили два тела. Волшебницы и магички! Кошмар! Сначала, думали водяной какой ополоумел. Но, представляешь, их задушили.
К ним подвинулась еще одна девочка, чуть постарше Виолетты, и спросила Маринку:
— Это ты из неведичей, да?
— Да.
— А! Ну конечно ты не понимаешь! У неведичей убивают часто же, у нас так говорят. А в Китеже ведичей уже много лет никто не трогал.
— Лет сто, наверное, — кивнула Виолетта.
— Ну уж не сто, нет, — возразила старшая. — Когда за стены всех этих чудищ пустили, много ведичей погибло. Эти лешие, упыри — им же только дай возможность крови ведичей напиться. Но сейчас, ну, несколько лет точно, спокойно было.
— А еще эти волкодлаки! И вот сейчас это наверняка кто-то из них!
— Лешие? Пьют кровь? — удивилась Марина. Что-то подобного образа она в сказках не встречала.
— Да! Заманивают в леса, душат ветвями и корнями всю кровь выпивают! — с выражением ужаса на лице подтвердила Виолетта.
— Но почему у нас тогда биологию леший преподает? Это разве безопасно? — Маринка непонимающе нахмурилась.
— Ну ты что, Эмманил же прелесть! — возмутилась Виолетта.
— И он не из каких-нибудь там диких леших, а интегрированный, университет закончил. В школе, наверное, лет пятьдесят преподает.
— Да, у моих родителей он уже преподавал.
— И у моих.
Маринка потрясла головой и отстранилась от разговора — беседа между девчонками перетекла в обсуждение других преподавателей-старожилов. Убийства — это, конечно, неприятно, но в гимназию-то ни один дикий леший или волкодлак не заберется же. Так что неплохо было бы сейчас сделать домашнюю работу на завтра по словесности, поучить все эти случаи написания ятей, отработать заклинание… Но Маринка широко зевнула, похлопала глазами и отправилась выгуливать Азу. Лучше встанет пораньше и со свежей головой всё сделает.
Быстро пролетела первая неделя полная новых открытий и переживаний. Ни разу Маринка так и не получилось приманить мотка ниток, не почувствовала резерва, но все ее успокаивали: сейчас это нормально. Никто ее из гимназии не отправлял обратно в Челны, к отцу не гнал. Пока.
Вика больше не сидела с ней за одной партой — все учебное время она проводила с одноклассниками-магами. Маринка сначала не понимала почему так, но вскоре осознала — так принято в этой гимназии. Даже Юля с Катей, которые уже четвертый год жили в одной спальне, валялись на одной кровати, склонившись над журналом, во время учебы даже не здоровались друг с другом. «Однушка» Юля общалась только с другими колдунами своего курса, Катя — с волшебниками.
Зато, когда большинство китежских разъезжалось по домам, все эти условности мигом забывались. Кураторы уже не следили, чтобы форма идеально сидела. Даже ремень сумки мог уже не быть перекинут через плечо под строго определенным углом (Маринка так и не находила этого Идеального положения, бред). Можно было шаркать туфлями, громко разговаривать и смеяться, и даже живущие в школе кураторы меняли туфли на удобные тенниски.
Слишком много свободы ученикам все равно не оставляли. Большую часть времени полагалось проводить за домашней работой — в общей комнате, в библиотеке или кабинете для отработки заклинаний. Под надзором куратора, конечно. Оставшееся время до ужина разрешалось посвятить чему-то благопристойному — фехтовальной тренировке (зачем⁈), вышиванию (интересно, а в вышивку заклинания тоже можно вплести?), чтению или просмотру фильмов (чаще советские «Войну и мир» или «Детей капитана Гранта», изредка — современным сериалам) или вот как сегодня в последнюю выходную ночь перед новой неделей — коллективному составлению писем домой. На доске одна из кураторов даже вывела правильные варианты начала и завершения письма: «Дорогая матушка» и «Милый батюшка», ну-ну.
Маринка, как обычно широко зевая, так и хотела распластаться на парте, но строгий взгляд прохаживающейся между рядов Клавдии Михайловны, могущей постучать указкой по лопаткам, заставлял держать спину прямой.