Страница 23 из 60
— Во-первых, вы его несли госпоже. А во-вторых, чтобы согреться, есть другой отличный способ. Хотите, покажу? — я задрала голову с самым серьёзным видом.
— Какой же? — нахал наклонился, видимо, считая, что я буду играть по его правилам. Его глаза уставились на мои губы, но я не этот способ имела в виду.
Попросила отпустить меня, потому что для демонстрации мне нужны были свободные руки. Сир Райан разжал объятия, и я рванула от него в сторону, откуда мы пришли.
Женщине, собиравшей крабов и мгновенно обернувшейся, я крикнула:
— Задержите его, пожалуйста!
За спиной прозвучал вопросительный женский голос, и сир Райан, кажется, немного отстал, чтобы ответить ей на вопрос. Но вскоре быстро наверстал упущенное, и, слыша шуршание гальки в нескольких метрах за своей спиной, я резко остановилась и обернулась, предупреждающе вскидывая руку перед собой:
— Стоять! Согрелись?
Сир затормозил, изумление промелькнуло в его глазах — он рассмеялся:
— Согрелся. Ах ты… маленькая летучая рыбка! — опёрся руками о колени, чтобы отдышаться. — Где ты так научилась бегать? Ты разбудила во мне виерда…
— Если бы у вас было четверо сестёр, вы бы меня давно догнали, — я отряхнула подол и плащ от песка и, не дожидаясь, пока сир последует за мной, вскарабкалась на невысокий травянистый склон, обозначавший границу между пляжем и растительной территорией острова.
Отсюда дворец прекрасно просматривался, а значит, сир Риз не позволит себе лишнего, как сделал это несколько минут назад. Тем более, вдалеке показались люди, идущие в нашу сторону.
Ещё раз обозвав меня летучей рыбкой, сир Райан вскоре поравнялся со мной:
— Чем будешь заниматься, Ана, до приезда Бриса?
Я пожала плечами и призналась, что без госпожи сложно будет придумать себе занятия на целый день, но я справлюсь:
— Буду переписывать книгу и учиться красиво писать, читать быстро…
Уроки госпожи не прошли даром. Я уже сносно читала по слогам, а книгу, написанную красивым убористым почерком, копировала, заставляя свою руку привыкать к рукописным завитушкам.
— Приходи к нам на ужин. Сегодня, — вдруг сказал сир Райан. — Ты меня накормила завтраком, а я тебя — ужином. Заодно с Йарой познакомишься. Найдёте общие темы для разговора.
Йарой? Впервые слышала это имя. Спросила, кто это. А на удивлённое: «Моя лумерка», — резко остановилась. Сир меня рассматривал с любопытством. Должно быть, его задел факт, что я не знала имени его лумерки, потому что это доказывало: мы с госпожой о нём не сплетничали и, главное, я не интересовалась. Но его фраза «найдёте общие темы» ударила по больному.
— Благодарю, сир Райан, но я поужинаю у себя. Книг у сира Бриса в библиотеке много, найду, чем себя занять.
— Опять обиделась… Не придёшь — не отдам жемчужину, — пошутил Райан.
— Оставьте себе, нашлась одна — сыщется и другая.
Весь остальной путь он пытался меня разговорить, но я замкнулась в себе, возвращаясь в привычное состояние, когда молчание — золото. У небольшой площадки перед дворцом с бассейном, в котором сейчас плавал всякий мусор после бури, я остановилась. Мне нужно было идти направо, сиру — прямо. Сделала книксен и пожелала благостного дня.
— Я пришлю за тобой Тибо в семь, — крикнул вдогонку Райан. Я не обернулась. — На ужин будут твои любимые устрицы.
Ничего они не мои любимые! На свете много всего вкусного, мысленно ответила прилипчивому сиру и поняла, что проголодалась по-настоящему. В холле я наткнулась на управляющего, господина Уриэна, сидящего в кресле и читающего какую-то книгу. Легко поклонилась ему, но он, очевидно, увлечённый чтением, не посчитал нужным ответить. В коридоре попалась служанка, я кивнула и ей, получая в ответ насмешливую улыбку. Только тогда я замедлила шаг, прислушиваясь к ощущениям. Знаки были мимолётными, а задели меня.
Разноса с завтраком в моей комнате не было. Я вздохнула, догадавшись о причине. Господ не было, значит, мне надо находить общий язык с прислугой. Оставила немного влажный плащ сушиться возле камина, ополоснула руки и лицо в купальне. Привела волосы в порядок и с дурным предчувствием спустилась на первый этаж, в кухню, по дороге вспомнив, что забыла устрицы в комнате.
Кухарка пила отвар с остальными слугами, на рабочем столе стояли тарелки, значит, все успели позавтракать, но раз господ не было, то можно было и не торопиться, все наслаждались беседой и отваром. Войдя, я пожелала всем благостного дня и остановилась нерешительно: сложно было угадать, в какой из множества кастрюль и сковородок находится хоть что-нибудь съестное. Только подумала, что хотя бы налью себе горячего отвара, а остальное-то мне предложат, как кухарка развернулась и смерила меня едким взглядом:
— А что это наша госпожа Ана забыла на кухне? Нагулялись, госпожа?
Служанки фыркнули и уткнулись в кружки, смешливо поглядывая друг на друга. Я привычно молчала: огрызаться и спорить с теми, кто на тебя зол, бессмысленно.
— Ты же знаешь, наша госпожа, у нас всё по-простому: ест тот, кто потрудился, — продолжала кухарка.
— Хорошо, что мне делать? — спросила я.
Смирение только благородных обескураживает, а завистливым подливает масла в огонь. Так и получилось. Мне поручили для начала помыть за всеми посуду. Я молча налила в помывочную чашу тёплой воды, взяла тряпку и приступила к заданию. Сидящие за столом переглядывались.
— Да что ж ты делаешь?! — за моей спиной внезапно возникла всё та же кухарка. — Кто так моет?! Ах, да! Наша госпожа разучилась это делать…
— Я перемою, — взялась за тряпку снова, хотя чашки были вытерты до блеска.
— Не надо! — рявкнула женщина, — я сама у себя на кухне порядок наведу!
Мне вручили в руку тарелку с куском каравая, боковой корочкой, которую обычно оставляли для сухарей. Несколько пар глаз выжидательно смотрели на меня. Наверное, если бы я сейчас разрыдалась, меня бы пожалели; влепила бы пощёчину — развлеклись бы, а потом простили… после драки…
— Благодарю. Что ещё мне нужно будет сделать до обеда? — сдерживая ком в горле и умоляя лицо не краснеть, спокойно спросила я. Достоинство, которое проявляла сирра Амели ежеминутно в отношении всех, было впитано подобно знаниям на уроке любимого учителя. Впрочем, скорее всего я бы не смогла устраивать склоки из-за склада своего характера, подавленного родителями и старшими сёстрами.
Кухарка сложила крестообразно руки, раздумывая:
— Создательница… Что можно поручить такой неумёхе, как ты?.. Камины разве почистить да воды натаскать…
— Я уже натаскал и почистил, — недовольно подал голос один из парней, Иштван.
— Тогда натрёшь пол в кабинете, где топчешь его…
— Мы вчера там всё вышкребли, — переглянулись Овена и Леа. Вторая была приставлена ко мне в качестве помощницы, когда господа были здесь.
— Даже не знаю, что тебе поручить, — кухарка развела руками. — Приходи после обеда, может, что и найдётся к ужину, подходящая работёнка для тебя.
Вспомнилось лицо сира Райана и его приглашение. Я отставила тарелку, унося с собой хлеб:
— До завтра, надеюсь, что-нибудь испачкается. Всем благостного дня, — поклонившись всем, стоя у двери, я вышла. В спину мне полетело возмущённое: «Она, оказывается, говорить умеет?» — «Когда голодная, наверное». Обрывки хохота проникли в холл, где управляющий поднял голову и прислушался к звукам.
Я уже дошла до выхода, когда подумала, что в свете такого отношения стоит предупредить управляющего о моём вечернем отсутствии. После оскорбления, полученного на кухне, я бы не удивилась, если бы, вернувшись, застала входную дверь закрытой на ключ. Пришлось бы ночевать у порога или просить сира Райана помочь вскарабкаться на террасу. А ещё вспомнились слова госпожи про контракт, в котором наверняка я обнаружу не один интересный пункт.
Моё сообщение об ужине, на который я приглашена, не удивило господина Уриэна, но у него с эмоциями были такие же отношения, как и у меня со словами, — держал в себе то, что других не касалось. А вот моя фраза: