Страница 2 из 4
– Ну, Бог с тобой, может когда-нибудь найдешь ту, что будет тебе интересна…
– Спасибо, друг, лучше пожелай мне найти сто долларов, от этого будет больше толку. Женщина – всегда в минус, а доллар – всегда в плюс, – он рассмеялся и, поднявшись с кресла, застегнул тяжелый кожаный портфель, надел очки и направился к выходу.
Сергей Викторович внимательно наблюдал за его движениями и, когда Сим оказался уже у двери, добавил:
– Надолго тебя замещать?
– Ах, да… Завтра конференция, а потом я хочу напиться. Думаю, дня на четыре.
Он повернулся и, с нотой признательности в голосе, проговорил:
– Спасибо.
Ксюша все еще находилось в границах меланхолии, она не заметила, как «Царь» (это прозвище Сима ходило среди персонала) оказался совсем рядом. Она чуть не подпрыгнула:
– Ксения Владимировна, – нарочно официально обратился он, – а где же обещанная вода?
– Ах, да, – виновато спохватилась она, – простите, я забыла, сейчас…
– Нет, уже не нужно, я ухожу. Вы вдруг стали очень забывчивой, про отчет, видимо, тоже забыли, – он сам не понимал, почему вдруг разозлился. Симу хотелось как-то уколоть девушку, его голос был сухой и жесткий. Ксюша совсем не ожидала такого поворота событий, она как раз фантазировала, как он приглашает ее зайти к себе и закрывает кабинет на ключ, но… Ее греза быстро рассыпалась, такого она не могла предвидеть. Еще и отчет, который она не сделала… По правде говоря, она думала, что он ей простит задержку, именно ей. Но, какой же он… Ее язык вдруг растаял, мысли испарились, остались только широко распахнутые глаза.
Симу всегда нравилось производить на людей немного шокирующее впечатление и вгонять их в ступор, он был доволен реакцией жертвы, и теперь уже несколько мягче добавил:
– Жду отчет в следующий понедельник и, делайте себе пометки, чтобы не забывать, если у вас вдруг обнаружилась такая проблема, до свидания.
Она не успела ничего ответить, как он скрылся из виду. В глазах Ксюши остался край серого плаща, а в сердце – обида.
СИМ-СИМ, ОТКРОЙСЯ
Настроение Сима было очень капризным: оно могло легко расцвести от маленькой светлой мысли, и точно также завянуть от малейшей тени в его удивительной голове. Его изящный ум одновременно был для него и спасением, и наказанием: как много он всего передумал, с каким искренним рвением он пытался все понять, но… Всегда что-то ускользало. И… Люди всегда его удивляли. Да, по правде говоря, он чувствовал какую-то непреодолимую пропасть между собой и другими, которую его душа хотела бы преодолеть, но ум бы никогда не позволил. И от этого одновременно испытывал и томящее одиночество, и величественную гордость. Его сердце и ум всегда друг с другом спорили, и в этой болезненной схватке всегда побеждал разум, а сердцу только и оставалось, что зализывать раны… Сим много раз спрашивал себя: чью сторону лучше занять? Может, однажды, нужно последовать велению сердца? Но… Ведь это значит проявить слабость? А слабость ли это? Может в этом заключена большая сила, так как это всегда более опасно и непредсказуемо, чем следовать уму? Эта мысль всегда точила его сознание, но он так и не давал ответа и действовал по уму… Ему неоднократно вменяли в вину, что он холодный и бесчеловечный. Нет, он этому не верил, они просто не знали, какой он внутри, они просто не видели его плачущее сердце. «Мужчины не плачут», – он хорошо запомнил эту фразу, которую повторяла мама, каждый раз, когда его глаза застилали слезы. Ему становилось стыдно, он слизывал соленые капли, закрывал лицо и убегал в темное одиночество, чтобы никто не стал свидетелем его позора. Он не помнит, чтобы его приласкали, утешили, приняли. А так хотелось, честно, ведь, хотелось. Ведь он, на самом деле, был всего лишь очень ранимым мальчиком. И даже сейчас, уже будучи состоявшимся мужчиной, бизнес-гигантом, по-прежнему хочется. Хочется побыть слабым. А что, если в умении разрешить себе слабость, заключена еще большая сила? Нет… Все, что связано с сердцем опасно и глупо, это все дамские ходы. Да, к женщинам он испытывал чувство глобального неуважения. Женщина – опасность. Ее нужно держать в узде, это просто недочеловек, прислуга, дело которой – молчать, благодарить и восхищаться. Никакая женщина не сможет завоевать его сердце, потому что оно… Потому что когда-то одна женщина, самая близкая, самая родная, женщина по имени «Мать» его иссушила. Теперь есть только блестящий, изысканный холодный интеллект, обаятельная улыбка и расправленные плечи. Кто отважиться сделать ему вызов? Сим знал, что он прекрасен, и также знал, что он несчастен. Его доверие к миру, людям и женщинам трещало по швам. Его единственный союзник в этой схватке – его собственный ум и таланты, все остальное – мишура. А он обязательно должен победить… Никто не сможет свернуть его с курса…
За его плечами осталось уже несколько печальных браков и печальных женщин. Любил ли он их? Любили ли они его? А может ли быть любовь в прошедшем времени? Ведь говорится же, что любовь «не проходит», «не перестает», даже если исчезает человек, она по-прежнему длится. Есть ли среди них та, которая пожив с ним какое-то время (нет, не любовницы и влюбленные дамы) и узнав его в жизни, в быту, в действиях, в семье, в работе, после развода по-прежнему его любит? По-прежнему беспокоится о нем? Думает? Может, даже молится? Вспоминает не со злобой, а с умилением в сердце? Есть? Кто она..? Есть ли та, кто обрадуется, узнав, что у него все в порядке? Или больше тех, кто обрадуется обратному? Есть? Кто она?
А он сам радуется за них? Сим, – спрашивает он себя, – чего ты желаешь этим женщинам? Есть ли в этом любовь?
Страсти. Сколько их было… Как его носило. Как часто он думал: Вот – Она… А оказывалось, нет… Как же понять? Может только время все показывает, может, и правда, «большое видится на расстояньи», и в момент страстей, «когда кипит морская гладь», невозможно подлинно увидеть ни своего сердца, ни сердца другого человека. И вот… по прошествии нескольких лет думаешь: «И что я в ней нашел?» Ну, да, не дурна, не глупа, не… Но дело не в «не».
А может я просто не способен любить? Сим думал, почему всегда один и тот же сценарий: вначале он ею восхищается, после обесценивает, теряет уважение, доверие, и … утилизирует. Замкнутый круг. Может что-то со мной не так? Я хотел, чтобы меня понимали. Понимал ли я их? Я хотел, чтобы меня уважали. Уважал ли я их? Я хотел, чтобы мне оказывали внимание… Я хотел, чтобы мной восхищались. Я восхищался, но никогда об этом не проговаривался, наоборот, выражал только критику, подмечал недостатки. Зачем? Чтобы не испортились. К тому же, в момент, когда критикуешь другого, всегда возвышаешь себя, и чем выше объект для критики, тем на большую ступень себя можно вознести… Да, критика – очень хорошее средство для поднятия самооценки.
Мне часто говорили, что я холоден, что не умею быть ласковым. Так ли это? Нет. Это не правда. Умею, но не могу себе этого позволить. Если бы они знали, сколько всего в моей душе, но… Я не могу отдавать сокровище тому, кто не способен отличить бриллианта от стекляшки. А они бы, думаю, не смогли.
ЧЕЛОВЕК – ПРИЗРАК
Город задыхался, небо готовилось к дождю и угрюмо смотрело на мир темными глазницами туч. Сим чувствовал раздражение, ему не хотелось сегодня работать, а осталось еще столько незавершенных дел. Да, у него была привычка все доводить до конца, и делать через «не могу», но не сегодня… Он включил как можно громче «Роллинг Стоун», прибавил скорость и дернул в сторону дома. В стекла начали биться мелкие капли дождя, и совсем скоро хлынул ливень. Сим свернул налево и остановился.
Он вдруг вспомнил, как еще школьником назначил свидание одной девочке. Он так тщательно к нему готовился, что даже достал из копилки деньги и приобрел себе новые ботинки. Он считал дни, и вот… Когда настал этот долгожданный час пошел сильный ливень. Сим долго ждал свою леди на скамейке, весь вымок, его новые ботинки испачкались в глине, и на пиджаке не осталось сухого места. На следующий день он сказал ей, что ждал, а она рассмеялась ему в лицо… Потом весь класс потешался над его геройским поступком, он чувствовал бесконечный стыд и злость. С тех пор он перестал назначать свидания и всегда опаздывал на любые встречи.