Страница 114 из 121
— Иногда я удивляюсь его расторопности, — задумчиво произнес Фрунзе. — Он успевает пакостить всем и всюду. Не хотел бы сидеть с таким человеком в одном учреждении…
Он вспомнил прошлогоднюю сцену в кабинете Ленина. То было время, когда Троцкий и его сторонники навязали партии дискуссию о профсоюзах: они требовали огосударствления профсоюзов, перенесения в них военного метода. Таким путем они рассчитывали поссорить рабочий класс с партией. Троцкий выдвинул своеобразную концепцию, согласно которой в основе общественного прогресса лежит леность человека, его неспособность к творческому труду. И не стеснялся вслух заявлять вот такое: «По общему правилу человек стремится уклониться от труда. Можно сказать, что человек есть довольно ленивое животное, и на этом качестве, в сущности, основан человеческий прогресс. Задача общественной организации состоит в том, чтобы леность вводить в определенные рамки, чтобы ее дисциплинировать и подстегивать. Если убрать кнут — ленивое человечество погибнет от голода». А отсюда: «Пулеметные методы будут самыми лучшими для разрешения хозяйственных задач». Но поскольку принудительный труд непроизводителен, то «ставьте на социализме крест». Профсоюзы должны стать «проводниками революционной репрессии», кнутом.
В самые трудные месяцы (все тот же двадцать первый!) Михаилу Васильевичу пришлось разъезжать по предприятиям Украины, разоблачать «филистеров от революционаризма». У рабочего класса Украины троцкисты поддержки не нашли.
Ильич, рассерженный, хмурый, шагал по кабинету и клеймил Троцкого, который тоже ходил по кабинету. Ленин наступал, Троцкий пятился до тех пор, пока не был загнан в угол.
О чем говорил тогда Ильич? О руководстве массами. Для успешного руководства весьма важно правильное понимание соотношения между двумя факторами: объективным и субъективным, поскольку элемент руководства относится к сфере субъективного фактора. Руководство деятельностью масс требует глубокого осмысливания и всестороннего учета объективных условий и тенденций общественного развития. Субъективный фактор нельзя сводить к субъективизму.
— Марксизм отличается от всех других социалистических теорий замечательным соединением полной научной трезвости в анализе объективного положения вещей и объективного хода эволюции с самым решительным признанием значения революционной энергии, революционного творчества, революционной инициативы масс, а также, конечно, отдельных личностей, групп, организаций, партий, умеющих нащупать и реализовать связь с теми или иными классами, — говорил Ильич.
И, совсем загнав в угол Троцкого, продолжал:
— Один из главных, если не главный недостаток (или преступление против рабочего класса) как народников и ликвидаторов, так и разных интеллигентских группок, «впередовцев», плехановцев, троцкистов, есть их субъективизм… Кому «скучна», «неинтересна», «непонятна» работа по созданию социалистической экономики, кто не желает или не умеет подумать над своеобразием данного этапа борьбы — того лучше «освободить от работы»… чтобы он не мог принести вреда…
«Освободить от работы»… Да, пожалуй, этот акт был бы самым благоприятным для армии. Но Троцкий держится. И пакостит у всех на глазах. Той же армии. Его нужно разбить идейно, показать зыбкость и вредность его позиций в военном вопросе.
Да, не хотел бы Фрунзе работать бок о бок с этим фарисеем… Не хотел бы! Разумеется, личные обиды в счет не идут. А они есть, есть. Теперь-то Михаил Васильевич знал многое: как Троцкий противился его назначению командующим Четвертой армией и сколько сил пришлось приложить Ильичу, чтобы настоять на своем, как Троцкий хотел запретить операцию по взятию Бухары, ссылаясь на то, что Фрунзе-де авантюрист и безграмотный в военном отношении человек. Заместитель председателя ВЧК Яков Петерс рассказывал Михаилу Васильевичу, как Троцкий потребовал обыскать поезд Фрунзе якобы для того, чтобы изъять у команды золото, награбленное в Бухаре. Но что значат личные обиды в сравнении с тем огромным делом в перестройке армии, которое может загубить Троцкий?!
Михаил Васильевич созвал совещание командного состава войск Украины и Крыма. В любых вопросах — практических и теоретических — он всегда опирался на массы, и теперь, перед XI съездом партии, необходимо было выяснить точку зрения армейских масс, опереться на них. Основной бой Троцкому Фрунзе, Ворошилов и Гусев решили дать на партийном съезде.
Вот оно, только что расправившее крылья молодое поколение военных работников, выдвинувшихся за время революционных битв из народных низов! Это с ними он прошел через все бои, они были творцами новых методов и способов боевых действий. Не дожидаясь директив сверху, они учились воевать друг у друга. Для них операции по овладению Северной Таврией и Крымом значат больше операций битого Мольтке-младшего, на которого любят ссылаться спецы, как на пример отточенности стратегической и оперативной мысли. Пролетарская стратегия оказалась выше «стратегии торгашей». И этот факт никому не удастся умалить…
Как и ожидал Михаил Васильевич, краскомы поддержали его идеи о военно-политическом воспитании Красной Армии, о единой военной доктрине, о роли конницы на современном театре военных действий; а среди краскомов были прославленные фронтовики Котовский, Примаков, Юшков.
О необычном совещании в Харькове вскоре узнали все. И все разобрались, о чем шла речь. Мысль Фрунзе была предельно ясна: идеология рабочего класса, которая воплощена в Программе Коммунистической партии, составляет основу военной науки.
Поднялись комячейки Военной академии, направили в ЦК письмо, в котором сообщали о «мощи спецовской касты», об «усилении идеологического влияния спецов», о «насаждении спецов и лжеспецов», о «монополизации военного знания в руках спецов».
Дискуссия о «единой военной доктрине», открытая Фрунзе, вступила в новую фазу. Теперь она стала походить на жесточайший бой.
Михаил Васильевич приехал в Москву на съезд во всеоружии. Теоретические битвы требовали не меньше нравственных сил, чем схватки на передовой.
В президиуме Троцкий уселся рядом с Фрунзе. Вел себя экзальтированно: порывисто ерзал на стуле, беспрестанно подкладывал Михаилу Васильевичу записочки. Еще до начала совещания военных делегатов он старался выбить Фрунзе из колеи, запутать его. Ведь им предстояло схватиться на виду у людей, многоопытных в военном деле, а что за противник Фрунзе, Троцкий отлично знал. Он мешал слушать Ленина. Уткнувшись перьями бороды в ухо Михаила Васильевича, горячо шептал: «Вся речь Владимира Ильича бьет вас». «По-моему, она бьет вас», — отвечал Фрунзе. Он крепился. Троцкий гипнотизировал его козьим взглядом. Снова шептал что-то об ошибочной позиции, занятой-де украинским совещанием командного состава.
С самого начала Троцкий восстал против созыва совещания военных делегатов съезда (а их было семьдесят два). Он пытался доказать членам ЦК, что говорить, собственно, не о чем. Единая военная доктрина? Измышление Фрунзе. Военная наука? Вздор. О каком укреплении Красной Армии может идти речь? Разве армия не крепка? У нас нет времени заводить дискуссии о какой-то там военной доктрине. Все сие от лукавого.
Но Фрунзе, Гусев, Ворошилов, Бубнов, Тухачевский и другие оказались настойчивыми: дискуссия необходима! Был созван специальный пленум, и он решил, вопреки Троцкому, совещание военных делегатов провести. Троцкий пожал плечами: вынужден подчиниться воле большинства. Глупо-с…
Военные делегаты собрались в отдельном зале. Атмосфера была настороженной. Все уже знали о предполагаемом диспуте между наркомом и командующим вооруженными силами Украины и Крыма. Но здесь, на партийном съезде, где собрались ленинцы, Троцкий чувствовал себя не совсем уютно. Такую аудиторию трудно повести за собой. Рядом с Фрунзе — Ворошилов, Гусев…
Троцкий должен был выступать первым, Фрунзе считался содокладчиком, и, таким образом, последнее слово оставалось за ним.
Существует особая романтика собраний, съездов, заседаний, совещаний, не всегда попятная непосвященному. Но именно на собраниях обнажаются умы и кипят страсти, именно здесь происходит утечка здоровья, бесконтрольная трата нервов, духовных сил. Как любил говорить Михаилу Васильевичу Валериан Куйбышев: «Сперва было собрание. А на нем уж постановили сотворить мир». Кстати, на съезде встретились с Валерианом Владимировичем. Он с головой ушел в экономику, как член президиума ВСНХ занимается «Автономно-индустриальной колонией Кузбасс», электрификацией и другими народнохозяйственными делами. Съезд избрал его членом ЦК.