Страница 4 из 90
— А почему бы тебе, дружище, не сходить к частному врачу? Кстати, у меня есть один знакомый терапевт широкого профиля. Специалист классный и свой парень. Я его все время итальянскими галстуками снабжал.
— Что же, это идея. И когда ее можно осуществить?
— Послезавтра я улетаю в командировку в Мадрид от «Известий». Как только вернусь, так и пойдем.
— Отлично. Доверяй, но проверяй. Ну, пора по домам. Спасибо тебе за великолепно проведенное время. Впрочем, постой. Давай пофантазируем.
Представь себе, что ты большой начальник и руководишь из Москвы всей нашей нелегальной сетью за рубежом. И вот один из нелегалов — твой покорный слуга — проваливается в Великобритании. Меня сажают в тюрьму и, как принято повсеместно, делают всевозможные заманчивые предложения. А потом тебе выпадает счастливый случай, и через три года вместо двадцати пяти меняют на засыпавшегося в Москве английского шпиона. Вроде бы, как говорят англичане, хеппи энд. Но ты — начальник — не уверен на сто процентов, что меня не завербовала британская контрразведка и не превратила в «двойника». А ведь в моих мозговых извилинах слишком много секретов, много имен коллег-нелегалов, агентов, явок и разведзаданий на будущее. Теперь вопрос: как бы ты, начальник, поступил со мной?
— С тобой? По-честному? Я тебе верю. Поэтому гуляй себе…
— Это частный случай. И редкий. А если подойти ординарно?
— Не знаю…
— Я верный член КПСС и люблю Россию, ибо она моя родина. Но не только ради КПСС играл я в нелегальную рулетку, а ради самого себя, потому что работа моя была тем наркотиком, без которого нынешнее существование кажется мне до удивительности нудным и никчемным. Впрочем, не внимай столь серьезно моим крамольным речам. Тебе еще трудиться. А посему поезжай спокойно в Испанию, и потом пойдем к твоему терапевту.
А накануне отлета в Париж, где я должен был получить визу для журналистской поездки по Испании, поздно вечером позвонил по телефону наш общий институтский товарищ и сиплым от слез голосом сказал: «Вчера ночью за городом скоропостижно умер Конон Молодый. Труп в морге кагэбэшного госпиталя. Больше ничего не знаю…»
На могилу Конона я попал уже после испанской командировки. Она на Донском кладбище, в одной из тенистых боковых аллей. На памятнике даты рождения и смерти: 17 января 1922 года и 10 октября 1970 года. Не дотянул он даже до полувека своей жизни. Я положил цветы на могилу своего безвременно ушедшего друга. Будоражили память разные слухи, которые ходили в связи с неожиданной смертью Молодого. Вспомнились пророчества и его хиромантки, и моей цыганки-гадалки. Он ушел первым с опасной работы, а меня она еще ждала…
Глава I
ШКОЛА В БАЛАШИХЕ
Годы учебы в институте пронеслись быстро, ибо времени не хватало. Помимо занятий, играл я в пашем студенческом театре первых любовников, а также был незаменимым ударником в молодежном, знаменитом на всю Москву джазе. Но, несмотря на дополнительные нагрузки, учился я хорошо и особенно преуспел в мудреных валютно-финансовых науках, основной курс которых читал профессор Федор Петрович Быстров. Да и факультет наш назывался валютно-финансовым. Самый трудоемкий в институте факультет, так как мы должны были разбираться в таких непонятных для советских граждан явлениях, как движение курсов на валютных мировых рынках, знать, что происходит на фондовых биржах, кто, кому и как продает золото и так далее, и так далее. Мне всегда нравилось все новое и тем более непонятное. Посему я ходил у Федора Петровича в отличниках. Не было поэтому ничего удивительного в том, что после сдачи государственных экзаменов летом 1951 года профессор ‘сразу же забрал меня в Валютное управление Министерства внешней торговли СССР, которое возглавлял долгие годы. И не только взял, но и назначил сразу же старшим консультантом с очень неординарным для начинающего специалиста окладом. А через несколько месяцев Федор Петрович вызвал меня в свой кабинет и произнес:
«Мы тут посоветовались и решили направить вас в краткосрочную загранкомандировку. Через неделю вы поедете в…» — «В Италию!» — неожиданно для самого себя выпалил я. «Правильно, в Италию, — удивленно отреагировал начальник. — А откуда вы знаете? Кадры проболтались?» Да не кадры. Ведь сказала же тогда гадалка, что поеду я в страну того морехода, душа которого переселилась в меня. А какой еще страной могла она быть, кроме Италии?
Впрочем, пардон, кадры тоже играли существенную роль, потому что для них я был образцовой фигурой. Член партии. Женат. Тем более, что женился на втором курсе, и супругой моей стала студентка того же валютно-финансового факультета Ева Марди. Она, правда, окончила институт на год раньше, но уже была назначена заместителем начальника финансового отдела всесоюзного объединения «Продинторг». Тоже активный член партии. И ее родители — эстонцы — тоже убежденные коммунисты. В общем, образцовая советская семья.
А приехал я впервые в вечный город, помню, к вечеру. Встречал меня лишь мрачный завхоз торгпредства. Покосившись на мой потрепанный чемоданчик, он весьма недвусмысленно стал рассуждать о том, что таскаются, дескать, всякие и не дают даже в воскресенье отдохнуть.
— Дорогой товарищ, — сказал я ему очень ласково, — вы на меня не сердитесь, пожалуйста. Если можете, то покажите дорогу к Колизею. Очень мне хочется взглянуть на него.
Моя страсть к посещению исторических мест не вызвала, однако, у завхоза никакого энтузиазма. Он подозрительно посмотрел на меня (шел 1952 год, и еще был жив дорогой товарищ Сталин), подумал и, махнув рукой, сказал:
— Ну ладно, все равно вечер испорчен. Поедем, покажу тебе этот кошкин дом.
Темная громада древнего цирка казалась таинственной и прекрасной. Выйдя из автомобиля, я невольно ускорил шаг. Воображение породило в ушах звуки фанфар, рев диких зверей, звон мечей… Снаружи прохаживались нескромно одетые девушки. Одна из них приблизилась ко мне и что-то предложила. «Проститутка», — с ужасом подумал я и тут же ответил, что говорю только по-французски. Оказалось, что она большая мастерица по части любви и берет недорого. Я ответствовал, что интересуюсь только памятниками. «Скажите, пожалуйста, — спросил я у девицы, — а почему Колизей называют беломраморным? Где же мрамор?» — «А дьявол его знает! — пожала плечами соблазнительница. — Говорят, что варвары когда-то ободрали стены. Ну так как же насчет?..» Выручил завхоз. Он приблизился ко мне решительным шагом и, строго взглянув на девицу, грозно произнес: «Ну что, насмотрелся? Поехали в гостиницу». — «Никак русские? — заинтересованно пропела путана. — Значит, без денег…» И, грациозно покачивая бедрами, удалилась.
А та проститутка у Колизея оказалась права. Мрамор с древнего цирка, который строили и восстанавливали в течение тысячелетия, как гласит легенда, действительно ободрали варвары, которые неоднократно бесчинствовали в Риме. А вы знаете, почему стены Колизея с наружной стороны усеяны квадратными дырами? Эту легенду я сам узнал позднее. Так вот, однажды те же самые варвары, завоевавшие в оные времена погрязший в распутстве вечный город, решили все же взорвать Колизей и, выдолбив углубления, заложили в них порох… Может быть. Только вот пороха ни у варваров, ни у итальянцев тогда не было. Или подзаняли у китайцев? Тоже сомнительно. Так что дыры в Колизее пока ждут своего исследователя…
О Риме можно рассказывать очень много. А можно лишь воскликнуть: «Ты прекрасен, вечный город!» — и все поверят. Потому что Рим есть Рим, город-легенда. А легенда не всегда укладывается в строгие рамки истории, хотя и живет иногда веками, порождая бурные дебаты среди ученых мужей. Истина, естественно, рождается в спорах. Но нужно ли дискутировать с далекими предками римлян, решившими однажды, что именно 21 апреля 753 года до нашей эры потомки Энея Ромул и Рем заложили первые камни будущего города. Мнения историков на сей счет до сих пор расходятся. Да и не в этом, наверное, дело — днем раньше или днем позже, какое это имеет значение! Просто так повелось по стародавней традиции, что именно в этот апрельский день итальянцы отмечают юбилей своей столицы. Рим недаром называют вечным городом. Видимо, действительно удачное место выбрали два брата, вскормленные, по преданию, волчицей, если город так и остался стоять на своем месте, хотя тех потрясений и катастроф, коими изобиловала многовековая история Рима, было вполне достаточно, чтобы навсегда зачеркнуть это географическое название. Грандиозным фейерверком заполыхал Рим в 60-м году уже нашей эры, подожженный, как гласит предание, неудачливым императором и посредственным стихотворцем Нероном из династии Юлиев Клавдиев. Эпохи расцвета сменялись долгими периодами падения и застоя, приходили и уходили императоры, строились и разрушались памятники, но Рим так и стоял на незыблемых семи холмах. Вечный город… Наверное, еще и потому, что никто не знает, когда он родился, и уж тем более никому не ведомо, когда он умрет.