Мираж

Гендерсон, с которым Чип встретился в мексиканской столице, был в полной уверенности, что службе безопасности Мексики до Вирджила нет дела. Но Чип все же настоял на предосторожностях.

Полдня они провели в курортном Акапулько, изображая из себя праздных гуляк. Благо, денег у Чипа было достаточно. И лишь к вечеру, неоднократно останавливаясь и проверяясь в пути, отправились вдоль побережья к Пуэрто-Эскондидо.

Гендерсон оказался прав. Никто к ним интереса не проявлял, и потому он не отказывал себе в удовольствии ворчать на Чипа за бездарно потерянные деньги, которыми он всегда измерял свое время.

В деревушке, где в это позднее время уже не было ни души, парень с фонариком остановил на въезде машину, перебросился парой фраз с Гендерсоном и попросил мигнуть фарами. В ответ где-то в полумиле замигал второй фонарь.

— Туда и езжайте, — сказал парень и, захлопнув дверцу машины, исчез в темноте.

В доме, к которому их привели огоньки, уже ждали.

— Кто из вас мистер Майкл? — спросил мужчина и, когда Чип назвал себя, пожал ему руку, затем Гендерсону, и пригласил к столу перекусить с дороги.

— Я — Эрнан, — сказал он позднее, разливая «текилу»[23]. — Две недели назад меня предупредили, чтобы я был здесь. Я пришел. Вы мне нужны. Я вам тоже. Начнем с этого…

По принципу «лишь то, что необходимо знать», железному правилу разведки, Чипа ознакомили в Лэнгли с делами Эрнана. Он знал, что работу с ним ЦРУ начало уже через год после того, как Эрнан набрал банду в триста головорезов, с которой стал потрошить владельцев плантаций опиумного мака, уничтожая посевы. Себя он не обделял, всегда обладая достаточным запасом наркотиков, которые шли в обмен на деньги и оружие. Все это доставлялось ему особыми курьерами и по маршрутам, которых никто, кроме него самого да двух-трех человек в Лэнгли, не знал. Операция по обмену в каждом случае оговаривалась отдельно. На этот раз ее должен был проделать Чип.

Времени у Эрнана было немного. К утру он должен был исчезнуть из деревни. В его отряде после многих схваток с правительственными войсками оставалось не более двухсот человек. Поэтому торг начали сразу же. Собственно, споров не было: условия диктовал Чип, а 50 тысяч долларов в «атташе-кейсе» с цифровым замком, которые он передал Эрнану «от друзей с Севера», сделали того весьма покладистым. К рассвету все было оговорено: и очередной маршрут доставки оружия, и пароли, и суммы денег, необходимые «повстанцам». Но оставалась вторая часть задания, о которой даже Гендерсон знать был не должен. Тот же прекрасно чувствовал возможность поживиться, однако вершить свои дела при Чипе не хотел; выжидая удобный момент, он не отходил от него ни на шаг.

— Пожалуй, можно и в обратный путь, — сказал Чип. Взяв у охранника Эрнана большой сверток с марихуаной и героином, он с пониманием подмигнул Гендерсону: — Дайка ключ от багажника. Схожу пока припрячу…

Он дал Гендерсону пятнадцать минут и, когда тот, удовлетворенный, видимо, сделкой, с распухшими карманами появился в сопровождении Эрнана у машины, взял главаря под локоть:

— Прогуляемся вдвоем на берег.

Полагая, наверное, что Чип тоже намерен не упускать свою возможность, и отвечая по-джентльменски услугой за услугу, Гендерсон открыл капот машины и стал заботливо ковыряться в моторе, насвистывая себе под нос.

Отойдя на достаточное расстояние, Чип сказал Эрнану:

— Твои друзья с Севера недовольны, что ты забрался так далеко и перестал беспокоить власти. Они боятся, что, если и дальше так будет продолжаться, им не за что тебе будет платить.

— Они гоняются за мной, как койоты. Я теряю своих людей. Нет медикаментов, автоматов. Вы сплавляете мне всякое чужое старье. Почему не пришлете свое оружие, американское? — Эрнан нахмурился.

— Зачем оставлять следы? Если власти поймут, что это мы, они перекроют нам дороги, а ты останешься совсем без помощи. Пусть лучше думают, что твои революционеры получают все из Никарагуа, Кубы и Сальвадора. Отношение Вашингтона к Мехико не следует ставить под сомнение. А автоматы ты получишь другим рейсом. Позднее.

— Вот когда получу, тогда и вылезу из каньона.

— Твои друзья просили передать, — жестко сказал Чип, — что они одни, а таких, как «революционер Эрнан в Мексике», может найтись немало… Так что подумай…

На рассвете они покинули деревушку и утром снова гуляли по Акапулько. Гендерсон на этот раз расходы оплачивал сам…

— СЕЙЧАС ПРОЕХАЛИ поворот на город Рисампур. — Харт опять стал экскурсоводом. — Туда въезд ограничен: академия ВВС. А вот и Пешаварский форт, там, слева на холме. Неподалеку мост и железнодорожный вокзал. Собственно говоря, мы уже прибыли в Пешавар. Здесь размещен штаб ВВС Пакистана — на территории военной базы, с которой взлетал Пауэрс. Тот самый, кого русские сбили над Уралом. Четыре достопримечательности: дом губернатора, Пешаварский университет, отличная больница в местный краеведческий музей. Рекомендую заглянуть.

— Сколько я должен гиду-эрудиту?

— Два пива, сэр! — Харт рассмеялся.

Машина действительно незаметно оказалась в Пешаваре. Город, без упоминания которого не обходилась ни одна речь обитателей Белого дома или Капитолия, оказался заштатным старым городишкой: одна улица, петлей охватывающая облезлые строения.

Харт остановил машину у отеля. «Хайбер интерконтиненталь», — красовалось на фасаде.

— Приехали, Чип. Это наше пристанище. Лучший отель. Правда, несколько дорогой, больше пятисот рупий в сутки, но зато обслуживание, чистота — и никаких чаевых. Для пакистанца, мусульманина это — оскорбление.

Заполняя карточку приезжего, Чип заметил на стойке у администратора пачку «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».

— Свежие газеты?

— О нет, сэр, получаем с некоторым опозданием.

— Разрешите посмотреть — целую вечность не читал газет.

— Пожалуйста, сэр.

— Говард, я бы подремал с часок.

— Какие вопросы! В два часа встречаемся за ленчем в ресторане. Пиво за тобой.

— Ну!

В номере Чип развязал галстук и прилег на кровать. Взял в руки газету… Он нашел. Нашел сразу же то, что искал:

«Канзас-Сити. Вчера был смертельно ранен полицейский Гарри Тронски. Неизвестный, которому удалось скрыться, выстрелил в него два раза, когда поздно ночью Тронски вышел из машины у своего дома.

Из надежных источников удалось узнать, что убийство, скорее всего, было совершено на почве ревности.

Гарри Тронски вел расследование убийства мисс Джудит Чип, совершенного при странных обстоятельствах…»

Тот, кто мог бы помочь ему, этот загадочный «Т» — Тронски, вежливый парень Гарри, уже никогда ничего не скажет. Остался Розендейл. Пора! Сказать Харту? Не стоит, помешает только или блокирует аэропорт.

Чип вышел из отеля. Он еще при въезде заметил стоянку такси.

— В Исламабад, — сказал Чип тихо.

Водитель посмотрел на него в зеркало заднего вида и понимающе резко рванул машину с места.

«Хватит, — сказал себе Чип. — Пора отправляться в путь за своей истиной…»

Приехав в Исламабад, Чип остановил такси за квартал до посольства. Был вечер, и Чип передал пакет для отправки дипломатической почтой дежурному — под предлогом того, что остальные уже ушли. Это был его последний отчет, который он писал несколько часов. Даже не столько писал, сколько редактировал и переписывал. У Чипа была тренированная память, которая не подвела его и на этот раз. Все три составленных им отчета были написаны в одном канцелярском стиле, сухом и лаконичном, но они ни в коей мере не повторяли друг друга.

По поводу Москвы он резюмировал:

«Проект не пользуется пока большой популярностью у наших сотрудников в Советском Союзе. Однако, несмотря на некоторые критические замечания, приведенные выше, конструктивных советов я не услышал. Это может объясняться тем, что журналисты, дипломаты и другие американские представители в Москве прежде всего озабочены выполнением своих заданий и проект — по их словам — пока не входит в круг их интересов.

Для повышения эффективности проекта следует, видимо, подумать, не включать ли в бюллетени «Внимание, советская угроза» новые пропагандистские разработки госдепартамента и «мозговых центров»…»

23

Мексиканская водка, популярная и в США.