Мираж

Другая сторона дела… — Дан выдержал короткую паузу, подчеркивая важность того, что он намерен изложить, — нам нужна помощь в реализации некоторых разработок. И вообще, хорошо бы посмотреть свежим взглядом на механику наших действий. Если надо — поправить нас, подсказать лучшие варианты исполнения. С вашим опытом работы…

— Послушайте, Дан, — вырвалось у Вирджила, — об этом в Вашингтоне не было и речи. Откуда у меня полномочия лезть в вашу кухню? Советы, предложения — вы сами здесь спецы. Что может посоветовать человек, впервые прибывший в страну, да и то всего на неделю? Спасибо на добром слове, но откровенно говоря, у меня нет желания копаться в грязном белье или судить ваших подопечных. И не просите.

— Это не моя просьба, — спокойно ответил Бертрам, открыл папку и протянул Вирджилу первую телеграмму: — Убедитесь сами.

Чип, пробегая глазами текст депеши, машинально спросил:

— А что в двух остальных?

— Разное, — сухо ответил резидент и захлопнул папку.

— Хорошо. Считайте меня в своем распоряжении.

— Ну нет. Я не могу вам приказывать. Скажем так: мы — коллеги. И вместе будем разгребать авгиевы конюшни. Идет?

— С чего начнем?

— Об этом мы еще успеем поговорить. Вам сейчас надо отдохнуть с дороги, а вечером — прошу ко мне. Андрэ сгорает от нетерпения увидеть важного гостя из Вашингтона и немного посплетничать.

— Бэрнс уже ангажировал мистера Чипа на вечер, — заметил Маклафлин.

— Разве? — Дан очень натурально изумился. — Ну что ж, тогда встретимся у этого важного и болтливого павиана. А вообще, Чип, мы считаем своим долгом показать вам Индию. Интересная страна. А ведь когда-то Черчилль предлагал марокканскому королю обменять ее на один только город Марракеш. Я не был в Марракеше, но, зная Индию, посоветовал бы никогда не менять ее даже на рай небесный. Прав был Джавахарлал Неру, когда на реплику, что Индия, мол, бедная страна, ответил: «Индия — богатая страна, это индийский народ беден». И не спешите вы в этот заваленный официальными бумажками Вашингтон. Успеете. После Индии я работал в Эфиопии и, знаете, скучал по Дели. Посмотрите Дели, побывайте в Бомбее…

— Потом в Мадрасе и Калькутте… — прервал монолог Дана Вирджил.

— Бэрнс уже советовал Чипу побывать там, — среагировал Маклафлин.

— Да-да, хорошо, я не прощаюсь. До вечера. До вечера, Чип, — повторил он. — Вы останетесь довольны этой поездкой… Да и в Вашингтоне тоже, — закончил он фразу, когда собеседники были уже за дверью.

Потом вызвал главного шифровальщика и продиктовал короткую телеграмму:

«Операция «Челночный веер». Человек здесь. Все хорошо. Дан».

ЧИПА ПОСЕЛИЛИ В ОТЕЛЕ «Оберой». «Чудесная кухня, отличный бассейн, — рассказывал ему Маклафлин, — номера с кондиционерами, фешенебельный район, отличное обслуживание, прекрасные магазины». Два дня назад, обсуждая с резидентом варианты, куда поселить Вирджила, они перебрали все приличные отели и остановились на «Оберое». Роберт предложил «Ашоку» или «Маурию», поближе к посольству. «А кто нам обеспечит контроль его номера?» — спросил резидент. Возразить было нечего. Установить подслушивающие устройства мог только один человек. Им был менеджер отеля «Оберой» Рей. Ранее он служил в бюро по регистрации иностранцев, тогда-то на него и вышли американцы. Рей считался ценным агентом и обычно был на связи у резидентов. Потом индийцы, видимо, что-то узнали (об этом в Лэнгли докладывать не стали), и Рей лишился тепленького местечка в бюро.

Когда же он всплыл в качестве менеджера «Обероя», возникло подозрение: не является ли он двойным агентом? А если так, то на кого он больше работает? Бывший резидент Муллиган решил, что отказываться от услуг Рея все же нельзя. Дан был в курсе событий, считал Рея подставкой, но, имея за плечами «добро» Муллигана, продолжал встречаться с менеджером, полагая, что в случае каких-либо осложнений он всегда сможет подставить под удар своего предшественника.

По пути в отель Роберт предложил Чипу немного посмотреть столицу. Они проехали по Саут-авеню мимо резиденций парламентариев, обогнули президентский дворец, выскочили к зданию индийского парламента, затем на Радж патх к зданию Верховного суда Индии и по Матхура-роуд подъехали к «Оберою».

— Ты показываешь мне город или проверяешься? — нарушил молчание Вирджил. Роберт определенно ему нравился.

— Я еще не решил. А ты как думаешь? — поддержал шутку Маклафлин.

— Так ведь для индийцев я темная лошадка. Это шеф вас так приучил?

— Бертрам толковый парень. Нет, не потому, что он шеф. Под ним ходить можно. Требовательный, жесткий, когда надо, но и милосердный, когда можно. Заядлый охотник. Он тебя обязательно позовет пострелять уток на озерах Харианы или в заповедник, тут, недалеко от Гургаонома. Поохотиться на павлинов. Охота на них, правда, запрещена, но Дану все нипочем. Азарт! Однажды возвращается он домой с двумя павлинами в багажнике, и вдруг в какой-то деревне бдительные индийцы перегораживают ему дорогу, окружают машину, требуют открыть багажник и показать, не везет ли он тушки этих благородных птичек.

— Что же, Дан не мог проскочить мимо? Не стали же бы они лезть ему под колеса?

— Стали бы, и еще как стали бы. — Роберт обернулся к Вирджилу. — Вера у индийцев такая, что, умирая, они действительно уходят в лучший мир. У них нет страха перед смертью. Для нас это — символ небытия, для них смерть — освобождение от бремени бытия, переход в светлый мир, без забот и огорчений.

— Так как же Дан выкрутился?

— Как всегда — блестяще. Сначала он поразил их великолепным знанием хинди. Потом стал рассказывать какую-то древнеиндийскую притчу, из которой следовало, что жителям деревни надлежало сменить гнев на рассудительность, ибо первое застилает глаза, а второе несет успокоение души. Спустя полчаса, когда он сам предложил собравшимся открыть багажник, чтобы те убедились в чистоте его намерений, селяне наотрез отказались и пожелали шефу счастливой дороги.

— Опять байки.

— Почему? Бертрам сам рассказывал. Кстати, вот и отель «Оберой», оазис уюта, покоя, отдохновения и прочая, и прочая.

— Тебе бы работать в рекламном агентстве — мигом стал бы миллионером, ну а меня бы взял в менеджеры по связи с общественностью.

— Ну если бы за тебя поручился сам президент, тогда бы подумал.

— Тщеславие тебя погубит, Маклафлин.

Оба рассмеялись.

Номер, как и весь отель, Чипу понравился: чисто, прохладно, уютно и роскошно. Оставшись один, Вирджил подошел к окну. Внизу голубой чашей плескался бассейн. Постояльцы лежали в шезлонгах, плавали в изумрудной воде, потягивали прохладительные напитки под тентом. «Клуб здоровья», — прочитал Вирджил на стеклянных дверях.

«Хорошие парни, — подумал он о Роберте и Бертраме. — Устроить такой рай — чем не Багамы? Поработаю с ними в одной упряжке, дней десять, пожалуй, это займет. Тем более что Лэнгли просит».

За спиной Чипа раздалось легкое покашливание. Чип обернулся.

— Мистер Чип, от имени администрации отеля позвольте приветствовать вас. Каждый наш гость — это не просто клиент, а друг «Обероя», мы стараемся предупредить его каждый шаг, угадать и удовлетворить даже его капризы. Моя фамилия Рей, я здешний управляющий.

Худощавая фигура, уверенность в себе, деловитость, открытое лицо, тонкие, ухоженные усики — все выдавало в индийце военного.

— Генерал в отставке?

— О нет, что вы, сэр! Выше майора не поднялся. Проклятая язва.

— Штабист?

— Почти, сэр. Интендантская служба. Это, сэр, как каста. Интендантом родился, интендантом и помрешь. Дети и внуки — все по одной тропе… Доволен ли сэр номером, обстановкой, видом из окна? Может быть, сменить цвет покрывала или принести дополнительное одеяло, плед? Ночью, сэр, весьма прохладно.

— Благодарю вас, все хорошо, Хотел бы поплескаться в вашем изумрудном озере.

— Сэр, это в основном привилегия членов Клуба здоровья. Взнос всего две тысячи рупий, зато бассейн, сауна, эвкалиптовые ванны, массаж, занятия йогой. Но для гостя из Вашингтона сделаем исключение. Бассейном можете пользоваться по разовым билетам, а за другие услуги придется платить отдельно. Получается несколько накладно, но в этой жизни за все приходится платить. — Менеджер уже продвигался к выходу. — Прошу прощения, мистер Чип, оставлю на столе свою визитную карточку. Если что нужно, звоните прямо мне. Надеюсь, вы останетесь довольны днями, проведенными у нас. — И он так же бесшумно, как вошел, выскользнул из номера.