Мираж

На этот раз Робинсон поступил с отчетом куда деликатнее: он лишь вычеркнул шестой пункт — о порнографии и отнес листки на перепечатку. На столе у него осталась тонкая папка, на которой было выведено: «Фред Уорнер Нил (Вирджил Чип)».

Робинсон знал детали этой истории, и теперь ему лишь оставалось принять решение по своему усмотрению. Профессор из калифорнийского города Клермонт Фред Уорнер Нил собирался в Югославию на научный симпозиум, когда ему позвонил сотрудник УМС. Нил неоднократно откликался на просьбы УМС и охотно их выполнял. Просьбы эти обычно заключались в публичных выступлениях на темы об американском образе жизни.

Перед отъездом в Югославию профессор Нил сообщил о своей предстоящей поездке в УМС и вежливо задал вопрос: «Чем могу быть полезен?» Его поблагодарили, а через некоторое время позвонили из Вашингтона. Сотрудник УМС спросил: «Не прочтет ли профессор Нил лекции в поддержку внешней политики администрации Рейгана?»

Профессор был возмущен. Он пытался объяснять сотруднику УМС, что до сих пор не знает, в чем заключается она, эта политика Рейгана. А сотрудник УМС, выслушав его страстную речь, сухо сообщил ему: «В настоящее время действует правило не посылать за границу человека, который не поддерживает внешнюю политику администрации».

И все было бы хорошо, — думал Робинсон, — если бы словоохотливый профессор Нил не захотел поделиться подробностями этой беседы с газетой «Нью-Йорк таймс». В своей короткой статье он живописал и свое возмущение внешней политикой Рейгана, и — заодно — возмущение действиями УМС.

Неуклюжим сотрудником управления оказался Вирджил Чип, предупредительно посланный в отпуск тем же Робинсоном. Робинсон мог бы и не выталкивать его в отпуск, но он ценил Вирджила Чипа как исполнительного, энергичного, хотя и не самого гибкого сотрудника УМС. Теперь он должен был решать его судьбу.

Ему лучше было не подворачиваться под горячую руку директора: «дело Нил — Чип» как-никак касалось самого президента.

«Дам ему еще два дня, — подумал Робинсон, — потом командировка, смотришь — все забудется. Хэппи-энд».

Он сиял телефонную трубку:

— Нам нужен был человек для командировки в Москву? Он есть. Будет в Вашингтоне через два дня. На третий готов будет вылететь. Вирджил Чип. Да-да, Вирджил Чип.

Он отложил папку в сторону, когда вошла секретарша и вручила ему ксерокопию статьи из английской «Таймс». Робинсон откинулся в кресле и начал читать.

«…Ниже следует текст письма министра обороны Соединенных Штатов Америки Каспара Уайнбергера издателям ведущих газет Великобритания, западноевропейских стран и Соединенных Штатов:

«Уважаемый сэр!

У меня вызывают все большее беспокойство появляющиеся в печати сообщения, в которых дело представляется так, будто наша администрация планирует проведение затяжной ядерной войны или стремится приобрести ядерный потенциал «для ведения боевых действий». Это совершенно не соответствует действительности, и эти сообщения неверно представляют политику администрации американской общественности, а также нашим союзникам и противникам за рубежом…»

«Надо бы сделать ему подарок, — подумал Робинсон, — от имени УМС за такую прекрасную статью».

ГАРОЛЬД О’БРАЙЕН СИДЕЛ в кресле и держал в руках свою любимую игрушку, с которой он практически никогда не расставался. Большую часть свободного времени он отдавал «автоматическому покеру». Вот и сегодня, ожидая приезда Вирджила Чипа в Канзас-Сити, он увлеченно нажимал на кнопки и прислушивался к жужжанию механизма. Похоже, что ему начинало везти: он уже «поймал» на крутящихся дисках трех тузов и «джокера» и теперь во что бы то ни стало хотел нажать кнопку именно в тот момент, когда в окошечке выскочит пиковый туз. Жужжание машинки заглушил телефонный звонок. О’Брайен нажал левую кнопку, и в окошечке появилась фигурка — червовая тройка. Он дотянулся до телефона и снял трубку.

— Ну как, выиграл?

— Почти, Уильям, — беззлобно ответил в микрофон трубки О’Брайен. — Ну уж, во всяком случае, не проиграл.

— Гарольд, он уже прилетел.

— Я знаю, Билл. Ребята, как и положено, пытались проводить его до гостиницы. А он, как и положено, пытался от них оторваться.

— Вышло?

— Билл, мой рассказ займет всего две минуты, только ты не перебивай. Будет что вспомнить. За ним ехали Джек и Майкл. Майкл — за рулем. Они, как и положено, «вели» машину, а потом «отпустили» ее. Наш друг спрятался за новую «тойоту» и тупо дал по тормозам. В общем, все, как мы и рассчитывали. Нам-то как раз нужно было списывать свой старый «мустанг», и ребята аккуратно врезались в японскую финтифлюшку. Только вот Майкл переиграл и вмазался в машину весьма прилично. А кто бы, ты думал, сидел за рулем этого новехонького автомобиля? Ну-ну, думай! Все равно не угадаешь. Его бывшая жена, с которой он развелся всего две недели назад. А машину ей купил ее новый ухажер: он всегда с собой носит пачку наличных толщиной с подушку. И проездила-то она на «тойоте» всего два дня. Так вот, они преспокойненько врезались в машину, и тут началось такое… Майкл вынужден был бросить Джека и разбитый рыдван и бежать через все шоссе. Хорошо, что его не сбила встречная машина.

В телефонной трубке раздалось тихое хрюканье. Потом голос:

— Постарайся, чтобы остальная часть программы обошлась без каких бы то ни было свар и потасовок. А теперь привет, а то «наш друг», видимо, никак не может тебе дозвониться. Жду вестей.

Гарольд О’Брайен повесил трубку только для того, чтобы телефон снова издал звонок.

— Алло!

— Могу я поговорить с мистером Гарольдом О’Брайеном? Это Вирджил Чип из Вашингтона.

— Вирджил, ты с ним уже говоришь. Где ты устроился?

— Конечно, в «Краун-центре», ведь у вас здесь даже приличной гостиницы другой нет. В июле прошлого года и гостинице «Хиятт Ридженси» свалились два балкона на танцующих. Ты помнишь, Гарольд, почти сто человек погибло?

— Я редко хожу на танцы. Где мы встречаемся с тобой, Вирджил?

— Где тебе удобно.

— Я буду в гостинице через полчаса. В каком номере ты остановился?

У Вирджила Чипа оставалось полчаса свободного времени. Через 30 минут в его гостиничном номере появится Гарольд О’Брайен, и они сразу же поедут в морг — опознавать тело его убитой сестры. Чип открыл портфель, достал пузырек, на котором было написано «Валиум», вытащил одну таблетку и проглотил ее, не запивая ничем.

…Гарольд О’Брайен, коренастый брюнет в сильно помятом костюме…

…Темно-вишневый «фольксваген-гольф»…

…Морг, где он сразу увидел свою сестру…

…Опять темно-вишневый «фольксваген»…

Вирджил Чип закурил и, не мигая, смотрел на синеватый дымок, идущий от сигареты. Он даже не заметил, как О’Брайен тихонько приспустил ветровое стекло.

— Поехали в участок, Вирджил, ты поговоришь с полицейским, который обнаружил ее тело.

Не дожидаясь ответа, Гарольд О’Брайен завел машину и очень плавно, так, что даже пепел не осыпался с сигареты Чипа, тронул ее с места.

…— Я предупредил сержанта, чтобы он был на месте. — О’Брайен кивком указал на стоявший у дверей полицейского участка автомобиль, выкрашенный в черную и белую краску.

…— Гарри, познакомься. Это мистер Вирджил Чип.

Из-за стола, заваленного бумагами, вскочил высокий, сутулый парень лет тридцати. Он быстро подошел к Вирджилу Чипу и негромко произнес:

— Примите мои соболезнования, мистер Чип. Мне очень жаль, что…

— Гарри, я хотел бы тебя кое о чем спросить. — Вирджил Чип повернул голову в сторону О’Брайена.

— Я ухожу, Вирджил. Буду ждать в машине, — поспешно произнес тот и, не дождавшись ответа, выскочил из полицейского участка. Второй экземпляр «автоматического покера» Гарольд О’Брайен держал в перчаточном отделении служебной машины.

— Гарри, я просто хочу спросить. Не думай, что я хотел бы заняться каким-то частным расследованием. Я верю вам, и у меня нет способностей следователя. Всего несколько вопросов, потому что я действительно не могу ничего понять.