Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 18



Рука взяла самую привлекательную стрелу, наложила его на упор, затем я плавным, но одним слитным движением поднял лук, натянул тетиву и отпустил её. Толстый жгут высушенных и обработанных жил больно ударил по пальцам, так что я чуть не взвыл от боли, но марку пришлось держать, поэтому я поморщился, лишь глядя на самую дальнюю мишень, в которую попала стрела, словно показывая, что не сильно доволен выстрелом.

— Скукота, — я вернул лук парню, — что там с колесницами?

Один из слуг бросился к мишени, и вскоре принёс обломки её, трясущимися руками отдав Меримаату. При этом он наклонился и тихо ему что-то сказал. Парень, снова округлил глаза и подошёл пошептаться с моим воспитателем.

— Вы чего там шепчитесь? — недовольно спросил я, — или вас поставить вместо мишеней?

— О, бог Монту, — Бенермерут низко поклонился, — мы просто обсуждаем, что сказал слуга, не более того.

Я сделал скучающее выражение на лице, и он поторопился объяснить.

— Слуга сказал, что стела пробила мишень насквозь и разбилась о стену, оставив там выбоину.

— А, — я сам, находящийся в шоке от его слов, тем не менее просто отмахнулся, — где ваши колесницы, а то мы сюда приехали днём на каких-то карликовых пони, запряжённых в повозку.

Мужчины переглянулись и повели меня на конюшни. Конюхи, трясясь от страха вывели снова двух мелких пони, едва достающих мне до низа грудной клетки, навскидку максимум метр двадцать в холке.

— Лучшие скакуны из царских конюшен! — гордо оповестил Меримаат, когда их подвели ближе.



Я сначала не поверил, что он серьёзно, затем видя, что они не понимают, почему я стою с таким лицом, я спросил.

— Ты надеюсь шутишь? Эти карлики, лучшие скакуны? А где настоящие лошади? Эти сломаются, если на них сесть.

— Зачем на лошадей садиться? — побелел от страха парень.

Я тяжело вздохнул.

— Отведите меня обратно, я лучше лягу спать.

Они переглянувшись, поспешили впереди и вскоре меня привели в комнату размером поменьше, с низкой кроватью и четырьмя рабами, которые стояли возле неё с опахалами из страусиных перьев.

— Царь обычно мылся и ложился спать со своей женщиной, — объяснил мне Меримаат.

— Мыться да, женщина нет, — отказался я, поскольку так сразу предавать Машу с первой попавшейся девушкой, было как-то стрёмно, хотя разум понимал, что возможно, я больше никогда не увижу свою девушку. Но всё равно, я не собирался вот так сразу, ей изменять.

Когда меня помыли и переодели, а затем помогли лечь в кровать, я закрыл глаза, чувствуя, как по телу пробегают приятные волны нагоняемого рабами прохладного воздуха. День был настолько сумасшедшим, что я быстро уснул.