Страница 18 из 18
— Сейчас, только обую сандалии, — согласился я с ним, пройдя в крытую часть корабля на корме и наклонившись чтобы завязать солдатские сандалии, с которыми не расставался до сих пор, заодно потёр их и ноги соком выжимки от валерианова корня, которые насобирал как раз до отъезда из Мемфиса. Вымыв руки, я вернулся на палубу и как ни в чём не бывало стал ждать когда мы причалим к небольшому пирсу, где нас встречали четыре жреца, с накинутыми на плечи чёрные шкуры пантер, а также в масках кошек. Также всюду, куда только мог я видеть были сотни, тысячи кошек. Они бродили, дрались, занимались любовью, в общем вели обычную жизнь, только в окружении тысяч сородичей.
Настала очередь нашего корабля и к причалу скинули деревянный трап, по которому мы с Усерамоном сошли на берег. Там уже стояла Хатшепсут с четырьмя жрецами, и им возносили почести местные жрецы богини Бастет.
— Мы прибыли выслушать слова богини по одному значимому вопросу, — услышал я её слова, обращённые к жрецам, — именно поэтому проделали такой долгий путь.
— Конечно Твоё величество, — они все ей низко поклонились, — мы готовы принести жертвоприношение и провести ритуал.
Внезапно ближайшая к ним кошка, повела носом, её шерсть встала дыбом и она бросилась ко мне, став лизать ноги и тереться о сандалии мехом, явно учуяв запах валерьянки. Чем ближе я подходил к кошкам, тем больше из них чуяли опьяняющий запах и вот уже через пять минут вокруг меня воцарилось безумие. Кошки дрались, сцеплялись друг с другом, только чтобы добраться и полизать мои ноги. Те же кому это удалось сделать, валялись по траве и дрыгали ногами.
Хатшепсут, визирь, а также жрецы в полном непонимании смотрели на всю эту вакханалию.
— А ну пошли от меня мешки блохастые, — я делал вид, что распинываю кошек, хотя на самом деле, лишь слегка поддевал их носком сандалии, — да видел я её недавно, видел, вашу богиню. Отвалите от меня.
Мои слова слышали все и глаза людей округлялись.
— Проклятые носители блох, ненавижу, — я подошёл вплотную к стоящим жрецам и царю, по-прежнему окружённый сотней кошек, — чуют твари присутствие во мне своей богини.
Рты жрецов открылись.
— Идём в храм, — Хатшепсут не стала им ничего объяснять, но я видел, как её взгляд стал растерянным.
Внутрь мы пошли ограниченным составом, поскольку Хатшепсут явно не хотела, чтобы наш разговор с богиней слышали многие люди. Жрецы выловили несколько кошек, стали их резать, проливая кровь на алтарь и лопоча странные слова-ритуалы, приносить бедных животных в жертву. Довольно странное как по мне выражение почтения к ней, но точно не мне об этом было судить. Через полчаса ритуалов, все четверо стали валяться в ногах у стоящей у дальнего края храма огромной статуи кошки, искусно вырезанной из чёрного гранита, и мазать ей усы кровью невинно убиенных кошек. Мы все стояли молча, ожидая, но кошка была безмолвна, а жрецы видимо испугались говорить то, что якобы она им сказала. Вскоре верховный жрец вернулся к нам и низко поклонился Хатшепсут.
— К сожалению богиня нема к нашим воззваниям, Твоё величество.
— Это потому, что вы идиоты, — хмыкнул я и под всеобщими взглядами пошёл сам к статуе. Пнув ногой валяющегося под ногами одного из жрецов и подойдя ближе, я дал звучного щелбана по носу каменной статуи.
— Слышь кошка драная, какого
Разумеется, я и не думал, что статуя будет мне отвечать, сделал это чтобы шокировать всех и мне это удалось, поскольку, когда я повернулся, все жрецы смотрели на меня выпученными глазами, увидев подобное святотатство.
— Ну вот видите… — я начал говорить, как внезапно в храм дунул лёгкий ветерок, который пошевелил маленькие тарелочки на инструментах систр, которые тут были расставлены во множестве. Взметнувшаяся пыль с пола заставила меня расчихаться, а по всему пустому залу словно раскатился тихий смешок от зазвучавших металлических тарелочек инструментов.
Когда я закончил чихать и поднял взгляд, то увидел, как все жрецы богини Бастет валялись на полу уткнувшись лицами в пол, рядом с ними лежали и другие жрецы, пришедшие с Хатшепсут. Она сама опустилась лишь на одно колено и смотрела на меня поражённым взглядом.
Я ругнулся, последний раз чихнув, и царь пришла в себя от этого звука.
— Оставите нас, все, — с угрозой произнесла она.
Жрецы, прибывшие с ней, явно были недовольны её решением, но спорить естественно не могли, а потому поднялись, силой подняли поражённых от чего-то простым потоком ветра жрецов Бастет, и удалились к входу, оставив нас одних с царём Хатшепсут.
— Я прошу простить меня бог Монту, за свою неучтивость при нашей первой встречи, — сказала она, так и оставаясь стоять на одном колене.
— Поднимись, я уже говорил, мне чужды человеческие изъявления верности.
— Тем не менее, ты не избегаешь их, — справедливо заметила она, вставая на ноги, оказываясь одним ростом со мной.
— Я избегаю вмешиваться в ваши дела, это не мой мир.
— Вчера мы долго беседовали с визирем, — она прямо посмотрела на меня, — и то, что я увидела сегодня, только подтвердило его мысли. Ты ведёшь себя как бог, знаешь то, что недоступно простым людям, поэтому я признаю тебя выше себя.
— Погоди, — я поднял руки, — я этого не хочу! Пусть ты и слегка приукрасила своё происхождение, не будем отрицать того факта, что цари Египта произошли и любимы богами.
Тут я улыбнулся и пошевелил ладонью, что вызвало у неё недовольную гримасу, видимо она сама поверила в свои собственные придумки об этом.
— Но я вижу, что люди довольным твоим правлением. Народ счастлив, в государстве всё хорошо, поэтому всё, что я хочу, жить тихо и мирно, пока не вернётся настоящий хозяин этого тела.
Мои слова сильно удивили Хатшепсут, которая видимо думала, что я сейчас захвачу трон.
— И ты не хочешь заявить свои права на власть? Ты ведь бог! — изумилась она.
— Пусть я побуду здесь на земле, богом лени, — улыбнулся я, — предлагаю тебе договор. Ты даёшь мне имение, людей и золото, чтобы я жил в нём в спокойствии и достатке, а я не буду лезть к тебе или вообще как-то отсвечивать. Правь дальше, как правила, тем более, что это у тебя вроде как хорошо получается.
Конец ознакомительного фрагмента.