Отступник

— …Кхаштра была ханжой, читай дальше…

— Лишь между периодами неустанной смены мужа и жены, дарованные имеют право брать сие благоволение единой чащей. Сей холст похож на живопись ведь лишь тогда, коль дарована мне блажь обоих царств.

Усталый вздох.

— Что такое Хаш-ор?

— …Сумерки…

Я лишь шумно захлопнул книгу.

— Голова раскалывается.

— …Паучьи письмена писались не для слабых умов…

— Вот спасибо!

— …Я не это имела в виду…

— Даже не сомневаюсь, — я встал и потянулся, протерев сонные глаза. — Пошли немного подышим свежим воздухом. А то эта красавица накурила и свалила на ветерок.

— …Ты же знаешь, что я не дышу…

— Я подышу. Ты посмотришь.

— …Как угодно…

Я шел неслышно ступая по ступенькам, поднявшись на палубу, стараясь не тревожить сонный экипаж. Движенье Полночи так и вовсе легче дыма и полностью бесшумны. После спертого воздуха насыщенного гвоздичным дымом кубрика, свежий морской воздух был подобен хорошему стакану золотого вина, выпитого залпом. Он бил по голове и пьянил своей свободой и чистотой. Палуба “Поцелуя ветров” была почти пустой, молоденький юнга на пару лет старше меня спал в обнимку со шваброй, он блуждал в своих сладких грезах, мечтая о женских объятиях. За штурвалом лишь громадный как башня и хмурый рулевой в побелевшем от соли камзоле. На вороньем гнезде сидит дозорный, он привычно всматривался в горизонт, не обращая внимания на палубу.

И моя соседка прижатая к перилам, к ней пристали два матроса. Они видно решили, что две недели с одной лишь рукой это слишком долго. И даже такая необщительная и тощая особа вполне способна их развлечь. По правде говоря, всегда, если только не искать полного одиночества — а в некоторых печальных случаях даже тогда, — можно рассчитывать на встречу с компанией дураков.

— Ой, да ладно тебе, не будь такой серьезной, милочка. Я всего лишь пытаюсь быть дружелюбным.

— Благодарю вас ми дон, у меня хватает друзей. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Ты ведь совсем одинока, тебе наверняка скучно, развлечешься в компании настоящих мужчин.

Парень явно был тем еще повесой. Самец с гладкой грудью и достаточно очаровательной улыбкой, чтобы оставить несколько зарубок на изголовье кровати. И сейчас он подключив все свое обаяние и очаровательную улыбку, а заодно здорового как стопка кирпичей дружка у которого рубашка бугрилась от вздувшихся мышц. На лице этого бугая не отражалось ни единой мысли, только осознание, что перед ним тело с сердцебиением и дыркой между ног. А остальное его не волновало, как похоже и не волновало то, что это тело не очень то и желает “отдыхать в компании настоящих мужчин”.

— А ты красотка, — сказал этот “поэт”, он протянул руку и притворно-ласковым жестом убрал волосы с ее щеки. Девушка дернулась, достав кинжал.

— Еще раз прикоснетесь ко мне, я скормлю ваши вонючие бубенцы гребанным дракам.

— …А она не лишена обаяния…

— Ну, да. Что-то есть. — Стоя в тени я раздумывал, вмешаться или нет. Эта Валессия мне не очень то и нравилась, но наглая матросня не нравилась еще больше.

— Вы же понимаете, что мне достаточно просто закричать? — спросила она.

— И как долго, по-твоему, ты сможешь кричать, — парень улыбнулся, и громила ощерился в мерзкой улыбке — прежде чем мы выкинем твою тощую задницу за борт?

Она покосилась за борт на плещущее волнами море, оно кишело драками, как прибрежные бордели Райлегга — шлюхами. Падение в воду равносильно смертному приговору. Перевела взгляд на капитанскую палубу, и на воронье гнездо. Свет луны позволял рассмотреть весь корабль. И наконец она заметила мою фигуру стоящую в тени мачты. Она не спеша отвела правую ногу назад и выставила левое плечо вперед, приготовившись к бою.

— Ну, тут согласна, это будет сложно назвать криком, — согласилась девушка.

— Эм, пппростите ггоспода, извините.

Они вздрогнули, начав оглядываться в поисках источника голоса — они так увлеклись, что не слышали, чтобы к ним кто-то подходил. Парень весь надулся и нахмурился, чтобы скрыть свой испуг.

— А, музыкант. Будт добр, свали нахрен в свою конуру. Вякнешь кому-нибудь, что тут увидел, отправишься кормить дра. а-а-А-А-а….

Громила не успел закончить, Валессия познакомила свой ботинок с бубенцами громилы, удар был такой силы, что даже я сочувственно охнул. Когда отморозок согнулся пополам, она схватила его за руку и скинула через перила в море. Только его захлебывающийся крик был слышен в бурных волнах позади корабля.

Повеса не успел вякнуть как остался один. С приставленным острием кинжала к глотке и прижатой спиной к перилам. Он перевел на меня испуганный взгляд.

— Простите господин, я ничего не видел, ваш друг сказал, чтобы я никому ничего не вякал.

Валессия хмыкнула, и парень перевел на нее взор своих перепуганных голубых глаз.

— Прошу прощения, ми донна, — он тяжело задышал. — Клянусь Всевидящим, я не хотел вас обидеть.

Когда смотришь в глаза тем, кто сейчас умрет друзья, видишь, как в них калейдоскопом стремительно проноситься их жизнь. Все ошибки и правильные поступки. Неудачи и победы, а так же все, что было между ними. И неважно, от твоей руки он умирает или нет. Вот и сейчас, парень за пару мгновений увидел всю свою жизнь и легонько вскрикнул. Когда она ему воткнула кинжал в горло, скинув его истекающее кровью тело в прожорливое море, на корм не менее прожорливым дракам.

Не успело его тело скрыться в волнах, как мы с ней подняли крик и шум. Крича про человека за бортом. Вскоре забили колокола и проснулся капитан. Пока “Поцелуй” развернулся, следов повесы и его дружка громилы среди волн естественно не осталось.

Капитаном Поцелуя был рослый южанин. Как любой хороший капитан, он, по понятным причинам, был удручен столь ранней высадкой двух членов своего экипажа и активно пытался выяснить, как, что и почему это произошло. Тем более его экипаж и так был в урезанном составе после недавнего шторма, что не могло добавлять ему настроения и он был полон решимости разобраться в произошедшем.

Но два небольших подростка стоявшие напротив него с честнейшими глазами лишь в один голос вещали про драку моряков и то, как они упали за борт в процессе. Из оружия у нас были только два кинжала. А то, что истощенная девушка, да парень музыкант, который не расстается с лютней одолели двух опытных и здоровых моряков он верил со скрипом.

В конце концов, капитаны, как правило, умные ребята. И наш мозгами тоже не был обделен. Он сказал, чтобы мы сидели до пункта прибытия в кубрике не вылезая, а еду нам будут приносить. Так что я лишь вздохнул обречённо зайдя в кубрик, еще неделю вдыхать спертый воздух перемешанный с дымом.

— Спасибо.

— Не за что, я ничего не сделал.

— Я про то, что не выдал меня у капитана. И кстати ты забыл, что ты обычно заикаешься и извиняешься.

— А, да? Дерьмо, ой, ппростите, ггоспожа, извввините. — Я улыбнулся ей.

Она лишь хмыкнула.

— Странный ты Дарий, непохож на деревенского простачка.

Настала моя очередь хмыкать, она даже не подозревала насколько я странный. Полагаю, если бы узнала кто я такой и что ей придеться провести неделю с таким человеком в маленьком закрытом кубрике, она сама бы прыгнула за борт вслед за теми матросами.

— Ты тоже не сильно похожа на костеродную, донна Валессия. А что до вопроса, так проще жить. От внимания высоких господ это помогает, а от таких как я, как-нибудь отобьюсь.

— Может ты и прав. Можно задать тебе вопрос, я видела у тебя книгу, магическую книгу. Ты одаренный?

— Да, вот еду учиться.

Она прищурилась, оглядев меня своими черными глазами.

— А куда если не секрет?

Я почесал щеку смотря на нее, раздумывая, это была уже личная информация. Она все правильно поняла, добавив:

— Просто такие как ты, я имею ввиду деревенские, не едут в академии. Я вот тоже еду учиться, но не сюда, а на север. В герцогство…