Страница 19 из 21
Глава 10
— Владислав Наполеонович, письмо написано великолепно — его нужно немедленно отправить великому князю Сергею Михайловичу, думаю, его позабавят поползновения Сухомлинова, — в улыбке Ренненкампфа не было ничего доброго, кроме стойкой неприязни к царскому «выдвиженцу», который умел только развлекать монарха своими докладами. К счастью, пока тот не успел наворотить дел, и убрать назначенных покойным Николаем Николаевичем людей, которые фактически саботировали назначения и приказы военного министра. Все прекрасно понимали полную бестолковость «временщика», который не нашел ничего лучшего и полезного, как переодеть армию в мундиры времен наполеоновских войн, словно появились в казне лишние деньги, достаточные для удвоения военных запасов.
По большому счету, Сухомлинов пытался порушить систематические и плановые приготовления к войне, которые тут же заменил импровизацией. Эти поползновения были встречены генералитетом, как говорится, в «штыки». Причем, незадачливый военный министр неадекватно оценивал обстановку, не понимая, что он лишь «первый среди равных», и должность у него административная, а отнюдь не командная. И если он открыто проявит желание стать главнокомандующим, то против этого восстанут все. Так что место главкома пока вакантно, и все дело в том, что среди обоймы «полных» генералов нет явных лидеров, на кого можно было бы взвалить эту ответственность. А в такой ситуации ношу на себя примет царь — другого кандидата среди членов «Романовского Дома» просто нет. Николай Николаевич убит, Владимир Александрович помер, «Михайловичи» не подходят по «планкам» — Александр моряк, а Сергей, «главарт», слишком молод.
— А еще нужно отправить официальный отзыв в ГАУ — не жалейте восторженных слов, и замаскируйте предупреждение, что малейшее затруднение выпуска оружия генерал-майора Федорова будет иметь крайне негативные последствия. Отзывы генералов Келлера, Каледина и Деникина приложите. Кроме того, подготовьте рапорт генералу Жилинскому, пока он возглавляет округ. Нужно дергать все веревки и звонить во все колокола о преступном, да-да, именно преступном ввиду крайней недальновидности военного министра, промедлении, связанном с выпуском автоматического оружия. Легкомыслие с изменой порой неотличимы по своим последствиям!
Слова были сказаны, и услышаны, судя по потемневшему лицу Клембовского. Начальник штаба только кивнул в ответ, промолчал, понимая, что командарм еще не закончил, внимательно смотрел на Ренненкампфа. Павел Карлович решил, что настала пора действовать уже без всяких оглядок, голос стал крайне серьезным, слова звучали твердо.
— Отправьте государю доклад литерным поездом, я имею на это право как его генерал-адъютант. До начала войны осталось всего три дня, нам нужно успеть, — Ренненкампф нахмурился, прекрасно понимая, что невероятно рискует. Он собственноручно написал текст послания, имея на это полное право — его армия являлась отдельной и не входит в состав ни одного из двух фронтов. Там были написаны ключевые слова, и если великий князь Николай Николаевич ввел монарха в курс дела, то его царственный племянник прекрасно поймет намеки. Скорее всего, покойный просто не разъяснил ситуация во всей ее полноте, вот потому незадачливый венценосец и сменил военного министра, забыв, что коней на переправе не меняют. Хотя ослов, как говорил один генерал, не только можно, но и нужно!
— И отправьте по корпусам условленный сигнал — первого числа августа, с самого утра мы начинаем выдвижение всеми конными дивизиями к границе, чтобы перейти ее перед рассветом второго. Пусть комкоры начинают проводить все приготовления, нужные к переходу, и немедленно отправляют авангарды с артиллерией.
— Мы начинаем переходить Варту без приказа⁈
— А он не нужен — у нас, если вы не забыли, идут маневры и легкие бригады имеем полное право выдвинуть. Да и немцы вряд ли насторожатся — они к этому уже привыкли, — Павел Карлович усмехнулся, и, передав бумаги, проводил Клембовского до двери, прекрасно понимая, что тот за эти дни не поспит толком — к тому же ожидание войны само по себе тягостно. И вернулся за стол, закурив папиросу.
То, что сотворил Николай Николаевич с конницей, было невероятно. Он не просто применил германскую схему, а творчески ее переработал. В войну 1904–1905 годов русская кавалерийская дивизия имела три драгунских и один казачий полк, в шесть эскадронов или сотен каждый. Японцы же имели в полках по три-четыре эскадрона, скорее ездящей пехоты, чем всадников. Плюс на дивизию имелись две 6-ти орудийных батареи конной артиллерии, какой у самураев вообще не имелось, как и самих дивизий — отдельная конница у них состояла из пары двух полковых бригад.
Выведя казаков за штат, великий князь отказался от всеобщей «драгунизации», которую провел покойный император Александр III. Бывшим гусарским и уланским полкам вернули исторические названия. Впрочем, разделив сразу на две половины по три эскадрона, каждая из которых стала полком — самых лихих назначили по легкой кавалерии, остальные эскадроны так и остались драгунскими с прежними наименованиями.
В каждой дивизии регулярной кавалерии получились три бригады по два полка — в каждом три действующих эскадрона с конно-пулеметной командой с семью «мадсенами», плюс четвертый эскадрон, развертываемый по мобилизации. Первые две бригады драгунские, для действий в конном и в пешем бою, личный состав умел великолепно окапываться, а стрелял еще лучше. А вот 3-я бригада предназначалась именно для рейдов и борьбы с вражеской кавалерией, там были собраны лучшие из лучших всадников. Да и своеобразное отличие имели — пики, самое пригодное для конного «шока» оружие. Каждая бригада усиливалась отдельным конно-пулеметным эскадроном, все восемь «максимов» перевозились на «тачанках» армейского образца — легких рессорных повозках, которые в