Страница 12 из 15
Глава 5. Наши в городе
И повалялся бы я ещё в душистом сене, но голод не тётка и нужно вставать и идти добывать себе пропитание, итак, уже не ел почти сутки. Всё тело подламывает и мои невеликие мышцы болят после вчерашних незапланированных нагрузок. Но это пройдёт, так всегда бывает, когда без тренировки… Так говорил мой старший брат Эжен, отличный спортсмен и боец.
С пищей пока никаких проблем нет, в нашем саду мама Ани с весны устроила небольшой огород, где к середине лета уже созрели огурцы, помидоры, зелёный лук, редиска, морковка и ещё какая-то зелень, типа, укропа. На плодовых деревьях уже висят и радуют глаз ранние летние сорта яблок и груш. Но идти туда нужно через пепелище… а оно глаз совсем не радует.
Наверное, можно уже покопаться в почти остывших угольях и что-то найти от старой жизни. Но зачем? Старой жизни уже не будет, и никто не войдет в мою комнату без стука и не позовёт кушать… Потому, что и моей комнаты тоже нет.
Ну, всё, всё… прекратить слёзы и сопли, уже отплакался! Я же теперь настоящая Кобра, а они никогда не плачут! Наверное… Кстати, хорошо бы испытать все эти мои новые змеиные способности, о которых мне поведала ночью принцесса-кобра Шуи Сисс. Да, думаю, что именно так её и зовут — Шуи Сисс, а не Шшуи Сисссс, как она это произносит. Ничего не поделать, акцент такой, змея же. А может, она пошутила? Ну нет, так не шутят, точно. Да и золотой змеиный подвес на цепочке, вот он, у меня на шее. Очень и очень дорогая безделушка, сразу видно. Как сказала Шуи, в нее нужно просто дунуть и сразу кто-нибудь из змей приползёт мне на помощь? Ладно, это проверю позже, пока обойдусь…
И я иду на огород. На пепелище стараюсь не смотреть, но куда там… вот оно. Срываю пару красных, налитых спелостью помидоров, выдергиваю несколько толстеньких редисок, откручиваю от лозы шипастый огурец — вот и получился прекрасный овощной завтрак. Захожу в сад. Осторожно, чтобы не поломать ветки, срываю одно жёлтое яблоко и одну спелую грушу. Сразу за садом, поправляю четыре могилки… Сейчас, это просто холмики земли. На каждый втыкаю по самодельному крестику из веточек, во Имя. Немного стою над могильными холмиками.
«Спите спокойно дорогие мои, я за вас отомщу!» — проносится в голове.
Потом, обязательно нужно будет всё здесь обустроить как у бабушки Ули, заказать красивую чугунную оградку, одну на всех, мраморный памятник, тоже, видимо, один на всех. Но это всё потом, потом… сейчас у меня на это нет ни средств, ни сил, ни времени. И надо идти…
Ну вот я и подошёл к самому главному, куда и зачем мне идти?
Да к пруду же идти, конечно! Для начала нужно постирать грязные рваные лохмотья, в которые я сейчас облачён. И помыться самому. Да, без мыла! Нет в этом мире мыла, ещё не изобрели. Зато золы на пепелище сколько хочешь, ей и сам отмоюсь и лохмотья постираю
На фабричном пруду, позавтракав дарами своего огорода и разложив сушить на траве кое-как оттёртые песком и с золой отстиранные от грязи и сажи порванные тряпки, бывшие ещё вчера приличным домашним костюмчиком, а других у меня и нет, я голышом ложусь на мягкую траву, подставив спину ласковому утреннему солнышку и продолжаю свои размышления.
Отсюда нужно уходить по-любому, не выжить. Дед Сим строил усадьбу в отдалении от поселений, но рядом с фабрикой. Людей вокруг нет на пару километров и мысли их не послушаешь… что там у них на уме. А сделать это нужно обязательно! Убивала и жгла нас свита владетельного князя Миха VII по его приказу, а кто приказал ему? Ладно, этот глупый причтик Куй, он просто глупый, мстительный и жадный. А вот князь Мих… если пошёл на прямое нарушение судебного приказа Верховного Суда Союза… знает что-то такое, что мне знать просто необходимо! Да, чтобы мстить! В общем, нужно идти в город, а там видно будет… Где и на что там жить? А не знаю пока…
И я иду в город. И через 45 минут уже вхожу в него. В лохмотьях, в кармане одно яблоко и одна груша, в общем, жить можно! А в городе ещё и не таких оборванцев можно встретить. И никому они здесь не нужны, ходят себе…
Город наш, он же столица Красной Окумы, как я уже говорил, единственный и названия не имеет. И впрямь, зачем ему название, если он единственный? Город, да город. Три кривых улицы, «Первая», «Вторая» и «Третья». Правда, в последнее время, в городе появилось несколько десятков весьма приличных переулков — «Фабричный», «Химический» и ещё какие-то. Это отстроились наши, теперь уже бывшие, работники. Где они все теперь будут работать, ума не приложу… а и не нужно, сами же пошли нас убивать и жечь…
Посередине города большая площадь, на ней по выходным собирается местный рынок. Приезжают торговать продуктами хуторские, повозки с различным барахлом заезжих негоциантов, бьют храмовые колокола, выступают бродячие артисты, княжеский глашатай оглашает с помоста, шум, гам, весело… А в обычные дни на площади только голуби. А памятников на площади нет, видимо, некому их ставить. В смысле, нет достойных памятника на центральной площади города… Но, есть Храм во Имя и резиденция владетельного князя. Почта, казармы княжеской свиты, конюшни… всё, вроде.
И вот здесь, на пустой центральной площади, я и испытаю свой магический подвес. Присаживаюсь на длинную, но пустую по обычному дню лавку рядом с кустами. Кручу головой, рядом, никого. И я слегка дую в золотой змеиный подвес, он же магический свисточек. Никакого звука я при этом не слышу… и дую ещё раз, посильнее. Опять ничего…. Дую ещё, дую, дую… Расстраиваюсь и уже хочу уходить, пошутила всё же змея Шуи, но, вдруг, отчётливо слышу в голове голос, явно ребяческий:
— Ну, вот ччто ты ссвистишшь как ненормальный, оглушшил ужже! Мы ужже давно на тебя ссмотрим, а ты вссё ссвистишшь и ссвисстишшь… Ччто хотел то, ччем помоччь?
— Э-э-э… А вы, кто? А вы, где? — ошарашено спрашиваю я голосом.
Наверное, со стороны это выглядит очень странно — на лавке посреди города сидит мальчишка-оборванец и разговаривает сам с собою. Однако, рядом действительно никого и прогнать меня некому. По крайней мере, пока…
— Аки ессмь ужики, Усси и Щщусс, мы брат сс ссесстрой, Усси — ссесстра, а я Щщусс — брат, и это нашша площщадь, мы здессь жживём и вссегда ползаем, вссех знаем и без насс здессь ниччего не происсходит. Ты голову-то поверни и ссам предсставьсся, — прошипели-протараторили в моей голове.