Снафф

Здесь он выбрал место в тени, где земля была покрыта чем-то вроде настила из опавших листьев и жухлой травы, которая больно кольнула Даррена, когда он ложился. Кофту было не жалко — всего лишь тряпка. Такая же обыденная вещь, как и государственные флаги — всего лишь крашенные тряпки, которым элита придала значение и смысл. Или Библия, которая по сути является всего лишь книгой, набором исписанных чернилами страниц в твердой или мягкой обложке, не более. Ничего божественного, всего лишь церковная книжка. На её месте мог быть томик Толкиена, например, тоже всего лишь книга, которой люди придают огромное значение. А любую книгу можно рвать и сжигать, если захочется или потребуется. К Библии это тоже относится. Точно такие же правила касаются его перепачканной кофты, которую Даррен стал использовать в качестве пледа, чтобы трава не кололась так сильно.

Прислонившись спиной к дереву, Даррен достал из кармана сначала блокнот, но потом передумал и выбрал сигарету. Закурив, он наконец расслабился и смог с безразличием оглядеться. Значит, отец привёз их в какую-то пустошь, поросшую обезвоженными растениями. Что ж, о таком отпуске можно только мечтать. Человек и дикая природа. Теперь понятно, как снимаются все эти реалити-шоу с выживаниями чёрт знает где.

Спокойно докурив сигарету, Даррен сдавил пальцами бычок и швырнул его подальше в кусты, чтобы природа поглотила мусор. Зевнув, он наконец развернул блокнот на пустой странице и вновь задумался. Смена обстановки не особо пошла на пользу творческому процессу. Он лежал под деревом и стучал карандашом по чистому листу, покрывая белизну маленькими серыми точками. Сколько бы он ни доил свой мозг, тот всё никак не мог выдать хорошие рифмы, строфы, образы. Самое очевидное было писать про природу, но Даррена тошнило от пейзажной лирики. Она представлялась ему как самая неблагодарная и примитивная. Сочинять про природу! Зачем? Чтобы потом читающие эти потуги бездарного подростка зевали или откровенно отбрасывали его никчемные стихи в сторону так же, как он сам швыряет окурки?

Ну давай, сколько хороших стихов ты написал за последние три месяца? Сколько?

Ноль.

Сколько бумаги ты не сжёг и не испортил своими банальными рифмами?

Нисколько, все стихи рано или поздно отправлялись в огонь, завершая свой бессмысленный жизненный путь. Иногда Даррен пробовал скручивать их в трубочки и скуривать, начиняя табаком или даже чем-нибудь покрепче, но даже его лёгкие не выдерживали такого дилетантского слога, выплевывая сожжённые рифмы вместе с едким дымом. И тогда он складывался пополам и громко, истошно кашлял, ничего не видя из-за слёз на глазах. Но он зачем-то курил свои стихи снова и снова, как ненормальный. Собственно, он ведь и был ненормальным, разве не это говорил доктор Девис? Нелепая привычка зашла так далеко, что он однажды взял пустую пачку от сигарет и набил её самокрутками, собственными стихами, которые превратились в подобие невыносимых сигарет. Его собственная пытка — не просто сжигать, но скуривать плохие стихи. Наверное, именно так пытают поэтов в аду.

На этой пачке сигарет он сделал надпись черным маркером:

СНАФФ

Благодаря Интернету он знал, что так называют нюхательный табак или огарки, но он называл так свою собственную марку отвратительных сигарет, пропитанных бездарными строфами, слезами отчаяния, пота и крови. А потом он куда-то спрятал эту пачку стихотворных сигарет и забыл. Главное, чтобы мать случайно не нашла их. Но даже тогда он придумает какое-нибудь нелепое оправдание своего фетиша.

Даррен зевнул и потянулся. Погипнотизировав чистый лист ещё немного, он выругался и засунул блокнот обратно в карман. Подложив под голову руки, Даррен прикрыл глаза и практически сразу провалился в сон.

Время побежало быстрее, и вскоре сквозь беспросветную тьму он услышал треск высушенных веток. А затем и голос, который звал его. Вздрогнув всем телом, Даррен открыл глаза.

Перед ним стояла девушка. Из-за слепящего глаза солнечного света Даррен только и успел отметить, что она не очень высокого роста и достаточно привлекательная внешне. Другое дело, что он видел её впервые в жизни и был слегка напуган таким неожиданным вторжением.

— Ты кто? — спросил Даррен неприветливо, утирая глаза, чтобы убрать из них остатки сладкого сна.

— Только что хотела спросить тебя тоже самое, но побоялась разбудить, — ответила незнакомка, наклонив в бок голову и слегка прищурившись.

— Что ж, разбудила однако, — Даррен попробовал выпрямить спину, хрустнув при этом суставами. — Причём так и не спросила. Поэтому теперь отвечать первой тебе. Ну?

— Саммер.

Даррен оценил иронию, улыбнувшись краешком губ, после чего оценочно оглядел стоящую возле него девушку как следует. Создавалось такое ощущение, будто она шла из школы домой и по пути решила зачем-то посмотреть на него. У неё были карие глаза, сверкающие благодаря тому, что её белое лицо освещало солнце, позволяя восхититься красотой вьющихся волос огненного цвета, которые как будто пылали или светились под лучами солнца.

После такого долгого взгляда Даррен изменил выводы, решив, что девушка чертовски красива.

Поспешно встав на ноги, Даррен представился и принялся отряхивать кофту от прилипшей грязи.

— Похоже, ты запачкался, — сказала Саммер, глядя на то, как он пытается отчистить себя от пожухлой травы.

— Какие глубокие умозаключения, — рыкнул Даррен, убирая пальцами очередную травинку с плеч.

— Я не про одежду, но да ладно. Мне показалось сначала, что тебе плохо или ты и вовсе умер.

— Я так похож на труп?

— Когда спишь — да, — Саммер улыбнулась. — Но теперь выглядишь почти как человек.

Даррен нахмурился и посмотрел на девушку. В его тусклых глазах застыл немой вопрос.

— Забыла сказать, что я могу иногда нести чушь, поэтому не обращай внимание.

— И не собирался.

Сняв с головы капюшон, Даррен сунул руки в карманы и прошёл мимо девушки.

— У тебя всегда такое плохое настроение? — спросила его Саммер, которая пошла следом.

— Только когда меня неожиданно будят.

— Ну извини. Я помочь хотела. По крайней мере, мне показалось, что тебе нужна помощь. Ты слишком сильно походил на типичного бомжа.

— Ты много их видела, раз так уверенно рассудила?

Даррен резко остановился и повернулся к Саммер лицом.

— Больше тебя, — спокойно ответила девушка, сверкнув улыбкой. — Ты и представить себя не можешь, как часто их здесь можно повстречать. Лежат как ты в кустах или под деревьями. Кто-то просто спит, а кто-то умирает.

— Знаешь, как-то не приходилось натыкаться.

— Зато мне приходилось. Чаще всего это безобидные отшельники со сгнившими зубами, но иногда этими бродягами могут оказаться сбежавшие преступники, которые вместо шоссе решили идти через поросшие поля, чтобы сбить со следа тех, кто может их преследовать.

Даррен кивнул несколько раз и сказал:

— Это всё очень интересно, но мне-то какое дело?

— Я думала, не местным всегда интересно узнать что-нибудь новое.

— Ты ошибалась. Добро пожаловать в реальность.

Развернувшись, Даррен продолжил движение по тропинке назад к пересохшему колодцу, чтобы уже оттуда добраться до дома.

— Я так понимаю, что ты живёшь где-то здесь, — сказал он, когда понял, что девушка всё ещё следует за ним. — Понятия не имею, что может заставить жить в этой глуши, но мне ли осуждать твои предпочтения или предпочтения твоих родителей. Они ведь у тебя есть?

— Кто?

— Родители.

— А, ну да.

— Я так и понял, — Даррен вздохнул. — Если ты живёшь здесь и даже находишь разных маргиналов вроде меня, то наверняка хорошо знаешь местность.