Гипоксия

— Пошли ты его на хер! — сказал Хобот и закинул ногу на ногу. — Мы камней им натаскали с запасом месяца на четыре.

— Раньше надо было думать. Когда нас больше было. И когда только у нас были стволы. Ты видел, сколько он себе адептов набрал?

Хобот кивнул.

— Теперь мы им и стволы поставляем. Хотя ни один ублюдок ни разу за стену не выходи́л.

— Совсем охренели монахи. Они должны нас в жопу целовать и прислуживать. Кем мы были десять лет назад, Грудный? И кем стали? Слушай, — Хобот понизил голос. — Может, мы всё-таки грохнем этого Преподобного?

— Поздно. Они ему верят. Поклоняются. Гражданские по домам разбегутся, когда мы кинем парочку гранат. Но фанатики… Да и стволов на всех не хватит.

— Так что делать-то?

— Не знаю. Для начала мы должны перестать вести себя, как кучка сраных дилетантов! Не удивительно, что Преподобный залез к нам на шею. Три потерянных груза за последний месяц. Теперь ещё прибавился трусло Дик. И не забудь про того мелкого говнюка, которому гражданский харю набил! Кстати, где он?!

… … …

Сафир стоял перед столом начальника сёрчей Грудного. По лбу скатывались капли пота. Браслет играл беззвучную мелодию вибрацией. Расход кислорода всё увеличивался. Сафир стоял по стойке смирно и не отводил взгляд от разъярённого босса. В браслете осталось не больше шести часов. Сердце стучало. Кровь пульсировала по телу со скоростью, близкой к световой. Шесть часов он точно не спалит, верно? Но мысль крепла. Сейчас Сафир сожжёт все камни и рухнет на пол от страха и стыда.

— Как так вышло курсант?

— Он обидел моего брата… Я дал ему по морде, а потом… О́но светило слишком ярко…

История о драке с Ноланом в исполнении Сафира получилось скомканной и непонятной. Сафир попытался изменить рассказ по ходу дела. Исказить факты, представить себя в лучшем свете.

— Короче, — Грудный остановил Сафира вытянутой рукой. — Ты должен это исправить.

— Да, сэр.

— По-твоему, мы сраные посыльные? Бегунки за камнями? Чокнутые самоубийцы на благо народа?

— Никак нет, сэр.

— Сёрчи — это характер. Понял? Хобот говорит, что у тебя получается. И я ему верю. Но! — Грудный поднял палец вверх. — На кой хер мне сдался сёрч, который обоссался в первой же драке?! Ещё и с нулёвкой! Такого быть не должно.

— Да, сэр.

— Ты понимаешь?

— Конечно, сэр.

— Сейчас из-за этого говна по городу поползут слухи. Люди будут говорить, что сёрчи уже не те. Что мы стали слабыми, бесхребетными. Преподобный и его адепты будут рады это слышать. Ты должен это исправить.

— Так точно сэр.

— Мелкий говнюк прячется где-то в городе. Найди его первым. Найди и сделай из его зубов такое же ожерелье, — Грудный потеребил ожерелье из зубов червя. — Это понятно?

Сафир выскочил из участка, будто после бани. За тридцать минут разговора с Грудным он спалил два часа кристаллов. Раздавлен, унижен, растоптан в пыль. Но ещё больше — зол.

И теперь Сафир намеревался не только выбить уроду зубы, но и переломать все конечности. Он будет класть их по очереди на бордюр и ломать. Будто сухие ветки. Хрясь! Рука. Хрясь! Вторая. Потом — обе ноги. Хруст костей Нолана сыграл у него в голове успокаивающую мелодию.

Из-под земли достанет. Будет искать всю ночь, а потом весь день. И снова всю ночь. Адепты пойдут отдыхать, а ему отдых не нужен. Сафир уничтожит мелкого засранца и восстановит свою репутацию.

Дайте только найти этого…

У Сафира заняло дыхание. Выкатились глаза. К базе серчёй, поднимая столб пыли, бежал Нолан. За ним — толпа адептов. В воздухе время от времени звучали выстрелы, снаряды выбивали землю из-под ног.

— Лишь О́но и звёзды приведут нас к цели, — улыбнулся Сафир, закатал рукава и бросился наперерез Нолану.

Мелкий засранец больше не обескуражит его своей защитой. Не застанет его врасплох. Сафир будет осторожен. И жесток. Сафир выскочил на дорогу и ударил. Нолан увернулся. Сафир схватил его за толстовку, развернул к себе.

— Иди сюда, сука!

Замахнулся. Собрал ненависть в кулаке. За всю боль, за все унижения. За сёрчей! Промазал. Дважды что-то сотрясло его голову. В глазах потемнело. Острая боль в животе, взрыв в правом ухе, песчаная пыль на лице.

Спустя несколько секунд Сафир лежал на земле. Во рту перекатывались два выбитых зуба. Мелькающие пятки Нолана направились к базе сёрчей.

… … …

Широкий шаг, сжатые кулаки, целеустремлённый взгляд. Сафир злился и пёр на меня.

Разве мы не замяли наш спор?

Вцепился в одежду и попытался меня ударить. Я смял его морду двумя прямыми, добавил в печень и закончил ударом в ухо. Потом заметил, что нахожусь рядом с базой сёрчей.

Идея пришла сама собой. Тем более, на входе не было охраны.

Ворвавшись к сёрчам, я захлопнул за собой дверь и задвинул защёлку. Пробежал внутрь здания и приготовился выйти через окно на противоположной стене. Отсновился в комнате с табличкой на двери, прислушался.

Внутрь никто не полез. Адепты столпились возле здания, что-то кричали. Через минуту раздался аккуратный стук.

— Кхе-хе!

Повернувшись, я увидел сидящего за столом мужика с мордой бульдога в зелёной майке с ожерельем зубов на шее.

— Дверью ошибся, Нолан? — мужик перегнулся через стол и посмотрел в сторону двери. — А где Сафир? Ты с ним разминулся?

— Нет. Виделись только что. Попросил его по старой дружбе развлечь моих друзей.

— Твоих друзей?

— Адептов.

— А-а-а, — мужик пошкрябал бритую щеку. — Понятно.

Нахмурив лоб, я попытался вспомнить, как же зовут начальника сёрчей. Скорее всего, именно перед ним я и оказался.

Дверь с табличкой, широкий стол, кожаное кресло и стакан с коричневым пойлом на столе. Кому ещё позволяется бухать на базе, кроме босса. Грудов? Грудковский? Грудиков?

— Хочу вступить в ваши ряды, командир.

Оставив дверь открытой, я сел на стул. Одним глазом следил за входом, а другим считывал удивление на лице Грудного. О, точно! Грудный.

— Хочешь стать сёрчем?

— Точно.

— Интересно.

— Я вам отлично подхожу, командир Грудный.

— Это почему?

— С адептами вышло небольшое недопонимание по поводу расхода кислорода.

— Понимаю, — Грудный отпил из стакана.

— Вот вы понимаете, а Преподобный — нет.

Грудный чуть скривился. То ли от выпивки, то ли от упоминания Преподобного.

— Теперь меня либо казнят во имя Оксила, либо я принесу настоящую пользу Перевальному.

— Став сёрчем?

— Конечно. Адепты мечтают вскрыть мою черепную коробку. И по этому поводу я согласен на любое задание. Самое опасное, самоубийственное и так далее. Хотите, прямо сейчас отправлюсь на поиски камней? Только снарягу дайте. Я готов.

Грудный покопался в ящике стола, достал сигариллу. Следом он взял специальный приборчик. Полая штукенция с толстым дном походила на напёрсток. В центре у неё была сквозная дырка, а сбоку — кнопка.

Командир сунул сигариллу в рот, накрутил на другой конец напёрсток и нажал кнопку. Дно накалилось, затрещал табак. Грудный затянулся и выпустил дым. Слишком маленькую, почти незаметную тучку. Сигарилла мгновенно потухла, отдав лишь тонюсенький волос голубоватого дыма.

Любые манипуляции с огнём на Окслессе — тот ещё геморрой. И по сути, бессмысленны. Огню нужен окислитель, которым обычно является кислород. Но здесь кислорода в атмосфере мало. Поэтому открытого огня не существовало.

Курение выглядело как какое-то дрочево. Каждый раз Грудный затягивался в полную грудь, выдувал бледное облачко, затем двигал напёрсток-зажигалку и повторял процедуру.

— Ты стал смелее, Нолан. Это похвально. Вот только это не делает тебя сёрчем. Или ты думаешь, что твоя готовность сдохнуть за стеной должна привести меня в восторг? Знаешь, почему сёрчей уважают? Потому что здесь служат настоящие мужчины. Мы не принимаем кого попало. Это ты сейчас такой смелый. Готов отдать жизнь во имя доставки камней. Но я видел по-настоящему крутых мужиков, которые мочили штаны, оказавшись в пустоши, когда неподалёку ползал червь. — Грудный развёл руками. — Почему я должен сделать тебе исключение?