Гипоксия

Я подбежал, когда девушка была уже почти без сознания. Она расходовала кислород в пятикратном превышении от нормы. Это была истерика, шок, паника. Сердце билось всё быстрее. Она тряслась и не могла успокоиться. Браслет отсчитывал минуты почти со скоростью секунд, приближаясь к полному нулю.

Я взял её за руку, заставил посмотреть мне в глаза и сказал, что всё будет хорошо. Достал последний крупный кусок камня из своего браслета, отломил две трети и отдал ей. Примерно половину она сожгла также быстро. Но затем успокоилась. Я посадил её на лавку и хотел было поговорить, но Кас подгонял.

И он был прав. Теперь и у меня совсем не оставалось времени.

Остаток кислорода при умеренном потреблении — 4 часа.

Мы ушли.

Через несколько минут я увидел уже знакомый контейнер выдачи. Кас подтолкнул меня вперёд, а сам, развернулся и затерялся в тенях.

На счастье, братец Сафира и его дружки не крутились возле выдачи. День был сегодня слишком жарким. И пока О́но висело высоко в небе, под его лучами плавилось всё. Даже бесконечная энергия мелких бессовестных засранцев Перевального.

Охранник Йохана сидел на привычном месте в тени козырька. В шляпе, с очками на глазах. Он даже не пошевелился, когда я прошёл мимо. Похоже, спал.

Прошёл через приёмное помещение, толкнул дверь и оказался в прохладном кабинете Йохана в компании самых разных кислородных кристаллов.

— Доброго дня, Йохан!

— Эй! Ты чего так врываешься?!

Йохан дёрнулся, выронил камень. Подобрал, провёл пальцем по сколотому краю и потянул палец к носу, но вдруг засмущался. Опустил руку под стол.

— Не стесняйся, друг. Будь как дома.

— Тебя забыл спросить.

— Ого! — я прошёл в центр контейнера, где кондиционер обдувал лучше всего. — Ты сегодня не в духе? Ну ничего, я не стану тебя сильно задерживать и надоедать своими разговорами. Просто выдай мне, скаже-е-е-ем,… — я почесал затылок, — …двухнедельную норму, и я пошёл.

— Двухнедельную?

Йохан убрал камни обратно по шкатулкам и сложил пухлые руки на столе:

— А, может, сразу месячную? Или годовую?

— Если это сарказм, Йохан, то давай я тебе кое-что напомню.

— Ропотов, — сказал Йохан и откинулся на спинку кресла.

— А?

Несколько секунд он ждал, похлопывая пальцем по столу, затем крикнул громче:

— Ропотов!

И снова пауза.

— РОПОТОВ, СОБАКА! СЮДА ИДИ!

В контейнер вбежал тот самый охранник.

— Опять спишь, придурок?!

— Никак, нет, — отчитался служивый, протирая глаза.

— Давай, — сказал Йохан и склонил голову.

— Что?

— Давай.

— Не понял.

— Ропотов, идиот, мы о чём утром с тобой разговаривали? — Йохан покосился на меня.

— А-а-а-а, — охранник ударил себя по шляпе и выбежал.

Самоуверенность Йохана выглядела подозрительно. Мне это не понравилось. С недавних пор Йохан стал мне, можно сказать, лучшим другом. Согласился выдавать камни сверх нормы и не задавать лишних вопросов. Мы были, считай, не разлей вода. Почему он вдруг заднюю дал? С чего бы это?

— Ты ничего не забыл? — спросил я и пошёл ближе к столу.

Йохан поёрзал в кресле.

В чём его план? Или он просто забыл о нашей договорённости? Нанюхался пыльцы и перезагрузился?

— Я так понимаю, Йохан, камни ты мне не собираешься давать?

— Не-а.

— Тогда расскажи, как ты собираешься объяснять адептам свой постоянный перерасход кислорода? Разве можно доверять тебе столь важную работу? Разве Оксил не прогневается, узнав, что его сердце, распределяющее кровь по Перевальному, крысит?

— С чего ты это взял?

— А ты не помнишь?! — я прижал руку Йохана к столу. — Так, давай я тебе напомню!

Нажимая кнопки на браслете, я вдруг ощутил, что всё идёт не по плану. Почему он не пытается вырваться?

Открыл статистику по расходу и…

— Что такое, Нолан?

— А где?… — выдавил я, глядя на идеально прямую линию нормального расхода.

— Правду говорят… Да отпусти, ты! — Йохан вырвал руку и помассировал кисть. — Правду говорят, что нет ничего важнее веры и учения. В тебе, Нолан, нету ни того, ни другого. Поэтому ты такой пропащий. Неужто ты думал, что я всё так оставлю? Позволю тебе шантажировать меня? Правда? По-твоему, Йохан настолько туп?

Как он это сделал?

Я попытался сложить в голове дважды два. Быстрого ответа не нашёл. Я отлично помнил, что в разделе расхода не было кнопки для сброса статистики. Да и вообще такой кнопки нигде не было. Я-то знал. Когда почти двое суток сидишь в четырёх стенах, у тебя есть предостаточно времени, чтобы понажимать все кнопки на браслете.

Как он это провернул?

Это непросто. Стали бы люди терпеть издевательства адептов? Зачем молиться, стоять на коленях и дрожать в закоулках, если можно просто сбросить статистику? Решение было сложнее. И тут я вспомнил слова Астры…

— Чёрт…

— Да, Нолан. Если у тебя есть немного лишних камней, то любой мастер в городе исправит «непредвиденный сбой» в работе браслета, — Йохан улыбнулся.

«Сюда приходят люди. Или ты думал, ты один такой умник, который вырвал браслет? Через полчаса придёт дежурный из центра, чтобы починить кнопку, потом — женщина с фермы на замену дисплея, вечером — пивовар, потом — пухлый с выдачи и кто-то из сёрчей…».

— Пухлый с выдачи…, — пробормотал я сказанные накануне слова Астры.

— На твоём месте я бы не оскорблял доверенное лицо Преподобного.

— На твоём месте, Йохан, я бы бежал.

— Посланники Оксила! Как раз вовремя!

Обернувшись, я увидел на пороге трёх адептов.

— Проверьте этого молодого человека на целомудренное использование камней. Он слишком часто ко мне приходит, — Йохан сделал жалобное лицо. — Боюсь, ему потребуется серьёзная помощь всевышнего Оксила.

Прямые спины, бритые головы, безжизненные взгляды. Адепты закатали рукава и пошли на меня.

Глава 9

Сидеть одному в аудитории — так себе. Не сказать, что я плохо учился в школе. Но чувствовал себя лучше, когда, кроме меня, могли спросить и кого-нибудь другого.

В учебке такой возможности не было. Занятия проходили один на один с инструкторами. Дело в том, что пространственный луч, который здешние называли пушкой, был технологией почти экспериментальной. С его помощью на Б3412 отправили около сорока человек. Но проверяющие органы не спешили выдавать на использование пушки сертификат.

И первое время я думал:

«Вашу мать, хватит дурить мне голову своей фигнёй. По итогу всё окажется так же, как и с кластером. Вы пихаете свою чушь про заполнение отчётности, рассказываете о приёмах сглаживания конфликтов и дорожных картах развития личностей. А на деле мы спим со стволами под подушками и распихиваем вахтовиком по карцерам, чтобы остудить их пыл».

Но чем больше я узнавал о миссии, тем сильнее менялось моё мнение. Особенно насчёт важности знаний.

— Раднит, — сказал очередной инструктор и вывел на экран химическую структуру с палочками, кружочками и элементами. — Твоя задача — доставить на Б3412 недостающие запчасти, чтобы мы закончили двухсторонний канал и наладили передачу раднита на Землю. Тебе уже рассказали про расположение Базы?

— Да.

— Хорошо. Значит, не будем по десять раз повторять про твои действия по акклиматизации, ориентированию, норме проходимых километров и интервалах отдыха по пути к Базе. С особенностями оборудования и экипировки тебя ознакомят позже. Моя задача — рассказать про раднит. Вообще, на Б3412 есть профессиональный химик. Но руководство требует, чтобы мы всех посвящали в разные аспекты. На случай взаимозаменяемости.

— Если кто-то умрёт?

— И это тоже.

Конкретных картинок раднита у них не было. Как не было и прямого контакта с Б3412. Прыжковая станция передавала информацию на Б3412, а вот получить оттуда хоть что-то размером больше пары байт было очень проблематично.