Убийство на станции

— Не вижу ничего смешного, Георгий Яковлевич. В медотсеке, в капсулах лежат тела трех женщин, и замечу, по вашим же словам, их жизнедеятельность поддерживается неизвестной доселе энергией. Природу, которой, вы даже не представляете! А вот это уже смешно.

— Допустим, что вы правы, — майор поднялся с кресла и опять стал мерять шагами КП станции. — Что вам нужно для того, чтобы продолжить следствие?

Тут Плотников понял, что для него майор сейчас пойдёт на все уступки, ибоэксперимент должен был быть проведён, невзирая ни на что. А любое сообщение следователя на Землю, просто поставит крест на всей экспедиции. А если эксперимент пройдёт удачно, и даст хоть малейшие результаты, то… победителей не судят. Именно поэтому в руководство ВКС пошло сообщение от полковника Хромова о вирусе, поразившем трех членов экипажа станции.

Именно поэтому Сенников нервничал, поскольку само присутствие женщин в капсулах, и заключение эксперта о том, что в телах пострадавших есть некая неизвестная энергия, непонятно откуда взявшаяся, уже, по мнению майора, дало результат. Вот только после чего?

— Мне нужно вместе с помощником и экспертом выявить картину того, что видят в своём сознании лежащие в капсулах сотрудники станции, — ответил Николай Иванович. — Это первое. Второе — сейчас капитан Оболенский зайдёт с личного терминала командира Хромова в память интеллекта отдельного контура Прометея, и сбросит в память моего помощника файлы с личными делами всех женщин экспедиции. И это не обсуждается, — увидев пытающегося возразить Оболенского, опередил его Плотников. — Третье… вы мне скажете о том… где я могу вот прямо сейчас выпить стаканчик кофебенди.

Последней фразой следователь решил разрядить нервную обстановку на КП. И это ему удалось. Сенников и Оболенский улыбнулись и, будто выдохнули нервозность.

— И четвёртое, — решил дожать Плотников офицеров, — Мне нужен список всех, кто принимал участие в предварительном запуске хм… приборов для эксперимента. И с ними я хочу поговорить при вашем присутствии, Георгий Яковлевич. Но последнее мы сделаем после того, как поймём, что у пострадавших женщин «на уме».

— Договорились, — недолго подумав, согласился Сенников. — Только кофебенди вы сможете испить, только попав в медицинскую лабораторию. Это ближайшее место, где установлена кофеварка.

— Отлично, — потёр ладони следователь. — Тогда мы с Кешей пройдём в лабораторию, а вы потрудитесь прислать моему помощнику информацию. До встречи, господа.

Николай Иванович спрыгнул с Кеши на пол и вышел с КП станции. Стажёр выкатился за ним, и бронедверь медленно встала на защелки закрытия. Стена отсека КП превратилась в монолит.

— Интересно, а к чему такие предосторожности? — вслух подумал следователь.

— Темный ты человек, шеф, — ответил Кеша, устремляясь в лабораторию. — Станция же в космосе, а не на побережье Лазурного моря. Если шальной метеорит пробьёт обшивку, то герметичный стык бронедверей позволит сохранить другие отсеки неповреждёнными.

— А коридоры?

— В них предусмотрены заслонки через каждые двести метров. Как водонепроницаемые переборки на кораблях, плавающих по воде. И стоят датчики внутреннего давления. А конструкция несущих частей станции способна выдержать перепад давления в двадцать атмосфер.

— И почему ты такой умный, Кеша? — съязвил Николай Иванович.

Стажёр не обиделся, только призывно махнул манипулятором.

Пока они двигались к медицинской лаборатории, Кеша несколько раз сосредоточенно мигал индикаторами работы своих серверов.

— Мне сбрасывают данные по членам экипажа, которые ты просил. Прометей старается, — объяснял Стажёр. — Я пока не понимаю, шеф, зачем они тебе понадобились.

— На станции всего шесть женщин. Почему-то для нападения выбрали трёх. Я пытаюсь понять — почему именно этих, а не других.

— Тебе нужно найти отличительные характеристики?

— Как бы, да.

— Хорошо, я попробую, — Кеша настолько увлекся приемом информации, что чуть не врезался в стену коридора. — Ёё! Какие тут узкие проходы!

В лаборатории Кешу и Плотникова встретила недовольная Синичкина.

— Могли бы предупредить, что вы заходите. Тут всё-таки женщины…

— И что такого у вас есть, чего я не видел, — язвительно заметил Николай Иванович, осматривая помещение.

Внутри лаборатории стояло множество приборов, столиков с пробирками и висели на стенах мерцающие мониторы с различными графиками и изображениями чего-то. В отдельном полутёмном помещении на специальной серебристой подставке за прозрачной стеной покоились три яйцевидные капсулы, подсоединённые к аппаратуре кабелями и трубочками разной толщины и цвета.

Из верхней матовой поверхности капсул исходило слабое свечение.

— Хотя бы, из вежливости, — фыркнула доктор Синичкина.

— Елена Васильевна, — устало вздохнул Плотников. — Может быть, попробуем договориться? Не нужно искать во мне врага. Мне доверили расследовать случаи нападения на сотрудников станции, и, хотите вы этого или нет, но я буду делать свою работу так, как считаю нужным. Смиритесь с этим. И, если бы вы были не одеты, то базовый интеллект станции меня бы об этом предупредил. Я не намерен рассматривать вас в неглиже.

Он хотел сказать, что Синичкина, как женщина, не входит в его вкусовые пристрастия, но вовремя сдержался. Доктор могла жестко обидеться, а сейчас конфликт с ней не входил в планы следователя.

— Давайте быть терпимее друг к другу, — Плотников попытался мило улыбнуться.

Синичкина смерила его взглядом, далеким от дружественного, и только махнула рукой.

— Хорошо, начнём сначала, — шагнул Николай Иванович в сторону капсул. — Елена Владимировна, а зачем вы упаковали тела в эти… саркофаги? Эксперт мне сказала, что и без них пострадавшие вполне могут обходиться.

— Ох уж эта Инна! — Синичкина вплеснула руками. — Допустим, что мы исследуем сознание пострадавших. Это запрещено следствием?

— Нет. Кстати, мне интересно послушать о ваших исследованиях. Не расскажете? — привычным движением следователь вынул планшет.

— Это закрытая для вас информация, — отрезала Синичкина.

— Доктор, справьтесь о степени моего допуска у руководства экспедиции. Я чувствую, что разговор между нами не складывается, что печально, — терпеливо потребовал Николай Иванович.

Синичкина села за терминал связи и набрала вызов Сенникова. Пока она ждала ответа, в лабораторию зашла заспанная Инна. И первым, кого она увидела, был стоящий у входа Стажёр.

— Кеша! — радостно воскликнула Рубцова. — Ты пришел за кофебенди для шефа?

— Нет. Я пришёл вместе с шефом. Похоже, что у него проблема с коммуникацией… и с кофебенди тоже.

Тут Инна заметила раздумывающего Плотникова и Синичкину, стучащую по клавишам терминала связи.

— Я сейчас сварю кофебенди, — сказала Рубцова Кеше. — Не доверю это кофейному автомату. Какую чашку выбрать?

— Самую большую. Если есть бочка литров на сто, то можно в бочку. Похоже, что шеф здесь надолго.

Рубцова понятливо кивнула и скрылась в небольшом закутке кухни, спрятанном в дальнем углу лаборатории вместе со спальным местом за ширмой. Кеша не преминул сделать фото Инны со спины. Её обтягивающий комбинезон был приспущен до пояса, и тело женщины скрывала только тонкая белая футболка.

— Отличный кадр! — тихо порадовался Стажёр.

Синичкина, наконец, получила ответ от руководства, и он её, видимо, не устроил. Она гневно сжала тонкие губы и с нескрываемой неприязнью взглянула на Плотникова.

— Я подчиняюсь приказу, подполковник. Что вам нужно?

Николай Иванович оторвался от записи на планшете.

— Для начала, чашечку кофебенди, доктор.

— Ооо! Это слишком! — почти проревела Синичкина. — Кухня вон там!

Она показала пальцем на дальний угол лаборатории, но Инна уже несла огромный бокал.

— Рубцова, приведите себя в порядок! — крикнула доктор, заметив спущенный комбинезон.