Страница 6 из 14
– Такой невкусной еды мы еще нигде не пробовали.
– Не капризничай, забыла про котлетки в Геленжике? – возразил старик.
Оба засмеялись над чем-то, известным только им.
– В каком же это году было? В 87-м? – задумалась жена старика.
– Да. При Горбачеве уже, – кивнул ей муж. – Надо было тогда с поваром на деньги поспорить. Собака котлету есть не стала.
– Закормленная была, – женщина улыбнулась. – А здесь при таком питании ты совсем исхудаешь.
– Еды много…
– Даже слишком. На столе одни тарелки. И всё невкусное. Из выпечки только булочки. Кисломолочное – только кефир. От кефира уже тошнит. Творог бесвкусный. И как можно приготовить такую противную запеканку – не понимаю.
К этому времени официантка принесла заказанные блюда.
– Приятного аппетита! – пожелал старичок жене и Инге.
– Спасибо! – девочка подвинула к себе тарелку с картошкой.
– Не слушай нас, стариков, – обратился к ней собеседник. – Надо тебе было что-то мясное заказать.
– Я не ем мясо.
– В твоем возрасте нельзя быть вегетарианкой. Растущему организму нужен белок.
– Я не вегетарианка. Я только мяса не ем.
– Не приставай к ребенку! –потребовала его супруга. – Еда и так невкусная, и ты еще аппетит отбиваешь поучениями. У девочки родители есть для этого. Кстати, где они?
– Я одна отдыхаю.
– Отчаянные люди! Отпускать ребенка одного в таком возрасте без присмотра!
Инге захотелось поесть побыстрей и уйти. Но собеседница опять переключилась на обсуждение еды:
– Все уже остыло! Разносчицы пока по рядам до тебя дойдут, пища остывает. Может, изначально холодная. А цена путевки немаленькая! В других санаториях уже давно шведский стол в две смены организован. Нет толкучки, вкусно, красиво! И цена путёвки такая же… Если б сменили шеф-повара, придраться было бы не к чему – замечательный был бы санаторий!!!
– А тебе как местная еда? – обратилась она к Инге.
– Хорошо. Не очень вкусно. Чтобы не съесть больше, чем надо. И так вокруг почти у всех ожирение. Странно: у вас такое внимание к еде, а нормально с весом.
– Как раз потому, что мы к еде внимательно относимся! – ответила старушка.
– Думал, сюда детей не принимают, – заметил старичок.
– Не принимают. До 14 лет. А мне 14 исполнилось. Должен был тут хоть кто-то в таком возрасте отдохнуть, – вздохнула Инга.
– Да, молодежи отдыхать в «Крепости» скучно, – заявил дедушка.
– Ничего, найду себе что-то интересное в городе.
– В городе не интересно. Интересно в горах! – заявил старик. – Я, когда был чуть моложе, весь Кавказ излазил. Если бы не возраст…
– Нашел бы себе приключения, – закончила фразу старушка.
– Кстати, меня Дмитрий Сергеевич зовут, – хмыкнул дедушка. – А это – моя жена – Мадина Керимовна.
– А я – Инга.
– Приятно познакомиться!
***
У себя в номере Инга вышла из душа и, поджав ноги, села на пол. Потом распрямила плечи, закрыла глаза и, спокойно дыша, стала приводить в порядок ум и чувства. Мысли текли то вязко и медленно, то беспорядочно скакали в сознании. Никак не удавалось добиться привычной ясности и точности. Инга была к этому готова, давно известно, что на Земле разум теряет прозрачность. Не надо огорчаться из-за этого, надо сосредоточиться и последовательно думать.
Итак, тэр перестал посылать сигнал. Почему он вообще заработал? Очевидно потому, что появилась энергия. Сам включился автоматически, или его включили? Жаль, неизвестно, как прибор выглядит.
Интересную находку сделал Сергей. Замурованное подземное помещение. Может быть, тут и хранилось наше устройство? А потом кто-то раскопал и вынул на свет. И тут тэр активировался?
Сплошные предположения. Жаль, нельзя увидеть, как это происходило.
Впрочем, почему нельзя? На Земле есть системы видеонаблюдения и видеозаписи! Эта лестница – наверняка местная достопримечательность. Значит, там должны быть камеры наблюдения.
Инга взяла коммуникатор, подсоединилась к бортовому компьютеру:
– Раньяр!
– Слушаю, командир.
– Найди камеры на Каскадной лестнице.
– При всех возможностях киберинтеллекта, мне надо давать запрос точнее, или иначе формулировать задачу.
– Надо отыскать видео срабатывания тэра на Каскадной лестнице» в 05 ч. 20 мин. 16.06.2017.
– Хорошо. Веду поиск…
Так. Обнаружено девяносто три работающие городские вэб камеры. Камеры видеофиксации на дорогах и перекрестках. Еще камеры наблюдения за местами стихийных свалок. Кроме того, имеются частные камеры наблюдения.
На Каскадной лестнице ни одной камеры на данный момент нет.
– Поищи по периметру, на прилегающих улицах.
– Ничего нет. На подходах к месту – по улице Володарского и на Колоннаде – тоже нет.
– Очень жаль, – Инга, задумавшись, замолчала. Потом посмотрела на экран. – Попробуем иначе. Узнай выезды городских служб (водоканал, горгаз и тому подобное) 16.06.2017. с аварийным или плановым вскрытием подземных коммуникаций. В первую очередь с использованием экскаватора.
Искин ответил почти сразу:
– В информационной сети данных нет. Выезды бригад не производились, либо не отражены в сводках.
– Или городские службы не выкладывают свои отчеты в интернет, – вздохнула Инга. – Продолжай фоновое наблюдение. Отбой. – Она разочарованно отложила аппарат.
Ладно. Надо набраться терпения и ждать. Тэр непременно снова активируют. Или еще раньше Сергей выяснит, кто там копал, и что произошло.
***
На следующий день, едва выбравшись из санатория, Инга сразу отправилась к друзьям. Ребята хотели посмотреть остальные бумаги из немецкой коробки.
В первую очередь Сергей вынул запечатанный конверт с адресом:
«Berlin. Pückerstrasse, 16. Institut für Militärforschung. Obersturmba
«Берлин Пюклерштрассе, 16, Институт военных исследований, оберштурмбанфюреру СС Рольфу Хёне.
Сверху на конверте имелась предупреждающая надпись: «Streng geheim. Staatliche Bedeutung! Nur zur persönlichen Überweisung».
«Строго секретно. Государственной важности. Только для личной передачи».
– Может, не будем вскрывать? – нахмурилась Полина.
– Испугалась? – засмеялся брат. – Расслабься, не накажет нас оберштурмбанфюрер.
– Все-таки, давай передадим специалистам, – заупрямилась Поля.
– Чем я тебя не устраиваю? – спросил брат.
– Ты не работник военного архива.
Сергей ничего не ответил. Молчала и Полина. Наступившее молчание прервала Инга:
– Не понимаю. Почему нельзя прочитать письмо? Автор уже умер, наверняка. Его адресат – тоже.
– Дело в том, Инга, – ответил Сергей, – что эти документы, возможно, имеют историческую ценность. Такие находки положено передавать специалистам для изучения.
– А ты не собираешься отдавать?
– Не сейчас. Я не знаю, куда бумаги попадут, кто с ними будет работать. Будут эти бумаги кому-то так же интересны, как мне? Этот специалист будет знать немецкий не хуже, чем я? Или ему придется привлекать переводчика? Или эти бумаги будут просто храниться в запасниках? Не знаю, как бывает в таких случаях. Сейчас бумаги у меня, я хочу их изучить.
– Значит, будем читать, – сказала Полина и решительно разрезала конверт.
Внутри был лист с напечатанным на машинке текстом.
Institut für Militärforschung,
Obersturmba
Von Hauptma
In einer Kopie.
Берлин Пюклерштрассе, 16,
Институт военных исследований,