Страница 72 из 98
– Чушь собачья, – воскликнул Виктор, вскочив на ноги и выпрямившись. Во весь рост он почти доставал головой до потолка дома, оставались какие-то несколько сантиметров. Коснувшись дара, предатель напрягся, но, как и ожидал, смог увидеть только один светящийся огонек перед собой.
– Можешь не верить, но больше не один дух не будет рисковать, чтобы поговорить с людьми, находящимися в немилости у богов. Человек, загубивший несколько сотен жизней, беглянка, ускользнувшая от приговора к казни, и лидер совета, помогающий ей в этом. Лайсер отпустил тебя, дочка, только для того, чтобы вы исполнили свою часть легенды, теперь ты им не нужна, и приговор вступит в силу, от него не отвертеться, его вынес бог жизни, а его убить нельзя, – спокойно проговорил старик, и только теперь Миа начала понимать, что на самом деле они разговаривают не с ним, а с духом, вселившимся в тело мужчины. Так работает эта связь, вот от чего в прошлый раз говорящий устал и приходил в себя неделю. После них, скорее всего, будет так же.
– Убить можно всех, если сильно постараться. Я тоже бессмертен, но никто пока не проверял, что будет, если мне отрубят голову или расчленят. Вырастет ли новая, и останусь ли я прежним? Просто никто пока не проверял, сработает ли. Если придется убить бога жизни, то я это сделаю, не будь я Венториэль Виндед, – отпустив руку Мии, он встал и вышел из дома. Проследив за возлюбленным, пока за ним не закрылась дверь, она вернула внимание старику и вздохнула.
– Спасибо папа, что помогаешь нам, – мужчина переводил взгляд с одного Кленского на другого, словно теряясь между ними и не зная, что кому стоит сказать и стоит ли. Его сын все так же стоял на своем месте, сжимая руки в кулаки и пытаясь при помощи дара выяснить правду, но светящийся огонек этого разума отказывался погружаться в сон, он просто не реагировал на попытки Виктора слиться с ним. Проникнуть в мысли и память так же не удавалось, оттого лицо парня приняло напряженные выражение. Ему не нравилось, когда что-то не работало, и он был в чем-то не уверен, как сейчас. Предатель отказывался верить в то, что разговаривает с отцом.
– Миаленика. Этот человек всю свою жизнь не подпускал к себе людей. Они были для него просто неотъемлемыми частями ордена. И если он о ком-то волновался, то лишь как строитель может переживать за один потрескавшийся в стене кирпич, боясь, что из-за него рухнет все. Для него сейчас все по новому, и он способен на необдуманные, импульсивные поступки, которые погубят и его и вас. Когда речь идет о тебе или твоей жизни, Венториэль больше не будет таким, каким был, рассудительным и спокойным. Сколько бы ему не было лет, в этом вопросе он еще совсем юн и ничего не смыслит. Будь бдительна, если волнуешься за него. Каким же я был глупцом, что не видел твоего интереса к нему с самого начала, – отрицательно покачав головой, старик перевел глаза на Виктора и вздохнул, – ты не проникнешь в этот разум. Пока я здесь, я блокирую его, и даже ты не сможешь повлиять на это. Как только я уйду, все изменится. Мне очень жаль, что наш последний разговор прервали моей смертью, но так вышло, я спал, и не мог ничего сделать, но в этом нет твоей вины. Как и нет вашей вины в том, что вы стали пешками богов, пусть и на время. Алист наделил Виктора даром, предвидя его ненависть к совету, и тем самым подарил возможность начать упадок ордена, он же сделал все, чтобы Миаленика смогла поразить и заинтересовать изгнанного бога, даже не смотревшего в сторону женщин. Вы не знали, и не виноваты ни в чем. Но сейчас у вас есть шанс что-то сделать, и я верю в вас, – с этими словами на лице старика появилась улыбка, его тело снова затряслось, а глаза закрылись. Поднявшись на ноги, Миа встала рядом с братом и смотрела на говорящего с духами. Когда его глаза снова открылись, Кленские увидели, что они приняли обычный серый цвет, какими и были вначале их визита. Очнувшись, старик снова начал болтовню на незнакомом им языке. Поклонившись ему, Миаленика вытолкала брата на улицу.
***
Венториэль сидел на берегу и смотрел на реку. Они провели за разговором с духом не один час, хотя по ощущениям прошло не больше десяти минут. Солнце встало над деревьям, но его осенние лучи совсем не грели. Скоро должна начаться зима, а у них нет постоянной крыши над головой, да и не исключена вероятность попасть в руки людей Рэндалла, желающих смерти членам совета. В груди кипела ненависть, он внезапно понял, что ненавидит богов всем сердцем. Ведь те любыми действиями просто играют с судьбами простых людей, как куклами. Любой каприз высших сил может стоить жизни многим, а их это совершенно не волнует. Конечно, никто никогда не говорит о таком напрямую, но собеседник раскрыл им глаза. Они хотят убить Миаленику за то, что с ней сделал Алист, не обращая внимания, что девушку никто не спрашивал. Решили вернуть себе власть в Апатии и просто воспользовались представившимся случаем, не думая о том, что будет с людьми.
Возле реки носились дети, женщины стирали и переговаривались между собой на своем языке, но парень не прислушивался к ним. Его тоже никто не замечал. За неделю их пребывания в поселении жители привыкли к чужакам, но не позволят им остаться дольше положенного. Теперь, когда разговор с духами состоялся, их попросят уйти, Вент это знал с самого начала. Наблюдая за детьми и их родителями, он на секунду представил, как они с Миаленикой поселятся в подобной деревне, и примутся вести свое хозяйство, растить детей, и тут же откинул эту мысль. Они не смогут так жить, беззаботно и с улыбкой встречая каждый день, как эти люди. Лидеры совета не такие, он не такой. Оставаться на одном месте слишком долго Венториэль не сможет, его постоянно будет куда-нибудь тянуть. Находиться в тени высших сословий, исполнять любую прихоть лорда, на чьей земле ты живешь – гордость парня не выдержит подобного, особенно если учесть кто он.
Что же до Миаленики, он не был готов говорить за нее, так как не знал девушку достаточно хорошо, но в одном оставался уверен. Если она сдастся и перестанет бороться за себя и свое счастье – то она перестанет быть той, в кого он начинал влюбляться. Если беглянка согласиться на такую жизнь, о которой он сейчас думал, то это будет уже не та Миаленика Кленская, которую он знал. И о которой слышал до первой встречи в камере тюрьмы.
В порыве злости он пообещал убить бога жизни, и сейчас не мог придумать, как это сделать. Ему передали два способа, но Лайсер не глуп, он поймет, что к чему и не позволит с собой так поступить, тем более, что на него они не действуют. Да и что будет в мире, если бог жизни умрет? К каким последствиям это приведет? Никто никогда прежде с таким не сталкивался. Когда нет бога тьмы, люди встречают светлые ночи, как уже было недавно, если куда-нибудь девается богиня Эн, день окутывает тьма. Пока не существовало Аионы, никто не знал, что такое война, а до появления Раны, никто не выздоравливал от болезней или травм. Пусть последнее большинство людей, сейчас сваливает на медицину, благо лекарства нашли от многих болезней, которых тогда не знали, но верующие все еще молились именно Ране. Что случиться, если не станет бога жизни и возможно ли такое? Никто не знал ответа.
Когда Миаленика осторожно приблизилась к нему и присела рядом, словно опасаясь гнева лидера совета, Вент аккуратно обнял ее и позволил голове упасть на его плечо. Проведя свободной рукой по вышитому имени, он тяжело вздохнул, не отрывая глаз от поверхности воды в реке. Девушка молчала, она не знала его настроя и боялась что-то сказать. Стоит ли сообщить предупреждение вестника бога смерти, которое она получила неделю назад? Или уже слишком поздно и не имеет никакого значения?
– Нам нужно ехать в столицу и уговорить Рэндалла сложить корону. Он не должен быть королем. Тогда можно отменить приказ и советникам в Апатии ничего не будет грозить, как и прежде. Другого способа я не вижу, пока, – спокойно проговорил Вент, надеясь, что никаких других вопросов у нее не возникнет. Положительно кивнув, Миа сглотнула ком в горле.