Страница 71 из 98
Первые минуты ничего особенного не происходило. Они все просто сидели молча, и смотрели друг на друга. Затем, говорящий с духами, набрал в грудь воздуха, закрыл глаза и откинулся на стену. Тело старика затряслось, а через несколько секунд глаза снова распахнулись, но только вместо серой радужной оболочки гости увидели мутный зеленый цвет. Зрачка на месте не оказалось. По спине Миаленики покатилась первая капелька пота, вызванная ни то духотой в помещении, ни то странностью происходящего. Оба парня сидели с каменным выражением на лице, словно они знали, что такое произойдет не смотря на то, что Виктор в живую этого даже не видел.
– Мы знаем, зачем вы здесь, но вы пришли напрасно. Лидер совета Джорах получил что хотел, и где он теперь? – заговорил старик, чем удивил всех троих. Его дыхание оказалось ровным и спокойным, а произношение без какого-либо акцента или дрожи в голосе. Миаленика ни за что не поверила бы, что это говорит сидевший перед ней человек, если бы не видела своими глазами. Что-то возразить или ответить, старик не дал и поспешно продолжил, – Бог тьмы, хаоса и разрушений напомнил лидеру совета о ритуале воскрешения, которым тот сразу же воспользовался, когда узнал о смерти Миаленики Кленской. Джорах просто пытался спасти Апатию и совет, ведь если бы страна лишилась последней законной наследницы, на трон взошел бы бастард, чего народ не допустит из-за легенды о конце. Но погибла не она, а самозванка, а встретив настоящую герцогиню, он все понял. Джорах пришел сюда за советом, он не знал, как будет правильней поступить. Здесь он получил ответ, – в принципе ничего для себя нового Венториэль не услышал. Он предполагал, что в словах Джораха всегда была доля истины, по крайней мере, про то, что он пытается спасти совет. Но причем тут, тогда убийство богов, о котором твердил Виктор после посещения головы парня? Только он приоткрыл рот, как старик продолжил, – да, он хотел убить богов, потому что боги хотят, чтобы легенда исполнилась, а Джорах пытался нас всех спасти.
– Как можно убить бога? – неожиданно раздался голос Миаленики и все глаза тут же уставились на нее. Прикусив губу, она сглотнула ком в горле и поняла, что покраснела. Кровь прилила к щекам.
– Когда бог вселяется в тело человека, его можно убить в нем. Или же когда он принимает человеческое обличие и сильно устает, лишается сил. Так же, если кто-то из богов решит показаться на территории Апатии. Тогда их можно убить, – этот голос отличался от первого, но все так же доносился от старика. Волосы на голове девушки встали дыбом, она почувствовала, как сердце ёкнуло. – Но главное оружие против них, это ребенок сосуда, но тут многое зависит от разных факторов.
– Я считала, что боги бессмертны, – честно призналась она, а говорящий с духами отрицательно покачал головой.
– Это не совсем так. Любого бога можно изгнать, а большинство и убить. Бессмертны только двое из богов, жизнь и смерть. Без них не было бы ничего, всех остальных они выбирают из вестников, тех из жрецов, а жрецами становятся прошедшие обучение и испытания души умерших. После вашей смерти открываются двери в целый новый мир, но он не имеет возможности связаться с живыми. Человек, с которым вы разговариваете – уникальный, – теперь хоть что-то Миа начинала понимать, но для нее видимо все это слишком сложно.
– Зачем бог тьмы напомнил Джораху про воскрешение? Зачем им сосуд, если его можно использовать и против них? Зачем богам исполнение легенды? – подал признаки своего присутствия Венториэль. Лицо парня оказалось напряженным, он вслушивался в слова старика, скрестив руки на груди и незаметно для товарищей водя пальцами по имени на плаще.
– Легенда о конце была всегда, ее исполнение начинает конец эпохи, начало войн, в которых побеждают сильнейшие. Так происходят самые грандиозные изменения в истории. Эта эпоха началась когда совет отвоевал себе Апатию и боги отвернулись от нее. Они обратились к Джораху, потому что его было проще всех обмануть. Аполинария ненавидела орден и могла не пойти на такое. Виндед играл другую роль в плане бога тьмы, более основную. Если бы все получилось, у них был бы сосуд, впитавший какие-то силы, был бастард, которого можно сделать королем, а наследница престола и так будущий член совета, да и сама туда рвется. Последним оставался изгнанный бог, но и об этом позаботился Алист. Джораха убрали за ненужностью и тем более он планировал сделать так, чтобы ребенок сосуда стал оружием против богов, а не за них, – отозвался старик, его голос начал дрожать, слова путались, и он видимо старался рассказать все, что мог.
– Как нам это остановить? – поспешил Вент задать следующий вопрос, но мужчина начал отрицательно качать головой из стороны в сторону.
– Это нельзя остановить. Вы можете лишь отсрочить начало, но не остановить. Процесс запущен, даже если убить сосуд, ее ребенка и всех, кто был воскрешен, они начнут сначала. Пока боги, желающие начать новую эпоху, не сменятся теми, кто этого не хочет, они будут пытаться, постоянно. Как только легенда исполнится и настанет новая эпоха, боги вернут свою власть на территории Апатии. Вот почему Джорах хотел их убить, он все узнал, все понял, и не хотел больше быть чьей-то марионеткой, но было уже поздно. У вас сейчас есть более важная проблема. Рэндалл Агийский объявил войну совету, он казнит каждого советника, которого найдут на территории его страны. Что будет, когда совет, отвечавший перед богами за Апатию, падет окончательно? Боги вернутся в Апатию и все, от кого не добьются почтения, ответят своими головами. С Миаленики Кленской начнут в первую очередь, теперь, когда она не нужна, ее убьют, – он говорил так, словно Мии нет в комнате, а сердце той словно сжали тисками. Ощутив руку Венториэля на своей ладони, она подняла на него глаза, но парень смотрел только на старика. Лицо выражало всю сосредоточенность, и по нему сразу становилось видно, как сильно он погружен в свои мысли. На лбу появились небольшие морщинки, брови сдвинулись к переносице, однако, он оставался все также прекрасен, для нее, как и прежде. Сглотнув возникший в горле ком, беглянка не на шутку взволновалась. Апатия теперь для нее последнее пристанище, она не может покинуть страну, за ее пределами боги ее убьют, как говорил Лайсер. Если их власть распространиться и здесь, то ей не скрыться.
– Что я должен сделать, чтобы спасти Миаленику, – опередил Венториэль ее с вопросом, а девушка краем глаза заметила, как напрягся Виктор, сидевший рядом с ним. Человек по ту сторону костра засмеялся. В этом смехе чувствовалось что-то злое или даже не естественное.
– Бастард не должен быть королем, оставшиеся советники должны найти приют в Апатии и по-прежнему отвечать за нее перед богами, что бы те не смогли прибрать ее к рукам. Ребенок Алерии должен умереть, потому что когда он родится, никто не знает, чью сторону примет, и если она будет не ваша, вы пожалеете о том, что не убили ее вовремя. Но все это лишь оттянет неизбежное, – подобная перспектива Миаленику не устраивала. Как можно забрать у Рэндалла трон после того, через что он прошел ради него? Да и она сама сказала лорду Аравейлу, что не передумает на этот счет. Попросить Виктора предъявить свои права? Он бывший член совета, зеленых глаз у парня больше нет, может и прокатит, но слепой король не лучший вариант, вот только другого у них нет.
– И главный вопрос, кто ты такой и почему все это рассказал нам? – на лице беглянки промелькнула тень понимания. Вот о чем на самом деле все это время думал Венториэль. Он никак не мог понять, с кем разговаривает, и какой этому человеку прок предоставлять им такую важную информацию. Лидер совета выслушал все, взвесил и теперь пытался понять, стоит ли верить всему услышанному. Ведь боги с такой же легкостью могли обмануть их, сообщив неправду. На лице говорящего с духами появилась улыбка, а глаза уставились сперва на Миаленику, затем на Виктора, и только в конце он посмотрел на собеседника, задавшего вопрос.
– Некогда меня звали герцог Эдвард Кленский, теперь же я лишь блеклая тень прошлого, обитающая по ту сторону жизни.