Ланкаст. Первая планета

– Лина, – вырвалось у меня на автомате по привычке, но на щеку прилетела пощечина от принца, а он отрицательно замотал головой, словно я уже в чем-то ошиблась. На меня посыпались удары, пальцы другой его руки сжались, причиняя боль запястью. Щека просто горела, может даже и слезы по ней текли, но она потеряла чувствительность. Что еще он хочет от меня услышать? Еще пощечина, – Ангелина Патрикеева, – выпалила я что было мочи и набрала в грудь воздуха, дабы приготовиться к удару, но его не последовало. Недовольное лицо Флориндо было прямо передо мной, уголок его губы был приподнят.

– Будь это не пощечины, а кнут, твоя спина выглядела бы куда хуже моей. А я не медсестра, и плохо разбираюсь в ее обработке, – сразу предупредил он, и уткнулся пальцами в уголки глаз, предвидя долгие муки. Сглотнув ком в горле, и встряхнув головой, мне нужно было собраться и пройти через это. Как я собираюсь быть похожей на него, если даже с именем своим не могу верно ответить на вопрос?

– Продолжайте, – спокойно произнес голос, хотя не помню, что бы просила это говорить. Глаза Флора блеснули, как же хотелось снова в них заглянуть, но он всегда быстро отводил взгляд, словно догадываясь о моих мыслях. Очередная пощечина легла на щеку, откинув голову чуть назад и все тело в сторону.

– Кто ты? – такого вопроса я не ожидала и мои брови на секунду приподнялись, но тут же опустились, после очередного удара по щеке. Действительно боль сбивала с темы и легче от нее не становилось.

– Человек, – пробормотала я, и получила самую смачную пощечину из всех, что были до этого. От нее даже отклонилась и чуть не врезалась лицом в пол, вовремя подставив вторую, свободную руку. Сплюнув накопившуюся во рту жидкость, и догадавшись по цвету, что это кровь, ладони затряслись.

– Какого черта? – не поднимаясь, и даже не отрывая взгляда от лужи, спросила я, не понимая, в чем допустила ошибку сейчас. Принц отпустил мое запястье, взял остатки бинтов и встав на ноги направился в сторону кранов.

– Ты не человек. Будь ты человеком, тебя бы здесь не было, – пробормотал он, моча бинты под струей холодной воды. Вернувшись, протянул их мне. Поблагодарив и приложив к щеке, хотелось откинуться на спину и закрыть глаза. В каком аду я оказалась? Голова начинала раскалываться. У соседней стены молча посмеивался Мартин. Понять это можно лишь по тому, как дергается его голова.

– Все Ланкасты по определению в первую очередь люди. – вырвалось у меня не осознанное замечание, представлять свое выражение лица в этот момент не хотелось, как хорошо, что и зеркал здесь нигде нет.

– Если она в это правда верит, ответ может пройти, – пожал плечами Мартин, а принц бегло посмотрел на него, снова устроившись напротив меня, скрестив ноги и положив руки на свои колени. Выпрямившись и убрав бинты от щеки, я пыталась приготовить себя к продолжению этого спектакля.

– Мы не можем надеяться на авось прокатит. Сколько плетей по твоему она перенесет? Десять? Может двадцать? – у меня похолодели руки и приподнялись волосы. Двадцать плетей это еще мало что ли? Да что за бред тут происходит вообще, крыша ехала окончательно и тут до меня дошло.

– Вот как они оправдывают перед солдатами свои пытки других Ланкастов. Говорят им, что война идет против них и мы пленные, из которых вытягивают информацию. Как еще объяснить толпе солдат, почему одни Ланкасты пытают других, когда те должны помогать. Их обманывают, – не знаю насколько все было действительно так, но от того, как побелело лицо Мартина, стало ясно, что к правде я подобралась. Закатив глаза, Флор снова ударил меня по лицу, привлекая к себе внимание.

– Продолжим? – поинтересовался он, а я сглотнула слюну во рту вместе с остатками крови и положительно кивнула. Трудно было сосредоточиться на боли, его вопросах и той теме, которая занимала меня сейчас больше всех остальных. Если я права и здешние лидеры на самом деле пудрят людям мозг, то почему те этого еще не поняли? Да, а как они поймут, они же не были по ту сторону фронта в лагере противника, и не знают, что никаких злых Ланкастов там нет, они все здесь. Оттого столько пострадавших даже среди людей с важной судьбой. Их враги не подозревают о том, с кем дерутся и кого убивают или ранят. Им все равно, какая у них судьба, а вот почему не все равно остаткам Ланкастов? Почему не все равно Комете? Может они об этом ничего не знают? Даже будучи обращенной во тьму Шинера не могла нарушить правило и убить Каллена. Люди с особенной судьбой всегда будут стоять на пути у тьмы, а кому это не выгодно? Сестре Насти. Заправляя здесь всем, она говорит что хочет, кому хочет, и посылает людей, которым не может быть причинен вред Ланкастами, на убой в этой войне. Вот только по ту сторону фронта тоже не дураки воюют. Они не применяют смертельное оружие, лишь ранят солдат противника, стараясь сделать это так, чтобы те больше не встали с кровати. Вот откуда столько ожогов, вывихов, порезов, но не смертей. Картинка складывалась у меня в голове и хотелось ею поделиться, но вместо этого, единственный, с кем можно обсудить все, лупит меня по щекам и задает какие-то глупые вопросы.

Перечислив правила еще раз, слово в слово, буква в букву, как они звучат у меня в голове, я больше не могла сидеть с открытыми глазами. Перед ними бегали звездочки, и казалось, словно недавно съеденная еда вот-вот окажется на полу, рядом с уже почти высохшей кровью. Щеки горели просто адски, словно к ним прижали раскаленные сковородки. Очередной удар так взбесил меня, что я снова попыталась в отместку ударить принца, но он увернулся и дал мне еще одну пощечину. Озверев, налетела на него, уронила парня спиной на пол и уже замахнулась кулаком, когда он вытянул подомной ноги, оттолкнулся каблуком и перевернулся так, что внизу уже оказалась я.

– Это конечно хорошо, но я сомневаюсь, что у тебя там будет возможность кого-нибудь повалить и уж тем более ударить, – снова взявшись за мое запястье, он прижал его к полу так, что пошевелиться без согласия Флора мне было нельзя. Ярость постепенно рассеивалась, мысли собирались в кучу и приходили в норму.

– Сестра Насти врет солдатам с важной судьбой, говоря, что они воюют против нас. Она хочет, что бы их всех перебили, и тогда ее армию обращенных в тьму никому останавливать, по крайней мере здесь. Закончит со своей планетой, пойдет разбираться с остальными, – его ухо было так близко, что даже самый едва различимый шепот должен был дойти до парня. Флор смотрел на меня так, словно я сошла с ума, и как у него это получалось, смотреть мне в глаза и не тонуть в той красоте, что отрывалась там? Вот сейчас снова, когда наши взгляды встретились, вид его планеты завораживал просто умопомрачительно. Парень вдруг нахмурился, но явно не от услышанных слов.

– Перестань. Научись контролировать это. В первый раз можешь всматриваться в глаза, чтобы все увидеть, но потом это уже необязательно. Пробуй смотреть не в зрачок, а мимо него, фокусируй зрение на чем-то другом, на радужной оболочке, белке, ресницах, не углубляясь в суть, – веки опустились, вернув меня к действительности и тому, в каком положении мы с принцем лежим. Нагнувшись ближе к моему уху, он еще сильнее сжал свои руки на запястьях, – Твоя задача сейчас пережить пытки так, чтобы тебя отправили домой. Мы с Сией сами со всем разберемся, – его голос резал слух так как даже шепот был достаточно громким и хотелось отпрянуть от губ принца подальше. Стоило в очередной раз открыть глаза и попытаться последовать его совету, я поняла, что всегда буду тонуть в красоте его взгляда.

– Настю обратили во тьму, – пробормотала я новость, услышанную сегодня в столовой, но Флориндо отрицательно замотал головой. Может им здесь тоже транслировали обращение Госпожи к нации?

– Если бы ее обратили, ты бы уже стояла перед ее сестрой. Будучи обращенной, она не сможет скрывать то, кто ты. Лишь Ланкаст может понять, обращен человек или нет, другим это не по силам, даже ее сестре. Сия это знает, и будет играть столько, сколько сможет, пока здесь не объявится Ланкаст, – после этих слов он чуть отстранился от меня, но лицо принца все еще было в опасной близости от моего, а в голове крутились глупые мысли о том, какого это целовать его и какие на вкус его губы. Хотелось стукнуть себя по лбу и встряхнуть головой, лишь бы прогнать это наваждение. У меня парень умер, недели не прошло, такие мысли настоящее предательство его памяти. Щеки просто горели огнем, даже не бей он меня по ним, сейчас они все равно были бы огненно красными, так что следы ударов отличная маскировка. Мне наконец удалось заглянуть ему в глаза и не увидеть там планеты, хоть какой-то прогресс. Запрокинув голову так, чтобы не смотреть на Флора, а видеть лишь потолок над нами, жутко хотелось выть.