Страница 21 из 187
Внутри дома царила чудесная атмосфера довольства и благополучия, и все благодаря заботам госпожи Треймли. Артур в первый раз в своей жизни оказался в семье, именно настоящей семье, где отец души не чает в детях и жене, а те, в свою очередь, обожают своего кормильца. О такой семье мальчик всегда мечтал и желал, чтобы однажды появились его родители и забрали их с Леврудой в дом, такой же уютный и добрый, как этот. Возможно, Люция интуитивно чувствовала это и проявляла к нему особую нежность и заботу. Она обладала удивительным тактом и никогда в разговоре не давала понять Артуру, что он здесь чужой.
Тин был единственный мальчик в семье, и мама с гордостью называла его «мой маленький всадник», отчего тот стыдливо краснел до самых корней своего светлого чубчика. У Тина было две старших сестры. Стурции было шестнадцать смрадней от роду, а Лилии недавно исполнилось восемнадцать. Старшая представляла собой красивую молодую особу — обладательницу густых светлых волос, которые волнами спускались почти до пола, и миндалевидных глаз, не зеленых, а по цвету скорее напоминавших смесь мяты и лимона. Когда красавица Ли разговаривала с кем-то, ее собеседник не мог оторвать взора от ее огромных глаз, силу которых юная кокетка уже давно научилась успешно применять на окружающих.
И если старшая из сестер выделялась своей яркой красотой, то Стурция, напротив, была «вся внутри». При взгляде на нее могло показаться, что более невзрачного существа не сыскать на свете. Однако стоило девушке только начать говорить, как собеседник невольно становился очарованным ею. Она могла быть доброй и нежной, а в другой раз — злой и порывистой, как холодный ветер смрадня. Без нее не происходило ни одной перепалки; она цеплялась ко всем, даже старушке, дальней родственнице, попадало, хоть та и не выходила из своей комнаты.
Правда, к Артуру Стурция сразу отнеслась снисходительно и вполне дружелюбно с ним общалась, стараясь не задираться. Хоть она никому и не признавалась в том, но юноша ей понравился, несмотря даже на тот факт, что был младше неё на целый год. Впрочем, это было не удивительно, ибо Артур был высоким и хорошо сложенным, приятно говорил, ничуть не задавался и вообще, по мнению Стурции, источал редчайшее обаяние. Девушка все время украдкой поглядывала на предмет своего обожания и смущалась, если мальчик вдруг с ней заговаривал. Про себя Стурция называла его душкой и мучилась тайком.
К концу пребывания ребят в Беру она настолько извелась, что даже потеряла аппетит и похудела. А ее очаровательный «душка» спокойно радовался жизни и даже представить не мог, что неожиданно стал заветной мечтой вздорной сестры Тина.
Два дня друзья только и делали, что валяли дурака; госпожа Треймли не решалась заставлять Артура убираться по дому. Однако к концу второго дня ее терпение иссякло, и она вежливо попросила их расчищать сад от снега. Вечера проходили одинаково: вся семья собиралась за огромным столом, полностью заставленным диковинными блюдами. Господин Треймли степенно поглощал кушанья, не прерываясь на разговоры, ибо для настоящих беруанцев еда была превыше всего; сестры же, напротив, вместо того, чтобы есть, начинали приставать к матери по поводу того, какие наряды они возьмут с собой в школу, а госпожа Треймли сурово отчитывала их за то, что они думают только о платьях и мальчиках.
В настоящее время Люция была домохозяйкой, но в свободные от работы по дому минутки она занималась еще и шоколадоварением. И Артур мог поклясться, что никто не готовил такого вкусного шоколада, как она.
Сначала госпожа Треймли замешивала какао с сахаром в огромном чане до образования густой пены. Вкусный запах сладости витал в их доме, и Артуру мерещилось, что он чудесным образом попал в кондитерскую. Потом она разливала жидкий десерт в маленькие формочки с изображением животных, добавляла миндаль, корицу и горький перец.
— Ничто так не придает особый вкус шоколаду, как горький перец, — любила говорить госпожа Треймли во время того, как она, словно колдунья, в темном халате с мешалкой стояла перед чаном. Она утверждала, что каждому характеру — свой шоколад. Для Артура она возилась особенно долго и наконец, в один из вечеров, принесла ему фигурку маленького единорога, сверху присыпанного пудрой. На вкус было прекрасно — немного перца, сладости и очаровательный вкус беруанского какао.
— И какой же у меня характер? — улыбнулся Артур, хотя не особо верил во всю эту чепуху.
Миссис Треймли по-матерински нежно посмотрела в пытливые глаза юноши и весело засмеялась. Мальчик вызывал у нее искреннюю симпатию, и ей даже порою представлялось, что он также является ее родным сыном.
— Мне почему-то кажется, что у тебя сильный характер. Думаю, ты многого добьешься в своей жизни. Только если, конечно, тебе хватит ума не отправляться ни в какие путешествия.
— Вот это вряд ли, — со смехом возразил Артур. — Как раз о них я мечтаю больше всего!
— Я бы тоже с удовольствием отправилась в путь! — восторженно согласилась с юношей Стурция, чем неожиданно удивила и обеспокоила всю семью.
— Дорогая, самое дальнее, куда ты сможешь отправиться — это в школу, — грозно сдвинув брови, заметила Люция.
— Циса, ты что, влюбилась, что ли? — пошутил Тин, назвав сестру уменьшительно-ласкательным прозвищем, однако девушка вдруг так разобиделась, что перестала разговаривать с братом.
— Тебе следует остаться в Беру, мой дорогой. Все из провинций стремятся сюда попасть. Учеба в Троссард-Холле даст тебе отличную возможность обосноваться впоследствии на дереве, и, вероятно, получить гражданство Беру, — поучительно заметила Люция. — Здесь, тебя наверняка ждет великое будущее.