Страница 152 из 187
— Спасибо, что рассказал мне все, Тод. Теперь многое в твоем странном поведении прояснилось. Что до меня… Не так уж я и хорош, в сущности, как ты меня тут расписываешь. Я пошел тогда за тобой, чтобы одна девчонка… Словом, чтобы Лилетта обратила на меня внимание. Вот и все. Да и то, пройдя полдороги, я начал сомневаться в успешности данного предприятия. Откровенно говоря, я труслив, как кролик… Мне повезло воспитываться в самых что ни на есть тепличных условиях, в семье известных беруанских академиков, понимаешь… Так что я боюсь грязных рук, микробов, насекомых, грозы и много чего другого… И, увидев тебя в море, первым моим желанием было бросить все и убежать… Мне даже подумалось, что я могу и
— Она пропала. После школы я хотел искать ее… Быть может, в Полидексе. Но своим глупым поведением в море, своей глупой местью я чуть было не предал идею найти Оюну! Я практически перечеркнул свою жизнь, отравил ее злобой…
— Ты все исправишь, — просто сказал Даниел. — Ты найдешь ее. Я думаю (и все наши ребята с этим согласятся), мы поможем тебе ее отыскать. Иначе зачем еще нужны друзья?
Тод слабо улыбнулся.
— А это море… Я тоже думал о нем, как о живом, — признался Даниел. — Мне даже казалось, что все будто так специально сошлось, чтобы мы разделились, и одна группа подошла близко к воде.
— Да, и я вел ее. Самоуверенный, надутый индюк! — с презрением к самому себе сказал Тод, и Дан засмеялся.
— Прекрати, Тод. Такое самоуничижение тебе не к лицу! Я привык видеть тебя в другом образе.
Тод тоже улыбнулся.
— Да, ты прав. Добром это не кончится. Вот видишь, я стал даже думать, как ты.
В этот же день Даниела выписали, и вечером, ко всеобщей радости Морских львов он вошел в свой спальный домик, неся за спиной котомку с грязной одеждой. Ребята тепло поприветствовали его. Каждому хотелось как-то показать свою радость оттого, что он выздоровел; потрясти Дану руку, потрепать по плечу, либо же (это, правда, делали исключительно девочки) чмокнуть вконец смутившегося героя в щеку. Тод находился вместе со всеми, однако он выглядел куда более робким, чем его друзья. Даниел сам подошел к нему и с чувством пожал руку, чем вызвал недоумевающие переглядывания других. Этим своим действием Дан как бы показал остальным, что Тод — его друг и таковым останется, несмотря на всякие сплетни со стороны Энергетиков.
В этот вечер ребята долго сидели у камина, болтая обо всем на свете. Единороги-охранники к ним не заглядывали, и посему ничто не мешало им веселиться до полуночи. Кто-то принес безалкогольный эль из «Билли Блейка» и плюшки с сахарной пудрой, кто-то стал играть на клависоне. Раньше это была прерогатива Тода, ведь он являлся, пожалуй, обладателем самого приятного голоса и необычного репертуара. Но теперь мальчик не желал находиться в центре всеобщего внимания. Напротив, он часто ловил себя на мысли, что ему хочется спрятаться ото всех, стать невидимым, если бы такое только было возможно.
Когда все стали разбредаться по своим комнатам, Артур подошел к Даниелу.
— Дан… Я хотел бы поговорить с тобой, — сказал мальчик.
— О Тоде? — сразу догадался Даниел. Артур кивнул головой.
— Просто мы… Понимаешь, мы так ничего и не поняли. Что в итоге с вами произошло… После того случая на море Тод как будто бы… Изменился.
Даниел понимающе кивнул головой и вкратце рассказал все, что знал сам, начиная от произошедшего на Желтом море и кончая разговором с Тодом в больничной палате. Артур слушал, не перебивая.
— Все было именно так. И ты знаешь… Сейчас я верю ему даже больше, чем раньше, — закончил свою историю Даниел.
Ребята разошлись, а Артур продолжал думать об услышанном. Утром ему непременно надо было заглянуть в единорожню и посоветоваться со своим единорогом. Только Баклажанчик мог знать про Желтое море больше, чем кто-либо.
Зайдя в свою комнату, мальчик увидел уже заснувшего Тина. Его приятель имел два необычных свойства: мог есть на протяжении всего дня без остановки и засыпать моментально, только коснувшись ухом подушки. Сейчас он уже сладко похрапывал. Артур улыбнулся и прошел к своей кровати. Его не покидало странное чувство, что в первый раз за все время, проведенное в Троссард-Холле, ему не хочется разбудить своего друга и рассказать ему о том, что он несколько минут назад узнал от Даниела.
Впрочем, уже глубокой ночью мальчику все-таки пришлось нарушить безмятежный сон Тина, причем осуществил он это предприятие самым что ни на есть бесцеремонным образом.
Артуру снился отвратительный сон, хотя в начале он мог показаться вполне безобидным. Мальчик сидел на берегу озера, которое сложно как-то охарактеризовать, кроме того, что оно было не большого и не маленького размера — скорее, среднего. Вокруг было не темно, не светло, а на душе у Артура было не хорошо и не плохо; словом, такое состояние неопределенности, которое порой возникает, когда не знаешь, как поступить, или когда уже совершил что-то, но не понимаешь вполне, как охарактеризовать этот поступок — как нечто правильное или, напротив, противоречащее всем своим убеждениям.