Страница 4 из 17
Глава 2. Праздник всепрощения
Не успела Джия выйти за дверь, как в нее без стука влетела моя сестра Матильда.
— Дорогая сестрица, я пришла первой поздравить тебя с великим праздником, — защебетала она мелодичным голоском, а я в очередной раз взмолилась богине, чтобы меня оставили в покое.
— Спасибо, Мати, и тебя с праздником. Прости меня, если я тебе когда-то грубила или не понимала тебя, — проговорила я общеизвестные слова извинения, тут же задумавшись, с чего вдруг сестра с раннего утра при параде.
Шелковое, цвета персика платье с оборками, которое она надевает только в особых случаях. К слову, у нас с ней всего год разницы, но иногда мне кажется, что я намного, намного старше ее.
— Прости меня, сестра, — начала она, — за то, что я лучше тебя. Что мне досталось нести бремя и вести наш род. Быть его продолжением, так как ты оказалась недостойна. — С каждым ее словом я сильнее сжимала кулаки. — Этот нелегкий труд перешел ко мне, твоей младшей сестре, чтобы я смогла еще больше возвысить нашу фамилию. Посему прошу простить меня, но мне придется рано выйти замуж. За маркиза Сейторского, наследника рода. Как тебе известно, приличия не позволяют мне делать это раньше старшей сестры.
Я медленно закипала от такого извинения, однако это нормальное для Матильды поведение, весьма ей свойственное. Матушка ее разбаловала, постоянно ей потакая.
Мати всегда боялась разгневать родителей своими ошибками и зачастую сваливала свою вину на меня. Вспомнился случай, когда она решила проверить, как сын нашего конюха Брок объезжал коня. Я не смогла отпустить ее одну и направилась за ней, чтобы приглядеть. Родители строго-настрого запрещали нам ходить к конюшням, пугая тем, что лошади резвые и могут затоптать маленьких девочек. Когда мы пришли на место, Брок занимался непотребством с одной из служанок. Я сразу попыталась увести сестрицу подальше, но та заупрямилась, решив подглядеть.
— Ну что ты в самом деле, Анна, — шепотом говорила мне сестра. — Мы совсем чуточку, одним глазком, нас никто не увидит, — не слушая меня, продолжала гнуть свое, заглядывая в щель между досок стойла.
В тот самый момент мимо проходила наша тогдашняя учительница магии. Заметив нас через открытые двери конюшни, она закудахтала, как курица, на что сестрица тут же нашлась с ответом:
— Так это Анна привела меня сюда, сказала, что коня нового привезли, вот и решила посмотреть, — нисколечко не чувствуя вины за свое вранье, трещала Матильда.
Тогда мне пришлось оправдываться, говорить, что мы ничего не видели, только раздетого по пояс Брока. Что, собственно, и было правдой. Вот и сейчас Матильде взбрело в голову выйти замуж.
— Ты говоришь о замужестве с маркизом Сейторским? Разве отец дал тебе свое благословение?
— Да, буквально сегодня утром. Он разрешил сочетаться браком с Реем. — Мати задрала подбородок чуть ли не к потолку.
Нет, такого не может быть. Отец говорил, она еще слишком молода, ей всего семнадцать, и минимум год у меня еще был в запасе. Только не это! Этого не может быть!
— Это неправда, Матильда! — ужаснулась я.
— Правда, правда! Тебе отец уже подыскал несколько женихов на выбор…
О богиня! Нет! Я выбежала за дверь в надежде застать отца в кабинете, чтобы он опроверг слова сестры. Конечно же, я не против замужества, я только за. Но как, как это будет выглядеть? Первая брачная ночь, муж шепчет нежности, а я только и слышу: «Убить, убить, надо убить!» Или плач ребенка. Сокрушающиеся голоса и эмоции, которые они передают. Этому не бывать. Это будет не жизнь, а мучение.
За годы, проведенные в пансионе, я быстро повзрослела. Чтобы выбраться оттуда, мне пришлось солгать. Первый раз солгать отцу. Я притворилась, что мне лучше, что меня больше не тревожат призрачные звуки и чувства невидимых людей. Отец, конечно, был очень рад. Профессора, маги и все те, кто меня лечил, подтверждали улучшение. Олухи и идиоты, недоучки, мнящие себя мудрецами. Спустя пару недель моей лжи они оповестили отца о полном моем выздоровлении. Теперь отец да и все остальные думают, что я абсолютно нормальная молодая эйта. А то, что я не любительница светских приемов и болтовни со сверстниками, списывают на трудный характер. Тогда это был единственный способ покинуть ненавистный мне пансион. Собственно, другого выхода нет и сейчас. Рассказывать отцу и кому бы то ни было, что меня по-прежнему мучают головные боли, я не намерена. Сейчас все счастливы и меня не трогают. А со своим недугом я разберусь сама.
Я сбежала по лестнице на первый этаж и свернула к кабинету графа. Надеюсь, он еще не покинул особняк, не отправился по делам. Я постучала, открыла дверь. Сзади подлетела Матильда, оттолкнула меня в сторону и начала оглушительно щебетать:
— Отец, отец, скажи! Скажи Анне, что ты благословил меня и что ей нужно выйти замуж! — верещала она. — Скажи, что она обязана продолжить род. Что она не может вечно сидеть взаперти. Что подумают при дворе? — проскальзывали слова, напетые матушкой.
— Тише, Матильда, успокойся. Я же тебе сказал, что сам поговорю с Анной, а ты снова ослушалась.
Мати замолчала и опустила глаза в пол, но удержаться не смогла.
— Отец, это долго, а мне надо сейчас! — упрямилась сестра.
— Оставь нас с Анной наедине, закрой дверь. — Отец тяжело вздохнул и добавил, прикрикнув: — И чтобы не подслушивала!
Мати вышла, а я взглянула на уставшие глаза родителя. Он за последний год заметно осунулся, постарел, словно сам Всекарающий Ар вытягивал из него силы. Полгода назад отец покинул двор в связи с болезнью его величества и теперь нечасто посещал столицу. Он никогда нам не жаловался и не рассказывал, как тяжела его служба короне. Всегда был учтив и исполнял желания дочерей и любимой супруги.
— Не злись, дорогая, — проговорил отец, вставая из-за стола, пересаживаясь на мягкую козетку и предлагая мне сесть рядом.
— Как я могу, отец? Я думала, у меня есть время, ведь Матильда еще совсем юна. Вы говорили, что отдадите своих дочерей замуж не раньше их восемнадцатилетия.
Граф Каллийский взял мои руки в свои и чуть сжал их.
— Девочка моя, но тебе уже есть восемнадцать! Пора подумать о своей семье, — улыбнулся отец.
— Но я пока не хочу замуж! — повысила голос я.
— Анна, рано или поздно это произойдет, ты же понимаешь?
— Пусть произойдет поздно, отец. Я не готова. Придумайте что-нибудь, хотя бы дайте время смириться с этим фактом. — Я вскочила с дивана и заметалась по кабинету.
— Анна, прошу, ты же знаешь Матильду и свою матушку. Они, если что-то придумали, не успокоятся. А маркиз Сейторский приходил и просил руки Мати, я не мог отказать такому почетному гостю.